Богдан Сушинский - Киммерийский закат

— Вы находитесь в Украине, в которой отряды повстанческой армии сражались против отрядов НКВД и опытной, прошедшей фронт армии, до пятьдесят четвертого года, а глубокове подполье их службы безопасности существует и по сей день.

— Да какое там подполье?! — на ходу махнул рукой Банников.

— Есть Украина, а есть Волынь, Галиция, Закарпатье, где уже вовсю витает дух независимости. Без гражданской войны там не обойтись. И как тогда поведут себя десятки тысяч солдат-украинцев — это еще вопрос.

— Кстати, в Советской армии около пятисот тысяч офицеров-украинцев, — заметил тогда генерал, сопровождавший командующего округом.

— Не может такого быть! — не поверил Банников.

— Данные Генштаба, которые недавно легли на стол Ярчука.

— Куда же, в таком случае, смотрели в Министерстве обороны, на что рассчитывали? Получается, что украинцы способны сформировать свою армию из кадровых офицеров?

— Не исключено, что на это Ярчук и уповает. Возможно, уже через пару месяцев основные части здесь украинизируют и переформируют. Но уже сейчас поднимать войска можно лишь по специальному распоряжению высшего руководства суверенной республики.

— Какими вы все вдруг стали законниками, мать вашу! — вскипел тогда главком Сухопутных войск. — Пока мы будем в законы играться да конституции почитывать, от страны останутся одни воспоминания.

И все же командующий округом был прав. Как в принципе прав был и Ярчук, при всей ненависти к нему главкома. Он, Банников, — всего лишь командующий Сухопутными войсками. Но не министр обороны, и даже не член ГКЧП. Если бы Ярчук согласился на сотрудничество с госкомитетом, собрал сессию Верховного Совета и принял соответствующее решение — тогда да. Но ситуация развивается по иному сценарию. Президент и все руководство Российской Федерации решительно выступает против гэкачепистов. Президент страны от него открестился. По крайней мере официально…

…Едва они отъехали от Шереметьевского аэропорта, как попали в пробку. Машина армейской автоинспекции, с мигалкой, которая должна была прокладывать путь генеральской «Волге», оказалась бессильной: впереди сплошной колонной шли танки, бронетранспортеры и тяжелые грузовики с солдатами.

— На проводе Лукашов, — доложил референт Глоров по внутренней связи, однако, оторвавшись от информационных сообщений, Ярчук с таким удивлением взглянул на телефон спецсвязи, словно это не он добивался разговора с Кремлевским Лукой, а Лука — с ним. Во всяком случае, никакой — ни внутренней, ни деловой — потребности в разговоре со спикером парламента Союза он уже не ощущал.

— Как там у вас, Леонид Михайлович? — первым начал разговор Лукашов, сразу же перехватывая инициативу. Этот Кремлевский Лука всегда считал, что верховные советы республик — некое подобие филиалов Верховного Совета СССР, и разубедить его в этом было невозможно.

— У нас? — подчеркнуто удивился Ярчук. — А что у нас? В Украине — конституционный порядок. А вот что творится у вас, в Москве? Приезжают какие-то уполномоченные какого-то, извините, ГэКа…Чэ Пэ, требуют вводить чрезвычайное положение.

— Ну, это разговор особый, — попробовал было уйти от коварной темы Кремлевский Лука, но Ярчук ему этого не позволил.

— У вас там, в России, — подчеркнуто выделил это: «у вас там…», — что, Конституция уже вообще не действует, законно избранный Президент страны устранен от власти? В столицу вводятся войска? Что там у вас в конце концов происходит? — постепенно повышал он голос, становившийся все более жестким и начальственным.

Медлительный в разговоре, Лукашов попытался было что-то ответить, возразить, вставить хоть какое-то свое слово, однако уверенность и напор, с которым беседовал с ним Предверхсовета этой, видите ли, «суверенной Украины» буквально ошарашивали его.

— Вы же читали заявление советского руководства. Там все очень обстоятельно…

— Какого руководства?! Ка-кого еще руководства?! Что это за «постановление руководства страны», под которым нет подписи ни Президента, ни Председателя Верховного Совета СССР; притом, что оба этих должностных лица живы-здоровы и находятся в пределах страны?!

— Но вы же видите, какая ситуация создалась сейчас в Союзе…

— Эту ситуацию создали те же, кто создал это ваше ЧП. Кстати, ходят упорные слухи, что инициатором его создания были вы и Корягин.

— Это долгий и нетелефонный разговор, — нервно отреагировал Кремлевский Лука, с еще большей тревогой осознавая, что разговор явно пошел не по намеченному им руслу и что Ярчук уже относится к нему, как к основателю антиконституционного органа.

— Ваш ГКЧП — орган в сути своей неконституционный, — в ту же минуту озвучил его предположения Ярчук. — Поэтому Верховный Совет Украины, наши органы власти на местах, подчиняться ему… не могут, — несколько смягчил он формулировку, произнеся «не могут», вместо «не будут». — Где сейчас находится Русаков?

— Вы же знаете, что в Крыму.

— Я знаю, что он находился в Крыму, отдыхал в своей летней резиденции. Но так было до появления гэкапутчистов.

— Подбирайте, пожалуйста, выражения, — с благодушностью учителя младших классов упрекнул его Кремлевский Лука. — Что значит, «гэкапутчистов»?

— То есть в Крыму, судя по всему, Русаков находился до того, как был отстранен от власти, — проигнорировал его упрек Ярчук. — Но ходит много противоречивых слухов относительно того, где он сейчас и что с ним произошло. Вплоть до того, что его вывезли из Крыма и…

— Он по-прежнему в Крыму, — недовольно проворчал Кремлевский Лука. — Правда, серьезно болен.

— Какое «болен»?! Мы виделись с ним буквально три дня назад и даже бутылку распили. Что могло произойти с президентом страны, который находится под контролем лучших медиков, за три дня? Что такого могло произойти с руководителем Союза, что с ним уже невозможно связаться по телефону, а диагноз становится государственной тайной даже для первого лица республики его пребывания?

— Ну, знаете, по-моему, вы, Леонид Михайлович, изначально избрали не тот тон.

В какое-то мгновение Ярчуку показалось, что Кремлевский Лука вот-вот бросит трубку. Лукашов, очевидно, и сам намеревался сделать это, однако в последнее мгновение воздержался. «Украинский фактор» — это всегда было слишком серьезно, чтобы пренебрегать им. Кремлевский Лука прекрасно понимал: если украинские власти ГКЧП не поддержат, здесь, в Москве, демократы во главе с Елагиным сразу же воспрянут духом. И при этом прежде всего будут ссылаться на Украину.

— Мой тон соответствует той ситуации, которую вы создали в стране, совершая государственный переворот. Совершенно неорганизованный и бездарный переворот, должен вам заметить.