Эльвира Ватала - Великие любовницы

Как с человеком разговаривал, а даже шептался на ухо со своим конем Буцефалом Александр Македонский. Конь становился перед императором на колени, отдавал поклон, а когда после необыкновенно долгой своей жизни (тридцать лет) умер, то ему Александр Македонский воздвиг мавзолей.

Также воздвиг мавзолей и даже превратил своего коня Инцитата в человека римский император Калигула. У коня была мраморная спальня, корыто у него было из слоновой кости, пил он из золотого ведра, а известные художники украшали стены его, о нет, не конюшни, а дворца, прекрасными картинами. И только питался конь не золотым или бриллиантовым, а обыкновенным овсом. Но, чтобы приблизить своего коня к человеку, император дал ему титул консула, а кроме дворца дал огромное приданое, обложив для этой цели своих подданных специальным налогом. Ритуальная женитьба этого коня на кобыле Пенелопе — это пышная церемония, достойная монархов.

Словом, дорогой читатель, десять котов, прыгающих по письменному столу кардинала Ришелье, — это не самое большое чудачество из жизни монархов в их любви к животным. Да и Ришелье просто невинно ласкал своих котов, культа из них не делая. «Не будем делать из огурца культа», — сказал Остап Бендер, отбирая у Паниковского теплый кривой огурец. И вот таких «огурцов», то бишь культ, сделала из своих двадцати котов ангорских княгиня Левлетюс, о которой нам фрейлина Оберкирх рассказывает в своих воспоминаниях: «Входят в салон двадцать котов, одетые в платья, подбитые мехом. Со шлейфом, из броката и атласа. Внесли двадцать плоских блюд, на них мягкие кусочки кур и куропаток с несколькими косточками для грызения. Съели коты, фыркнули, вернулись, улеглись на ложе из китайского шелка, все подушки и их платьица в сале» [19] Г. Оберкирх. «Воспоминания». Варшава, 1981, с. 173. . Вот таким же котом — то сытым, то голодным — забавлялся кардинал Ришелье Анной Австрийской: безумно любя, ненавидя, делая добро, вредя ей и бешено ревнуя.

А когда донесли Ришелье, что у убиенного Бэкингема на корабле, в его роскошной каюте, во весь рост висел на стене портрет Анны Австрийской — вот тогда его гнев с новой силой вспыхнул, и посыпались дворцовые интриги. В чем только не начинают Анну обвинять: не только в изменах физических, но и в политических тоже — она будто еще и шпионка испанского двора. А зачем письма братцу в Испанию писала? Испания сейчас ведь для Франции — вражеская страна. Ну, этим обвинением историю не удивишь. У нас тоже Александру Федоровну Романову, последнюю русскую Царицу, обвиняли в шпионаже в пользу Германии: она своему братцу Эрни письма писала.

Но Николай II в крепость или там тюремную камеру жену не заточил, а Людовик XIII то ей Гаврской крепостью грозит, то издает такой абсурдный приказ, который ну прямо граничит с заточением в крепость. Анне не разрешается без специального на то разрешения короля ни участвовать ни в одном приеме, ни у себя во дворце такие приемы устраивать. Сиди тихо, богу молись или вышивай на худой конец пелену для костёла. Ну скажите, дорогой читатель, как можно после такого указа процессом деторождения с мужем заняться? В альков к жене хаживать? А он и перестал хаживать. Совсем. На три года забыл, как это с женой делается.

Конечно, нет «дыма без огня». Какой-то роман у нее с Бэкингемом был. Исторические факты об этом свидетельствуют. И пламенные письма он ей писал, и она на них отвечала. После убийства Бэкингема у него нашли шкатулку, полную любовных посланий Анны Австрийской. Самые значительные для него письма герцог носил на своей шее на шелковом шнурке и никогда с ними не расставался.

Их личных встреч было немного, всего два или три раза, да и то не всегда наедине. Раз она решила принять герцога в своей спальне и спросила свою свекровь Марию Медичи, можно ли ей принять герцога в дезабилье. Мария Медичи ответила: «Конечно, можно. Я же принимаю».

