Бен Кейн - Ганнибал. Враг Рима

Вождь собрался с духом.

— Я извиняюсь за то, что оскорбил Ганнибала, вашего вождя. Авсетаны примут эти щедрые подарки с благодарностью, — пытаясь изобразить любезность, сказал он. — Ты и твои товарищи могут беспрепятственно уходить.

— Превосходно, — широко улыбнувшись, ответил Сафон. — Твой сын отправится вместе с нами.

Вождь вскочил.

— Ему нужен лекарь!

— У нас их предостаточно. Мы поручим его заботам лучшего хирурга Эмпории. Даю тебе слово. — Сафон слегка оперся на меч, и громадный воин громко застонал. — Или можем покончить с этим прямо здесь. Как пожелаешь.

Вождь яростно оскалился, но он был бессилен перед победившим его сына Сафоном.

— Очень хорошо, — пробурчал он.

Лишь тогда Сафон поглядел на отца и Бостара. Оба яростно закивали, подбадривая его. Офицер вдруг понял, что совершенно по-дурацки ухмыляется. Вопреки всем обстоятельствам он переломил ситуацию, завоевал одобрение отца и восхищение брата. Однако в глубине души он догадывался, что для беспрепятственного прохода в Галлию этим путем авсетан придется разгромить.

Следующим утром Ганнона разбудил пинок по ребрам. Крякнув от боли, он открыл глаза. Над ним стоял Агесандр, а по обе стороны от надзирателя высились два самых дюжих раба на ферме. Ганнон знал, что эти тупые громилы сделают все, что прикажет надсмотрщик. В их огромных кулачищах были цепи с кандалами. Ганнон охватила смесь страха и изумления. Дома нет ни Квинта, ни Фабриция, будто молотом ударило в его голове. Это не простое совпадение.

— За что? — прохрипел он.

Вместо ответа сицилиец снова пнул его ногой. Несколько раз.

Закрыв голову руками, Ганнон сжался в комок и лишь надеялся, что Аврелия услышит, что происходит.

Через некоторое время Агесандр прекратил избиение.

— Гугга, сын последней городской шлюхи, — сказал он во весь голос.

Приоткрыв глаза, юноша взглянул вверх и с тревогой заметил, что у сицилийца в одной руке кинжал, а в другой — небольшой кошель.

— Нашел это среди твоих жалких пожитков. Значит, украл у хозяина деньги и оружие? — громогласно продолжал Агесандр. — Вероятно, чтобы нам всем среди ночи глотки перерезать, а потом сбежать, чтобы присоединиться к твоим негодяям-соплеменникам в войне против Рима?

— Никогда в жизни эти вещи не видел! — вскричал Ганнон и тут же вспомнил, как видел Агесандра прячущимся в атриуме. Так вот что он там делал!

— Ты ублюдок, — пробормотал юноша, пытаясь сесть, и тут же получил удар ногой в лицо. Он упал навзничь на тюфяк, едва сдерживаясь, чтобы не заорать от боли. Рот наполнился кровью, и спустя мгновение на его ладони оказались два выбитых зуба.

Агесандр кровожадно расхохотался.

— В кандалы его, — приказал он. — И шею тоже, не только ноги с руками.

Едва не теряя сознание, Ганнон глядел, как рабы подошли и застегнули толстые железные кольца на его теле. Три громких щелчка, и он оказался в том же положении, что и на рынке рабов. От кольца на шее тянулась длинная цепь. Грубым рывком Ганнона подняли на ноги и потащили к двери.

— Стоять!

Все обернулись.

В дверях своей комнаты стояла Аврелия в ночной рубашке.

— И что ты собрался делать, скажи-ка? — выкрикнула она. — Ганнон домовый раб, а не с фермы, чтобы ты с ним делал что пожелаешь!

Сицилиец поклонился, изящно, но не скрывая издевки.

— Прости меня, госпожа, что так рано разбудил тебя. Услышав новости, пришедшие с посланием твоего отца, я забеспокоился, посчитав, что этот раб может тоже их услышать и сделать что-нибудь плохое. Беспокоился, что он причинит вред тебе и твоей семье, прежде чем сбежать. К сожалению, я оказался прав. — Он показал руки, которыми сжимал улики. — Вот это ему точно не принадлежит.

Аврелия в ужасе поглядела на Ганнона и вздрогнула, увидев, что его лицо залито кровью.

— Кто-то подбросил это в мои вещи, — тихо прошептал юноша, с ненавистью глянув на Агесандра.

Окончательно поняв, что происходит, Аврелия ринулась вперед.

— Ты слышал?

Сицилиец кашлянул.

— Конечно, он так и скажет, правда? Но все гугги — лжецы. — Он дернул головой в сторону двух громил. — Пошли. У нас путь неблизкий.

— Я запрещаю! — крикнула Аврелия. — Ни шагу больше!

Державшие Ганнона рабы замерли. Агесандр обернулся.

— Прости, госпожа, но в данной ситуации я не подчинюсь тебе.

— А как насчет меня? — раздался резкий, как удар бича, голос Атии. — В отсутствие Фабриция главная в доме я, а не ты!

Агесандр моргнул.

— Конечно же, госпожа, — спокойно ответил он.

— Объяснись.

Агесандр выставил руки, держа в них кинжал и кошель, и снова повторил свои обвинения.

Атия ужаснулась.

— Что скажет Фабриций, если узнает, что я оставил в доме столь опасного раба, госпожа? — спросил сицилиец. — Он меня распнет и будет прав.

Атия согласно кивнула.

— Куда ты его ведешь?

— В Капую, госпожа. Уж точно, этот пес слишком опасен, чтобы быть обычным рабом, но я слышал, что недавно умер один важный человек. Похороны через два дня, и сын умершего хочет почтить память отца боем гладиаторов. Двое осужденных будут сражаться насмерть, а того, кто победит, — казнят.

Атия поджала губы.

— Понимаю. И сколько денег потеряет на этом мой муж?

— Нисколько, госпожа. В такой ситуации, как эта, мы выручим за него много больше, чем отдали.

У Аврелии от бессильной злобы хлынули слезы. Но через мгновение она попыталась взять себя в руки и принялась думать. Что она сможет сделать?

Мать подошла к ней и обняла.

— Не переживай. Он же раб, милая, — пытаясь утешить дочь, сказала она. — Да еще и опасный.

— Нет… — прошептала Аврелия. — Ганнон не стал бы делать ничего такого.

Атия нахмурилась:

— Ты сама видела улики. Единственный способ, которым мы можем подтвердить или опровергнуть вину карфагенянина, — это подвергнуть его пытке и узнать все. Ты этого хочешь?

— Нет… — сокрушенно качая головой, повторила Аврелия.

— Чудесно. Вопрос закрыт, — твердо сказала Атия. — А теперь я пойду в терму. Почему бы тебе не пойти со мной?

— Я не могу, — прошелестела Аврелия.

— Как хочешь, — холодно проговорила Атия и, повернувшись к Агесандру, добавила: — Тогда тебе лучше идти, так? До Капуи путь неблизкий.

— Да, госпожа, — елейно улыбнувшись, ответил сицилиец.

Удовлетворенно кивнув, Атия ушла.

Ганнон так и не смог справиться с шоком. «Значит, Агесандр планировал это с тех самых пор, как Квинт и Аврелия меня спасли, — понял он. — Выбирал подходящее время…» Его охватил ужас.

— Забыл сказать, — добавил Агесандр, наслаждаясь моментом, поглядел на Ганнона, потом на Аврелию и снова на Ганнона. — Другой боец — тоже гугга. Кажется, друг этого негодяя.