Валентин Пронин - Царь Саул

Окружающий дворцовые постройки огромный сад, ограниченный широкими рукавами нильской дельты, при блеске показавшегося светлого диска засиял зеленью деревьев, красками многоцветных клумб.

— Гист, ты предлагал ему золото, — кивнув в сторону трупа, напомнил спаситель лекарю. — Теперь сердце твоё может забыть о смерти. Следуй благу своему и не печалься. А раз ты остался жив, то золото, по справедливости, должно принадлежать мне.

— Конечно, конечно, — суетливо проговорил Гист. — Возьми. Здесь сотня золотых колец, отлитых придворным казначейством.

Лекарь отдал высокому воину тяжёлый кошель из сыромятной кожи. Тот взял его с довольной улыбкой и спрятал за пазуху.

— У меня просьба, — сказал он Гисту. — Уже два дня меня беспокоит зуб. Боль не сильна. Однако я должен находиться в охране номарха целый день. Только завтра смогу пойти к лекарю. Может быть, ты поможешь каким-нибудь лекарством?

— Пожалуй, найдётся кое-что. — Гист порылся в сумке, наполненной не только исписанными дощечками, но и множеством небольших свёртков, медных коробочек и бутылочек из зеленоватого стекла. Наконец он нашёл нужное снадобье. Протянув просителю коричневый шарик с полногтя, он посоветовал:

— Сейчас же положи его на больной зуб и подожди немного. Неприятные ощущения прекратятся, боль пройдёт ровно на сутки. А уж потом опытный лекарь долечит твой зуб или удалит.

Бронзовокожий воин положил шарик в рот и, немного выждав, удовлетворённо кивнул:

— Угу, уже лучше. Пришло время и мне тебя благодарить.

— Даже не думай, эта мелочь не стоит благодарности. — Гист поклонился своему спасителю и направился по аллее в сторону пристани.

Высокий бодро махнул ему рукой. Убрал в футляр лук и запасную стрелу. Потом поднял нож с изогнутым лезвием. Заткнув его за пояс, он широко зашагал к белевшему между древесных крон дворцу номарха.

Дойдя до красивого обелиска из полированного известняка с игольно тонким шпилем, горевшим позолотой в голубом небе, высокий воин остановился. Внезапно он, будто истукан, выпрямился и остолбенел. Глаза его выпучились из орбит с выражением боли и ужаса. Изо рта сквозь стиснутые зубы потекла струйками кровь и слюна. Не сгибаясь, как палка, он рухнул в густоту цветущих глициний и орхидей.

Наблюдавший издалека Гист медленно подошёл. Осторожно глянув по сторонам, он достал из-за пазухи у мертвеца свой кошель.

Через некоторое время лекарь оказался на берегу широкого протока. У причала покачивалась лодка с приподнятыми и загнутыми, будто клюв фламинго, кормой и носом. В лодке сидели два гребца с длинными вёслами и человек в одежде египетского воина: синей тунике без рукавов и кожаном фартуке до колен. У его пояса висел короткий меч.

Воин помог ему сойти в лодку. Гребцы заработали вёслами. Разрезая желтоватую нильскую воду, лодка направилась к противоположному берегу.

Гист сидел на корме, смотрел на удаляющийся сад номарха Рехмиу и думал, что отравил стрелка, спасшего его от лазутчика левитов, не только из-за кошеля с золотыми кольцами. Конечно, и это имело значение. Но главным образом Гист убил его потому, что бронзовокожий заподозрил нечто особенное среди предсмертных обвинений человека в плаще. Случайные подозрения могли всплыть, проявиться и стать причиной доноса.

Заполонившие прибрежную отмель заросли папируса тихо шелестели, покачивая верхушками. От лёгкого ветерка с просторов Великой Зелени шелест усиливался, и из густых зарослей доносились звуки, похожие на приглушённые голоса людей… Может быть, тех людей, которые умерли от ядовитых снадобий, от кинжала убийцы или в жестоких битвах, развязанных нередко с помощью тайных наветов, посланий и переговоров хитроумного Гиста.

Противоположный берег был низменный, сырой и пустынный. Лодка, шурша тростниками, пристала к зеленеющему травой мысу. Там стоял бородатый мужчина в широком бурнусе с чёрным войлочным кольцом вокруг головы.

— Караван ждёт твоего прибытия, господин, — приветствовал он лекаря Гиста.

Этот бородач с внешностью бедуина знал: перед ним опытный, давний соглядатай номарха Рехмиу в Ханаане, человек доверенный и опасный. Но он не мог предполагать, что Гист ещё и тайный шпион вавилонского царя, постоянный осведомитель совета жрецов в величайшем городе вселенной, названном высокомерно и странно — Ворота богов.

Ветхий Завет. Первая книга Царств.

Ханаан — Палестина-Израиль.

Кеме или Та-Кем (Чёрная земля) — Египет; семитские народы называли его Мицраим.

Хаттушаш — столица хеттов.

Пелиштим, пеласги — библейские «филистимляне», народ Эгейского происхождения.

Великая Зелень — Средиземное море.

Ибрим (иврим) или хабиру — древние евреи.

Пророк Моше — Моисей, приведший евреев из Египта в Ханаан.

Скимен — возможно, гигантский варан, со временем вымерший. — Прим. авт.

Митанни — север Сирии, где жили индоевропейские племена.

Мадьяниты — племена бедуинов, обитавших в оазисах Синайской пустыни.

Скарабей — навозный жук, считался в Древнем Египте священным воплощением солнца.

Номарх — правитель нома (округа), губернатор.

Кидар — головной убор, тюрбан.

Ахайя — ахейцы, название одной из волн переселений эллинских племён, захвативших Балканский полуостров и вторгшихся в Малую Азию.

Баб-Иллу, другое значение «Ворота богов» — Вавилон.

Эпро и Хиддекель — Евфрат и Тигр.

Хурриты — народ индоевропейского корня, живший на юге Малой Азии.

Евуссеи — одно из смешанных семито-митаннийских племён.

Хананеи — общее название нееврейского населения Ханаана.

Бог Тот считался в Египте покровителем письменности и искусств.

Кизвадане — одно из племён Малой Азии.

Носатый — так называли в Египте бога Тота, изображаемого в виде ибиса. Усири — Озирис, один из главных богов египетского пантеона.

Древнеегипетская песня, сохранившаяся на папирусе в одной из гробниц.

Судья (шоффет) не только обеспечивал исполнение законов, но мог быть и главой племени, и даже военачальником в догосударственный период истории Израиля (XIII–XI вв. до н. э.).

Ярдон — Иордан.

Ефа — мера сыпучих веществ, примерно 24 л.