Добавим, дорогой читатель, что у нее, этой Марии Медичи, жены Генриха IV, вообще вошло в привычку в дезабилье только что на балы не ходить. Она совершенно не стеснялась часами лежать в нижнем белье, принимая гостей ли, придворных ли, не важно — всех. А, извините, бельишко у нее почему-то было не очень чистое. Это нам придворные лакеи в своих мемуарах сообщили, и мы, зная общую культуру Марии Медичи, им верим. Тогда, дорогой читатель, мода такая была, что знакомых или любовников принимать лежа в постели и в неглиже. И ничего не было зазорного, если знакомый не хуже камеристки помогал госпоже чулочки на ножки натянуть. Не все же обезьянам это делать, хотя было модно заставлять павианов стоять в ливреях на запятках карет или чулки госпожам натягивать. И если вам попадется картинка в какой исторической книжке, как Вольтер сидит у ложа раздетой маркизы Помпадур, — не удивляйтесь, эпоха это позволяла.

Другой раз Бэкингему удалось интимное свидание с Анной Австрийской где-то по дороге в Англию, в отдаленном замке, когда отправляли Генриетту Французскую невестой к Карлу I Английскому. Интимное свидание устроила мадам Шеврез, сердечная подруженька Анны Австрийской, и из этого эпизода историки потом неплохой «компот» любовный состряпали. Будто бы Бэкингем в своем неудержимом пыле взял королеву, как парфянскую кобылу, прямо на зеленой травке, грубо и властно, на что Анна Австрийская, отряхивая юбки, будто бы сказала: «Все мужчины нахальны и грубы». Но опять-то полностью верить этим слухам не советуем. Было — не было, какая разница, при опостылевшем супруге!

Если так было, то это была последняя их встреча. Слишком далека была Англия от Франции и слишком опутана была королева Анна Австрийская разными там условностями. Знаем только, что потом Бэкингем всегда брал себе любовниц, похожих на Анну Австрийскую, он и мадам Шеврез ею сделал только потому, что она была подругой Анны Австрийской и немного на нее похожей.

Эта самая княгиня Шеврез, в молодости княжна Лотарингская, взяла и «легкой рученькой» отбила у короля Людовика XIII его любовника Луи (мы вам о нем в главе о гомосексуалистах расскажем). Как это возможно? Очень просто. Все эти гомосексуалисты были бисексуальны, они, как наш убийца Распутина князь Юсупов, могли заниматься любовью и с мужчинами и с женщинами.

