Валентин Пронин - Царь Саул

Не думая возражать вождю, Хетт бросил копьё под ноги гессурцу. Он взял другое, взвесил в могучей руке и решительно направился к Гешшураху. По жестокому и хмурому выражению его лица всем стало ясно: бой сейчас закончится.

Гешшурах (тоже с копьём и мечом) собрал последние силы и выругался непонятно и длинно. По-видимому, отважный бедуин вызывал всех чужих богов на свой последний бой. Шатаясь и хромая, он пошёл навстречу пылавшему от ярости Хетту.

Бывший копейщик Саула, быстро передвигаясь, кружил вокруг гессурского шейха. И внезапно с силой метнул копьё с близкого расстояния. Оно пробило Гешшураху левое плечо. Гешшурах выронил меч. С искажённым от страдания лицом он попытался бросить своё копьё в Хетта, но сил у него уже не осталось. Копьё упало в нескольких шагах от него. Шейх опустился на одно колено, поднял смертельно бледное лицо и поискал глазами сидевших в толпе гессурцев двух своих сыновей.

Холодно и спокойно Хетт подошёл вплотную и всадил шейху меч в горло. Кровь хлынула фонтаном. Гешшурах захрипел, опрокинулся на спину и умер, судорожно двигая руками и колотя пятками по земле.

Поединщик Добида неторопливо разрезал шнуры и ремни на вражеских доспехах. Содрал с мёртвого Гешшураха панцирь и кожаную юбку. Затем он отделил голову шейха.

Добид, его воинство, освобождённые пелиштимские селяне и горестно поникшие гессурцы понимали, что Хетт производит ритуальное уничтожение невидимой сущности, зловредной тени погибшего. Он вскрыл мёртвому грудную клетку и рассадил живот, вырезал печень и достал сердце.

С радостным смехом Хетт вскинул красную от крови руку. Потом он бросил сердце врага на землю и растоптал его. Воины Добида встретили завершение обряда одобрительным гулом.

— Благословен бог наш! — воскликнул Добид. — Воля его и гнев его исполнились руками Ахимелеха. Наш договор с гессурским шейхом в силе. Те, о ком я сказал, будут отпущены. Остальных связать и надеть им петли на шеи. Они вместе с жёнами и детьми пленники князя Анхуса. Пелиштимцам вернуть имущество и скот с возмещением потерь. Всё прочее: овцы, верблюды, ослы, шатры, вещи, оружие и эти медные баалы будут доставлены в Гет. Ахимелех, за твою доблесть ты получаешь золотые и серебряные браслеты шейха, его доспехи, щит, меч и копьё.

Гессурцы покорно подставляли руки, которые связывали толстыми верёвками воины Добида и арамеи. Жёнам пленников тоже накинули петли на шеи. Вместе с детьми они последовали за своими мужьями. Пелиштимские девушки задушили нескольких гессурских подростков, которые раньше их изнасиловали. Воины сочли такую меру наказания справедливой. Большой караван, сопровождаемый воинством бывшего беглеца Добида, направился в сторону пограничного Гета.

Князь Анхус был доволен службой нового слуги. Добид пригоднее ему голову Гешшураха, медных баалов, золотую курильницу и другие ценности. Гет ликовал. Горожане хвалили бетлехемца, надеясь на его дальнейшие победы. С подарками, отарой овец, пятью верблюдами и захваченными у гессурцев мечами и копьями эшраэлиты возвратились в предоставленный им для жительства Шекелаг.

Небольшой, но широкий в плечах человек кутался по утренней прохладе в долгополый плащ. Куколь от плаща наполовину скрывал его лицо. У ворот Шекелага человека в плаще остановила стража. Он сдвинул куколь назад. Старший стражник посмотрел внимательно: плосковатое лицо с узкими серыми глазами, борода короткая, с невьющимся волосом. Человек лет тридцати, пожалуй.

— Кто ты? К кому идёшь? — спросили пришедшего, проявляя бдительность.

— Я посыльный. Мне нужен левит Абитар. Он находится при вашем господине Добиде.

— Проводи его к Абитару, — сказал воину старший стражник.

Когда левит вышел из своего жилища, человек в плаще показал ему нефритовую пластинку с ладонь. На ней чернел непонятный знак.

— Ты сын погибшего священника Ахимелеха, сына Ахитуба. Тебя вызывают на собрание левитов в Галгал. Собирайся, пошли.

— Я должен сказать господину моему Добиду.

Молодой вождь разрешил юноше идти с посыльным.

— Осторожней, Абитар, — сказал он озабоченно. — Тебя могут узнать. Тогда смерть твоя будет неизбежна.

Двое вышли из Шекелага, направляясь в сторону юдейской границы.

В Галгал они пришли ночью и сразу направились к большому дому за высокой оградой. Подойдя к калитке в ограде, посланец стукнул с ухищрением — несколькими громкими и тихими ударами. Калитка открылась. Путники оказались во дворе, где стояли повозки, фыркали кони, вздыхали верблюды, жевали жвачку волы. К ним приблизился слуга с глиняным светильником. Посветил на их лица, кивнул приветливо.

— Вам нужно отдохнуть, совершить омовение и переодеться, — произнёс он негромко.

Когда всё было сделано, за ними пришёл тот же слуга. Одетые в белые одежды Абитар и широкий с плосковатым лицом последовали за ним. Они пересекли тёмный двор, над которым ещё не взошла луна. Мелькали во тьме маленькие светильники. Какие-то люди двигались группами к отдельно стоявшему массивному зданию. Оно казалось глубоко вросшим в землю. Иногда слышалось отдалённое хоровое пение мужских голосов.

Абитару обстановка ночного священнодействия не показалась странной. Он вырос в левитской общине и нечто похожее знал с раннего детства. Спутник его исчез. Абитар присоединился к неясно различимым фигурам.

Одна за другой они проскальзывали в тесный дверной проем. Вместе с ними Абитар спустился по каменным ступеням. Слуги предупредительно светили под ноги, иногда поддерживая кого-то под локоть.

Наконец Абитар увидел обширное помещение без окон, озарённое бездымно горевшими бронзовыми светильниками, напоминавшими изваяния чудовищ с раскрытыми пастями. Огонь горел в этих пастях и придавал и самим чудовищам, и изображениям на стенах жуткий и величественный вид. Убранство и украшение святилища поразили Абитара чуждым и фантастическим видом расписанных стен. Повсюду, между фигурами людей и чудовищ с загнутыми, как у скорпионов, хвостами, были разбросаны пристально глядящие глаза. Огромные глаза нарисованы по обе стороны от алтаря, а россыпь маленьких глаз буквально испятнала поверхность стен. Кроме того, всюду улыбалось лицо чёрной женщины, державшей у груди беленького белокурого младенца.

В глубине зала выделялось нечто стоявшее вертикально и окутанное блестящей тканью. Собравшиеся левиты приглушённо переговаривались. Юноша никого из них не знал. Те священники, среди которых он вырос и получил знания, погибли под мечами воинов царя Саула. С течением времени полумрак, отдалённое пение, перешёптывание белых фигур стали нагонять на него тревожное волнение, даже благоговейный страх.