Александр Золототрубов - Опальный адмирал

«Тут уж Леонид Александрович блестяще все продумал, сумел завязать с Балтфлотом крепкий узелок, — решил Кузнецов, глядя на карту. — А как получится у Мерецкова с проведением Свирско-Петрозаводской операции?..» Будучи в Ставке, Мерецков говорил Кузнецову, что его войска станут наступать вдоль Ладожского озера, где им окажут помощь моряки Ладожской флотилии. На это Николай Герасимович ответил:

— Все, что есть на Ладожской флотилии, будет брошено на поддержку сухопутных войск, Кирилл Афанасьевич. Я уже распорядился. Там у меня хороший командующий — контр-адмирал Чероков. Кроме того, перед началом операции на флотилию прибудет комфлот адмирал Трибуц. Так что в успехе я уверен.

— Дай-то бог, — улыбнулся Мерецков.

Как же развивались события? После освобождения островов Бьерского архипелага между Ладожским и Онежским озерами готовились к наступлению войска Карельского фронта, проводившие Свирско-Петрозаводскую операцию. Мерецков, как и говорил, избрал основным направлением для наступления прибрежное — вдоль Ладожского озера. Было решено с помощью морского десанта опрокинуть оборону сильно укрепленного Олонецкого района, перерезать тыловые коммуникации немцев — железную дорогу и шоссе.

Незадолго до начала боевых действий на флотилию прибыл комфлот адмирал Трибуц, чтобы проверить, как готовится высадка морского десанта. Он спросил Черокова, согласовал ли тот свои действия со штабом фронта?

— Лично был у генерала армии Мерецкова и все обговорил с ним, — ответил Чероков. Кряжистый, крепкого телосложения, с суровым на вид лицом, он вытянулся перед командующим флотом, готовый, казалось, ответить на любой его вопрос. — Тут что важно? Бойцам первого броска закрепиться на плацдарме, а уж потом дело пойдет…

— Не пойдет, если им тут же не послать подкрепление, — сухо возразил адмирал Трибуц. — Не один десант уже погиб из-за этого.

— Поддержка первого броска, само собой, должна быть, — согласился Чероков. — Мною она предусмотрена, можете проверить.

Трибуц долго смотрел на карту того участка, где будет высажен десант, затем, глядя на Черокова, сказал:

— Я решил тоже принять участие в высадке десанта.

Лицо у адмирала Черокова словно окаменело, он побледнел.

— Вы что же, сомневаетесь в моей компетентности?

В его голосе Трибуц уловил нотки обиды. Он подошел к Черокову и, глядя ему в глаза, сурово произнес:

— Виктор Сергеевич, если бы я сомневался, ты бы не был назначен командующим флотилией. — И уже мягче добавил: — В операции всякое может случиться. Что потом будешь делать — связываться со мной, просить помощи? Потеряешь время… А я рядом, если что — сразу примем нужное решение.

Вице-адмирал Степанов склонился над картой Балтики.

— Что у вас, Георгий Андреевич? — спросил Кузнецов, входя к нему.

— Обе флотилии, и Ладожская и Онежская, готовы к операции, — ответил Степанов. — Час тому назад на проводе был командующий Ладожской флотилией контр-адмирал Чероков. Корабли уже приняли на борт бойцов 70-й отдельной морской бригады и вот-вот двинутся к Видлице. И кто, вы думаете, возглавил десант? — Степанов улыбнулся. — Капитан 1-го ранга Мещерский! Кстати, Чероков принял решение высадить десант в самом Петрозаводске. Это дело я одобрил. Вы не против?

— Рискованно. А вдруг десантники не одолеют гарнизон немцев в городе? — высказал сомнение Николай Герасимович.

— Риск есть, но Мещерский рассчитывает на внезапность. У него это получится… И все же Главморштаб считает, что к участию в операции Трибуц должен подключить морскую авиацию…

— Он это сделает, — прервал Степанова нарком. — Я вчера говорил с ним.

Через три дня в Петрозаводск с боем ворвались десантники Мещерского.

(Удачные операции Ленинградского и Карельского фронтов, а также Балтийского флота, Ладожской и Онежской военных флотилий способствовали успешному осуществлению замысла Ставки по разгрому главных сил врага и выводу Финляндии из войны. — А.З.)

Адмирал флота Кузнецов так увлекся подготовкой проекта постановления СНК СССР о создании в Ленинграде Нахимовского военно-морского училища, что не сразу услышал телефонный звонок. В трубке раздался голос Мерецкова:

— Салут, дон Николас! (Привет, Николай!) — Кирилл Афанасьевич вспомнил Испанию, где им довелось быть вместе.

Кузнецов ответил:

— Салут, амиго Петрович! (Привет, друг Петрович!)

— Твои моряки, Николай Герасимович, сражались как львы, — звучал в трубке веселый голос Мерецкова. — Не зря немцы называют их «черными дьяволами». Хорошо показал себя и их командир адмирал Чероков. Храбрый мужик, ничего не скажешь. Подумай, Николай Герасимович, может, наградить Ладожскую военную флотилию орденом Красного Знамени? У нее на сегодня немало заслуг. Я решительно поддерживаю это дело. А вот комфлоту Трибуцу ты сделай внушение. Мне доложили штабники, что он тоже ходил с десантом. И где был? На малом охотнике! К чему такой риск? А если бы в катер угодил вражеский снаряд или бомба и флот лишился бы своего командующего? Нет, ты его крепко пожури, а если этого не сделаешь, я сам доложу Верховному. Пока еще к моему голосу он прислушивается.

— Кирилл Афанасьевич, Трибуц по натуре человек отчаянный, — отозвался Кузнецов. — Но вы правы, с десантом ходить ему не следовало…

По рекомендации Председателя Государственного Комитета Обороны на Главном Военном совете ВМФ обсуждался вопрос о строительстве боевых кораблей и подводных лодок. Анализ сделал заместитель наркома ВМФ по кораблестроению и вооружению адмирал Галлер. Он заявил, что в этом году промышленность даст военному флоту около трехсот кораблей и катеров и до двух тысяч самолетов.

— Я прошу вас, товарищи, высказаться на этот счет, — заключил Галлер. — Все предложения, которые заслуживают внимания, будут рассмотрены.

Обсуждение прошло весьма активно, и Николай Герасимович увидел, что о военном флоте думает и заботится не только он.

— Вряд ли кто-то станет отрицать ту очевидную истину, что флот наш еще более окреп, стал сильнее, несмотря на понесенные в боях потери, — сказал адмирал флота Кузнецов, подводя итоги обсуждения. — И все же, товарищи, флоты ощущают нехватку кораблей, особенно малых. Большие надежды мы питаем на раздел итальянского флота, но союзники что-то тянут с этим делом…

Нарком ВМФ был прав: Англия и США никак не решали этот вопрос. На Тегеранской конференции советская делегация вновь напомнила им о разделе итальянского флота.

— Можем ли мы получить эти корабли к концу января будущего года? — спросил Сталин.

И Рузвельт, и Черчилль ответили согласием. Однако наступил 1944 год, а кораблей для СССР так и не поступило. Подобная позиция союзников была, мягко выражаясь, непонятна. Наконец 7 февраля они ответили, что корабли будут переданы. Об этом Сталин сказал наркому ВМФ. Кузнецов, естественно, поспешил все выяснить у главы британской миссии в Москве. Оказалось, что союзники дают старые корабли: линкор «Ройяль Соверин», крейсер «Милуоки», девять эсминцев и четыре подводные лодки.