А эта интриганка княжна Лотарингская, добившись того, что король в нее влюбился, невозможно было иначе, красива, молода, вечно весела, остроумна и добра, вдруг решает влюбить в себя и его любовника. И это ей блестяще удалось. Не только ее полюбил, но он готов короля оставить и даже жениться на ней. И что вы думаете? Женился. Наверное, поэтому король и подписал ему потом смертный приговор, через отсечение головы, якобы за измену Ришелье и заговор против него, а в действительности, мы не исключаем, здесь причина чисто личного характера. Король не мог простить своему любовнику, что тот оставил его и женился на княжне Лотарингской. И когда король голову своему бывшему любовнику оттяпал, он приказал этой интриганке княжне Лотарингской немедленно удалиться из дворца и даже близко к нему не подходить. А она видит, дело плохо, ее дворцовая карьера к закату клонится, давай обвораживать хотя и наивного, но весьма могущественного князя Шевреза. Да не просто его своим любовником сделала, а мужем. Попробуй теперь Людовик XIII удали ее из дворца, когда она законная супруга известного и всемогущественного человека. И король вынужден был уступить. Княгиня Шеврез на балах первой красавицей блистает и даже ревность королевы Анны Австрийской не возбуждает, поскольку ее закадычной подружкой заделалась. Чувствуете, сколько ума, хитрости и дипломатии у этой женщины! Да пошли ее послом в любую страну, она такого вам наворотит для пользы своей миссии! Муж был настолько терпеливым и умным человеком, что не только терпел все любовные флирты своей супруги, всех ее многочисленных любовников, но даже улаживал все пикантные авантюры, в которые его жена неизменно попадала. Любовь, что поделаешь! И когда она решила и Бэкингема сделать своим любовником, муж не возражал особенно, разрешил ей в Англию надолго уехать, и там разгорелся дикий скандал, не сходивший несколько недель со страниц печати: княгиня стала любовницей герцога Бэкингема. Тушить пожар любовный поехал все тот же терпеливый и снисходительный муж, привезя строптивую жену домой. Но она успокоиться не могла. Спустя короткое время начинает опять свои интриги и намеревается удалить короля Людовика XIII и выдать замуж Анну Австрийскую за его брата Гастона Орлеанского. Причина: муж не хаживает вот уже 13 лет в спальню к королеве, наследника трона нет, отечество в опасности. Ну, коль был выдвинут клич «Отечество в опасности!», дворяне во главе с Гастоном Орлеанским живо на него откликнулись и образовывают против короля заговор. К сожалению, заговор был раскрыт, всем сообщникам Гастона головы отрубили, но самого большого виновника, своего братца, король пожалел — его быстро женили и услали со двора. А княгиня Шеврез? Что с ней? Снять ей красивую головку Людовик XIII побоялся: уж слишком известен был ее муж в Европе, и он попросту ее выслал в изгнание. Вот наивный, нет для Шеврез изгнания, когда она молода, красива и полна интриганских идей. Она, конечно, пишет слезные письма королеве Анне, своей когда-то закадычной подружке, та, поскольку авторитета у мужа не имеет, бежит с ними к кардиналу Ришелье. Тот, поскольку в Анну влюблен и отказать ей ни в чем не может, бежит к королю, а король… Король вынужден был простить княгиню де Шеврез и разрешить ей вернуться ко двору. «Ох, наконец-то теперь уж я развернусь со своими интригами вовсю», — сказала де Шеврез и для начала решает влюбить в себя… Кого бы вы думали? Ну, конечно, могущественного кардинала Ришелье. Но и канцлер Шатене могущественен. И не имея возможности решить, кому отдать предпочтение, выбирает обоих. И вот уже кардинал Ришелье, немного отвернувшись от королевы Анны, уже ее, княгини, любовник, и канцлер, немного отвернувшись от своей жены и любовниц, уже ее, княгини, любовник, а бедный супруг, немного отвернувшись от своих горестных мыслей, беспрекословно разрешает ей это. Соперник? Не для кардинала такое унижение. Канцлера сажают в тюрьму, а княгиню кардинал советует королю опять сослать. «И чтобы сидела тихо в своих провинциях», — таков приказ короля был. Тихо? Вот уж не для нее тишина сельских зеленых полей и лесов да пенье птичек. «Посмотрим, как вы запоете, когда я вообще-то плюну на французский негостеприимный двор», — так, наверное, говорила себе княгиня, решив свои интриги перенести на более безопасную почву — за границу. Испания, Лотарингия ее приютили. Ну слава богу, свои интриги можно теперь наново начинать. Но испанский двор авантюристов не терпел и строго наказывал. Княгиню Шеврез решено арестовать и посадить в темницу. Тогда она, узнав об этом решении двора от своего очередного любовника, переодевается мужчиной, вскакивает с двумя лакеями на коня и несется по полям, по лесам и долинам и переезжает аж всю Францию. Услышав о том, что авантюристка беспрепятственно французские земли пересекла, король в дикую ярость впал: «Опять проворонили!» А народ, узнав о таком подвиге княгини де Шеврез, сочинил песенки и распевал о прекрасной амазонке, одурившей всех. Ну теперь где-то там, в укромном уголке то ли Швеции, то ли Швейцарии княгиня дожидалась смерти короля. Но когда он умирал в 1643 году и ему прочитывали вслух его завещание, в котором были такие вот слова: «Княгиню Шеврез никогда, ни под каким предлогом во Францию не пускать», чтец в этом моменте сделал паузу, Людовик XIII открыл умирающие глаза и прошептал: «Это дьявол, истый дьявол».