Ефим Курганов - Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт

Титон: Что ты имеешь в виду, любезная? О какой моде речь?

Анжелика: Да о любовной моде, мой господин.

Титон: Как так?

Анжелика: Нешто вы не знаете, господин мой? Герцогам да графам в несчастном нашем отечестве надоели модистки да корсетницы (видать, чересчур разборчивые), и они теперь трахают идиоток из Сальпетриера — те все с собою позволяют делать и ничего не просят (разве что леденцов), только хотят продлить удовольствие.

Титон: А ежели поточнее, любезная моя?

Анжелика: Мне доподлинно известно, господин мой, что чрез Кривого Жана Калиостро поставлял идиоток и герцогу Орлеанскому, и герцогу Шартрскому, и графу д’Артуа и, конечно, благодетелю своему кардиналу Луи де Рогану. Поставлял для любовных утех. Да и себя граф Калиостро отнюдь не забывал: он брал, правда, идиоток в качестве «голубок», для участия в своих магических сеансах, и вот по какой причине. Произошел такой казус. Перед дверью, завешанною черным сукном, ставили восьмилетнюю девочку. Ей Калиостро наливал в руку масло, заставлял целоваться с ангелами, которые будто являлись ей. Но потом ребенка расспросили как следует и выпытали, что все ответы были заранее подсказаны ему графом и только заучены девочкою. После сего случая Калиостро и стал предпочитать идиоток, которые зачастую и двух слов связать не могут. К тому же граф и сам стал заглядываться на наших сальпетриеровских идиоток, ценя их исключительную невинность да совершенно особую податливость.

Титон: А что же Кривой Жан получал взамен, любезная моя?

Анжелика: А граф Калиостро безвозмездно одаривал его эликсиром жизни, да еще, коли идиотки удовольствовали как следует кардинала де Рогана или герцога Шартрского, старого греховодника, высыпал Жану прямиком в карман целую пригоршню фальшивых бриллиантиков. Так что Калиостро да Жан мой были — не разлей вода.

Титон: Весьма занятную историю ты поведала мне сейчас, милейшая Анжелика. Любопытство мое сильно раззадорено. Поставлять идиоток в спаленки наших аристократов — это ловко, конечно, придумано. Но хочется мне еще что-нибудь узнать о великом маге и о смотрителе Сальпетриера.

Анжелика: Так спрашивай, господин мой.

Титон: Коли меж ними и в самом деле была такая дружба, не мог ли граф Калиостро попросить Кривого Жана выпустить на волю графиню Жанну де ла Мотт? Или хотя бы содействовать этому? Что скажешь об этом?

Анжелика: Да запросто мог, господин мой. За добавочный флакончик эликсира жизни Кривой Жан и не на такое пойдет. Но, на самом деле, я о сем событии ничего в точности не знаю. Ясно мне только одно: Жан решил прежде достигнуть бессмертия, а потом уже опять заняться поеданием малюток. Между прочим, он не раз говорил мне: «Поглощая невинных, я чувствую, как сам очищаюсь». В общем, за калиостровский божественный флакончик Кривой Жан выпустит из Сальпетриер кого угодно — это уж непременно. К тому же и не привык он графу отказывать. Но в точности вам все расскажет сам Кривой Жан.

Титон: Любезная Анжелика, ты вела себя образцово. От имени их Королевских Величеств душевно благодарю тебя. Ужасно обидно только, что тебе ничего не известно про исчезнувшее ожерелье. Графиня и в самом деле не подкинула тебе ни одного бриллиантика, даже самого завалящего? Что ж… Видно так и было.

ДОПРОС N 3

Титон: Обвиняемый, назовите себя.

Кр. Жан: я — Кривой Жан.

Титон: Сия шутка неуместна. Я уже предупреждал вас. Назовите себя, обвиняемый.

Кр. Жан: я — Жан Леже, коли вы настаиваете.

Титон: Так-то лучше. Формы законности должны быть соблюдены неукоснительно. Господин Леже, я имел продолжительную беседу с небезызвестной вам Анжеликой и узнал массу прелюбопытного.

Кр. Жан: Да, она способна нести одну лишь чушь. И врет при этом — имейте в виду — еще почище графини де ла Мотт.

Титон: Господин обвиняемый, оставим сейчас в покое Анжелику. Поговорим-ка лучше о вас и графе Калиостро.

Кр. Жан: Увы, я никогда не имел чести быть представленным великому магу.

Титон: Никогда?

Кр. Жан: Когда закончился процесс, граф приходил в Сальпетриер проститься с Анжеликой, но я при сем не присутствовал.

Титон: А эликсир жизни вы ведь пробовали?

Кр. Жан: Только слышал, а пригубить никогда не удавалось. Чертовски дорогая штука. Не по моему карману.

Титон: Сказывают, что это именно вы, вняв просьбе графа, выпустили из Сальпиетриера графиню Жанну де ла Мотт де Валуа.

Кр. Жан: И охота повторять вам чушь этой толстозадой идиотки. Над ее глупейшими фантазиями смеется весь Сальпетриер. А теперь станут смеяться вдвойне, если не втройне: наконец-то нашелся чудак, который ей поверил.

Титон: Ключ был только у вас, господин обвиняемый. И замок не был сломан — дверь была именно отомкнута.

Кр. Жан: Сие до меня не касается. Искать доказательства и собирать улики — ваше дело, а не мое. Я знаю лишь то, что честно соблюдал свои обязанности и преступницу графиню Жанну де ла Мотт никуда не выпускал. А как она отомкнула дверь, мне неведомо. Об этом должны проведать вы, господин королевский советник.

ПРИМЕЧАНИЕ ПРОФЕССОРА АЛИКА ЖУЛЬКОВСКОГО:

А Кривой Жан, при всей своей противоестественной страсти к поеданию малюток, рассуждает, надо сказать, вполне разумно и даже хитро.

Во всяком случае, королевский советник Титон расколоть его, как видно, так и не смог.

проф. А. Ж.

г. Лос-Анджелес

2010 г.

ЭПИЛОГ, СОСТОЯЩИЙ ИЗ ДВУХ ЧАСТЕЙ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИЗ МЕМУАРА КОРОЛЕВСКОГО СОВЕТНИКА ЖАНА БАТИСТА МАКСИМИЛЛИАНА ПЬЕРА ТИТОНА (1797)

Подготовил к публикации проф. Алик Жульковский

С французского перевел Михаил Ходорковский

При взятии Бастилии, в числе прочих узников получил свободу и Кривой Жан, сидевший по делу об исчезновении графини Жанны де ла Мотт. На следующий же день он был в числе тех, кто разбил ворота женской больницы Сальпетриер.

Громилы начали с того, что убили пять престарелых женщин, потом бросились на молодых арестанток и публичных женщин и перебили из них душ тридцать, насилуя одновременно как живых, так и мертвых.

Этим, однако, дело не окончилось: они проникли в спальню сиротского отделения и растлили там массу маленьких девочек, а затем перебили их.

Кривой Жан устроил в тот день в Сальпетриере отличный ужин, целое пиршество, обжарив тельца жертв в капустных листьях и обильно полив чесночным соусом. А вместо вина он выставил дюжину флаконов с «эликсиром жизни».

Надо сказать, что за время своего сотрудничества с графом Калиостро у Кривого Жана, как я выяснил, скопилось изрядное количество этих флакончиков, которые хранились в тайнике, устроенном в одном из сальпетриеровских подвалов.