Валентин Пронин - Царь Саул

Широкоплечий человек в плаще стоял рядом, блестя обнажённым мечом, и смотрел на соглядатая с каштановой бородой.

— Теперь нужно посчитаться с тобой, сосредоточенно произнёс он. — Абитар, не подходи. Я сейчас покончу с ним.

Несмотря на внезапную смерть напарника, второй царский соглядатай нисколько не испугался. Он твёрдо встретил взгляд верного слуги левитов, достал меч и приготовился защищаться. Слуга левитов начал бой.

Они кружили, то приближаясь, то отдаляясь один от другого и делая яростные выпады. Острые лезвия мечей грозно вспыхивали на солнце. Несколько раз они со звоном столкнулись, но противники отпрянули назад, не успев выбрать удачного положения для решающего удара.

Абитар овладел собой; глядя на поединок, он сообразил, что требуется его вмешательство. Сопроводителю его достался опытный и сильный противник.

Юный левит быстро поднял увесистый камень и, примерившись, с силой бросил в голову соглядатая. Тот зарычал от боли, схватившись левой рукой за голову. Между его пальцев красными каплями показалась кровь. Слуга левитов воспользовался мгновением, отвлёкшим раненого врага. Он бросился к посланцу царского брата Абенира.

Абитар бросил второй камень и опять попал в голову каштановобородого. Скрежеща зубами, соглядатай зашатался. Кровь из рассечённой головы текла по его щекам. Он наконец понял: смерть его неизбежна. Тогда воин Абенира разразился руганью и проклятиями. Он сыпал изощрёнными оскорблениями, упоминая отца и мать Абитара, его дедов и бабок, прадедов и прапрадедов и весь его «гнусный левитский род». Потом каштановобородый закричал широкоплечему в плаще с куколем:

— Эй, ты, плоскорожий выблядок нечестивого племени! Ты-то как влез в Эшраэль, в левитское осиное гнездо? Если бы не щенок, кидающий камнями сзади, как трусливая баба, я бы выпустил твои кишки и намотал их тебе на шею!

Абитар бросил третий камень, ударивший соглядатая в ухо. Соглядатай зашатался сильнее и хотел побежать за ним. Споткнулся, упал. Снова поднялся, воя от злобы. Видимо, окрестный мир уже кружился в его глазах. Повернувшись к широкоплечему в плаще, он взмахнул мечом наугад. Но слуга левитов ловко перехватил руку врага у запястья и хладнокровно пронзил ему печень.

Теперь Саул потерял двух опытных бойцов, которым Абенир поручил поймать юношу-левита.

Широкоплечий человек с серыми глазами тщательно обыскал десятника. Добыча оказалась невелика: пять медных колец и знак из меди на толстом шнуре. Убитый носил этот знак, как амулет: вкось наложенные треугольники представляли схематическое изображение звездоподобного символа.

У каштановобородого обнаружилось одно серебряное кольцо и кожаный мешочек, в котором находились маленькие фигурки божков, вырезанные из кости и дерева.

— Называл меня приблудком, втеревшимся в Эшраэль, а сам молился баалам, таскал с собой идолов с грудями либо со вставшим удом, — усмехнулся широкоплечий. — Ты вовремя помог, Абитар. Если бы не твои камни, мне пришлось бы трудно.

— Это ты спас меня. Я должен благодарить тебя, — горячо проговорил юноша. — Как твоё имя?

— Оно тебе не пригодится, — уклончиво заметил широкоплечий. — Это имя слуги, послушного помощника больших людей. Но я должен срочно вернуться в Галгал. Как видишь, среди братства завёлся предатель. Я должен узнать его. Не иди известной всем дорогой, проберись в Шекелаг окольным путём.

— Мечи убитых возьмём?

— Возьми серебро, медные кольца и один меч. Второй возьму я. Прощай.

— Да благословит тебя всемогущий бог, — сказал Абитар человеку в плаще и пошёл навстречу меркнущему закату через пустынные пастбища и холмы.

В Шекелаге Добид не предавался долгому отдыху. Как только наладилась доставка съестных припасов и закончилось размещение людей, молодой вождь приступил к воинским учениям. Он помнил, насколько хорошо проводил такие учения настойчивый Абенир.

Занимаясь с неотёсанными сельскими парнями метанием копий, владением пращой и стрельбой из луков, Добид постепенно превращал их в умелых, выносливых бойцов. Придавалось значение и особенностям общего поведения войска в сражениях. Несколько опытных воинов, принимавших участие в его походах, усердно помогали ему.

Тут выделялись бывшие отборные копейщики из элефов Саула: раздражительно-кичливый юдей Абеша и рыжеватый Ахимелех, по прозвищу Хетт. После победы над шейхом Гешшурахом, он стал пользоваться заслуженным уважением и считался лучшим поединщиком в войске.

Прослышав о выходе Добида к гетскому князю, некоторые эшраэлиты сочли его действия правильными и решили поискать счастья под единоначалием бетлехемца. За довольно короткий срок у стен Шекелага собралось человек двести недовольных царствованьем Саула, пострадавших от его ставленников, и всякие лихие молодцы, скрывающиеся от побиения камнями за нарушение заповедей. Численность воинов Добида опять увеличилась до шестисот человек.

Арамеев, ходивших с ним на гессурцев, Добид предусмотрительно отослал в прежнее место их пребывания. По особым соображениям он оставил у себя только бежавших из Ханаана эшраэлитов, надеясь на их безусловную преданность. Эти его особые соображения через некоторое время получили возможность осуществления.

После захвата гессурцев, разведчики Добида, кружившие в прилегающих областях Ханаана и Пелиштимской земли, принесли донесения о кочевых шайках гирзеев.

По преимуществу, это были племена, разводившие одногорбых верблюдов в подходящих местах Синайской пустыни. Кроме верблюдов гирзеи гоняли по скудным пастбищам тощих коз и овец. Но самым значительным промыслом для них, как и для всех «голодных народов» — горцев или степняков, — было разбойничье нападение на караваны с недостаточной охраной, на плохо защищённые города и селения. Добыча в виде угнанного скота, всякого незамысловатого скарба, зерна, овощей, изделий из металла и любых предметов даже самой низкой стоимости поддерживали их прозябание среди скал и песков.

Гирзеев и других кочевников поощряли чиновники царства Кеме. Потеряв господствующее положение в Ханаане, египтяне по-прежнему нуждались в постоянном притоке дешёвых рабов. Бедуины захватывали пленников и доставляли их к границе фараонова царства. Там, в установленных местах, они сбывали живой товар: пелиштимцев, эшраэлитов, хананеев и своих, «ночующих в шатрах» собратьев. Измождённых, с окровавленными ногами, страдающих от жажды и покрытых пылью пленников с петлями на шеях, привязанными к общей верёвке, старались всё-таки дотащить до границы. Совсем обессилевших, больных и старых бросали по пути на растерзание хищным птицам.