Анатолий Марченко - Звезда Тухачевского

— Подавится он нашей Москвой, — подхватил радиотелеграфист.

— Можете передать ответ? — спросил его Путна.

— Готов передать, товарищ комбриг!

— Мы приняли белое радио от полковника Каппеля. Передайте полковнику Каппелю красное радио.

И Путна почти торжественно продиктовал ответ:

— «Полковнику Каппелю. На ваш номер шесть. Смеется тот, кто смеется последним».

— И все? — удивленно вскинул рыжие брови радиотелеграфист.

— Все. И подпись — комбриг Путна.

Радиотелеграфист поспешно застучал рукояткой передатчика. Отстучав произнесенный Путной текст до его подписи, он озорно, по-мальчишески взглянул на комбрига, сверкнул желтоватыми зубами и решительно добавил уже от себя: «Так-растак вашу мать!..» И лишь после этого отстучал подпись комбрига.

— Окончательную редакцию ответа одобряю, — похвалил Путна и поощрительно хлопнул крепкой ладонью по узкому плечу радиотелеграфиста. — Хотя и не очень вежливый ответ.

Снова с нежностью взглянув на синее небо, Путна отправился в штаб, где его ожидал комиссар Сорокин: тому не терпелось показать комбригу первый номер газеты, родившейся прошлой ночью.

Дело в том, что в одном из отбитых у противника городов Сорокин заглянул в типографию и приказал бойцам прихватить с собой обнаруженный там ручной печатный станок, который полиграфисты обозвали «бостонкой», ну и конечно же все типографские принадлежности к нему. И объявил, что нужно наладить выпуск своей газеты.

— Инициатива заслуживает внимания, — поддержал его Путна. — Но ты же знаешь, что в армейских условиях всякая инициатива наказуема. И свою идею тебе придется осуществлять самому. Тем более, что опыта тебе не занимать: сам рассказывал, что работал в ленинской «Правде».

— Осилим! — весело откликнулся Сорокин. — К тому же авторов у нас — тьма. Считайте, весь личный состав бригады. И первый наш корреспондент — комбриг товарищ Путна.

— Согласен, если ты будешь вторым. Кроме того, тебе придется писать и за личный состав: у нас же грамотных — раз, два и обчелся. А название уже придумал?

— А чего тут голову ломать? Если «Окопная правда» — подойдет?

— Тухачевский не одобрит, — улыбнулся Путна. — В таком названии не чувствуется наступательного духа. Ты что, товарищ Сорокин, сторонник позиционной войны?

— У меня другого названия нет, — уперся обидчивый Сорокин.

— Ну и валяй, называй по-своему! Я что, против?

И вот газета готова! Сорокин с торжественным видом протянул Путне двухполоску на рыжеватой шершавой бумаге. Путна быстро пробежал глазами «новорожденную».

— Для начала совсем неплохо! Тем более, что заголовки — вполне в наступательном духе командарма! Надо поскорее размножить — и в части. — Он на минуту задумался. — А что, если поделимся тиражом и с соседями? Тебе не жалко?

— Пусть бумагу дают, — тут же заявил прижимистый Сорокин. — Баш на баш!

Он приказал бойцу крутить «бостонку» и снова подошел к комбригу:

— Есть у меня, Витовт Казимирович, одна задумка…

— Ну-ну, — заинтересовался Путна.

— В типографии мне попалась на глаза белогвардейская газетенка «Сибирский стрелок». Издание осведомительно-агитационного отдела штаба Колчака.

— Ну и что из того? Прикажи немедля уничтожить, чтобы не распространять эту заразу!

— А я по-другому мыслю. В типографии изготовим клише заголовка этой газетенки, точь-в-точь, один к одному. И запустим издание газеты для белых. Только со своим, красным текстом. Контрпропаганда будет — на все сто! Беляки не скоро поймут, откуда у этой газеты рога растут.

— А поверят?

— Попервах — еще как! Бумага у них такая же, не отличишь. А когда очухаются — будет уже поздно, многие их солдаты успеют прочитать и узнать правду.

— И кто же будет обслуживать беляков в качестве почтальонов?

— Найдем добровольцев среди коммунистов, сделают честь по чести — с доставочкой на дом!

— Ну что тут скажешь? — Лицо Путны излучало удовлетворение. — Только одно: повезло Путне с комиссаром!

— Смотри, перехвалишь, — смутился Сорокин.

— А зазнаешься — тогда другой разговор будет, — шутливо пригрозил Путна. — Ты вот намекал, что зачислишь меня в авторы своей газеты? Так вот тебе мой первый материал.

И Путна вытащил из кармана гимнастерки вчетверо сложенный листок бумаги.

— Если подойдет, напечатай.

Сорокин взял листок. Путна писал:

«Когда в нашу бригаду прибыл отряд из Карелии, мы преобразовали его в 228-й Карельский полк. В первых же боях этот полк проявил себя с лучшей стороны. Да так проявил, что Колчак за ликвидацию одного карельца обещал награду: Георгиевский крест и сто рублей деньгами. Белые бросали на позиции карельцев по нескольку полков.

Приблизившись к окопам противника, карельцы без звука бросались в штыковую атаку. Они никогда не показывали врагу спину.

Самые тяжелые бои карельцы вели у Казангула. В неделю не менее сорока раз этот разъезд переходил из рук в руки.

Однажды, едва рассеялась утренняя мгла, на разъезд бесшумно, словно тень, вполз бронепоезд «Белый Тагил». И тут же открыл сильный огонь.

Вдруг вскочил рослый боец из седьмой роты, ухватился за шпалу и, подняв ее, подложил под колеса бронепоезда. Бронепоезд дал задний ход и попал под наш артиллерийский огонь.

В этом бою нашего храбреца ранило. Фамилии его не помню. Он был просто карелец».

— Потрясающий факт. — Сорокин искренне похвалил заметку комбрига. — Ты, Витовт Казимирович, прямо журналист. Для нашей газетки, правда, длинновато, мы чуточку подсократим. И добавим: кто знает этого богатыря карельца, пусть сообщит фамилию. Не должно быть безымянных героев.

— Решено, — сказал Путна. — Извини, я тебя оставлю. Мне пора — Тухачевский опозданий не терпит.

И Путна отправился в штаб армии. К счастью своему, комбриг прибыл вовремя: едва он вошел в салон-вагон, как командарм начал оперативное совещание. Главная цель — разработка плана наступления на Омск — последнюю колчаковскую крепость.

— Первая часть Омской операции практически завершена. — Голос Тухачевского звучал хрипло — он был простужен, его мучил кашель, не давал покоя насморк, и тут-то ему припомнилось давнее — еще при назначении на Восточный фронт — предостережение Ленина о том, чтобы он, Тухачевский, остерегался простуды, ибо, по утверждению самого Наполеона, битву при Ватерлоо он проиграл из-за насморка. — Противник перегруппировывает свои силы на участке Петропавловск — Омск. Для полного уничтожения Колчака нужно новое решительное наступление.

— Какое наступление?! — не выдержал даже обычно спокойный и уравновешенный Степан Вострецов — командир Волжского полка, от которого Тухачевский прежде не слышал ни одной жалобы. — Бойцы измотаны, валятся с ног, морозы глотку перехватывают. Худые валенки затыкают соломой и перевязывают веревками. Из ботинок портянки торчат! Нужна передышка хотя бы на трое суток.