Алексей Шишов - Четырех царей слуга

Беглые, пойманные в степи конной стражей, обычно оказывались несказанно рады такому исходу. Розги — не тюрьма с пыточной. Кланялись до земли, говоря:

— Ваше сиятельство, благодарю нижайше за такую вашу милость ко мне, вору.

— Помни воинскую присягу. Ещё раз сбежишь с царской службы — отправлю под стражей в Москву, в Разбойный приказ...

Царь, находясь в Европе, не забывал своего военного наставника-шотландца. Известна переписка самодержца и Патрика Гордона; в письмах они делились новостями. Монарх не раз в посланиях российским высокопоставленным лицам просил передать сердечные пожелания Петру Ивановичу Гордону. Это лишний раз свидетельствует о том, что генерал пользовался исключительной благосклонностью и доверием государя.

Шотландец в ответах сообщал подробности обо всём. В одном из своих первых писем он пожаловался монарху, что бояре по сей день не выдали ему за победный Азовский поход драгоценный кубок. Государь ответил:

— Потерпи немного в том, ваша милость. Ещё малость дён, потерпи генерал. Не будь строптивым.

— А как же твой царский указ про меня? А как неё контракт о найме на службу московскому государю?

— Казна пуста, сам про то ведаешь. Как придёт от якутского воеводы сибирский ясак [21] ...ясак... — в России XV-XX вв. натуральный налоге народов Сибири и Севера, главным образом пушниной. , так будет тебе ещё одна шуба на соболях. Такая, какую в твоей Шотландии ни один герцог не нашивал...

После такого утешения шотландец больше не тревожил любившего его государя подобными жалобами. Не беспокоил он по сему поводу и сонную Боярскую думу, в которой страсть как не любили требовательных служилых «немцев».

Наёмник, умудрённый опытом службы в трёх армиях, давно уже понял, что лучше ждать обещанного жалованья и наградных, чем их требовать. В первом случае можно было в конце концов надеяться на получение желаемого, во втором — быть наказанным «бесчестно» и ничего не получить. В этом отношении Московия мало чем отличалась от Речи Посполитой или Шведского королевства.

Гордон возвратился в столицу во главе своего Бутырского полка с юга довольно скоро. Он занялся военно-административной деятельностью, устраивал полковой быт бутырцев, о которых он заботился действительно по-отечески. Много хозяйничал в рязанском имении Красная Слобода, пожалованном ему после судебной тяжбы с Францем Лефортом за участие во взятии Азовской крепости.

Бутырцы по приказу главного начальника солдатских выборных полков — князя-кесаря Фёдора Юрьевича Ромодановского — начали вновь нести караулы в Московском Кремле. Тот вместе с князьями Борисом Голицыным и Прозоровским берег царство за отъездом государя в Европу и потому ставил караулы в столице только из надёжных полков, прежде всего потешных, Гордоновского и Лефортовского.

Гордон пользовался немалым уважением Ромодановского ещё и потому, что до тонкостей знал гарнизонную караульную службу. А это было одно из важнейших условий обеспечения безопасности государя, царского семейства и всей знати, в большом числе проживавшей в Кремле и поблизости от него. После подавления Медного бунта шотландец прослыл воинским начальником, способным пойти на самые решительные меры в случае нового возмущения «чёрного московского люда».

Служивый генерал-иноземец был одним из авторов росписи воинских караулов в Москве, которая была внесена в дворцовые приказы. Таких обязательных караулов по Первопрестольной насчитывалось ни много ни мало, а целых сорок восемь:

1. Стенной вверху на Красном крыльце, в Кремле.

2. У Яузских ворот, по Белому городу.

3. Стенной караул под шатром — в Кремле.

4. У Пречистенских ворот, по Кремлю дом 25.

5. У Никольских ворот, по Кремлю дом 26.

6. У Никольских ворот, по Китаю дом 27.

7. У Спасских ворот, по Кремлю дом 30.

8. Стенной вверху у собора Рождества Богородицы, что на сенях.

9. У Пречистенских ворот, в Белом городе.

10. У Тверских ворот.

11. У Москворецких ворот, по Китай-городу.

12. У Покровских ворот, по Белому городу.

13. На Трубе.

14. У Смоленских ворот.

15. У Мясницких ворот.

16. У Воскресенских ворот.

17. На Петровке у церкви Великомученицы Настасьи.

18. На конце Троицкого моста, у Отводной башни.

19. У Всесвятских ворот.

20. У Житницких амбаров.

21. Вверху у Сретенья.

22. У Ильинских ворот.

23. У Патриаршего двора в Кремле.

24. У Казённого двора.

25. У Никитских ворот, по Белому городу.

26. Прибылой в Зарядье, в Китай-городе.

27. У Рожественского монастыря, в Белом городе.

28. Прибылой в Тверской улице, у золотой решётки дом 8.

29. Прибылой против Луховорот.

30. На Пречистенской улице, у больших конюшен.

31. На конце Предтеченского моста.

32. Прибылой у Печатного двора.

33. На Весесвятском каменном мосту.

34. У Воздвиженского монастыря, в Белом городе.

35. У Петровских ворот.

36. На Рождественке.

37. На Дмитровке.

38. У дворца у Колымажных ворот.

39. Прибылой на Никитской улице.

40. Прибылой на Варварском крестце.

41. Прибылой на дворе Алёшки Соковнина.

42. Прибылой на Знаменской улице.

43. У Серебряной палаты.

44. У Чудова монастыря, в Кремле.

45. У дворцовых Красных ворот, в Кремле.

46. У Передних дворцовых ворот.

47. У Курятинских ворот во дворце.

48. На Светлишной лестнице во дворце.

Бояре и думные дьяки немало дивились плану стольного града Москвы и столичного Кремля, вычерченному собственной рукой иноземца с указанием мест караулов. По чертежам тот объяснял думным людям, где и почему надо поставить сильный и постоянный караул для бережения спокойствия в столице. Бояре, не знакомые с наукой организации караульной гарнизонной службы, от удивления ахали, приговаривая:

— До чего же ты учен, Пётр Иванович. А у нас на Москве в прежние годы всё было с караулами так просто...

— Караул — это воинское дело не из простых. Можно много по-пустому ставить караулов, а порядка в городе не будет...

Пётр Иванович занимается устройством подчинённого ему солдатского полка. Из полковой казны он тратит немало денег, чтобы изготовить новые лядунки — патронташи для фузей. По его примеру их изготовили и в Семёновском полку.

Только такое было сделано, как в Москву из Амстердама пришло письмо от Петра. Он извещал князя-кесаря Ромодановского, что в Россию отправлена большая партия закупленных в Европе мушкетных лядунок. Так что Патрик Гордон опередил события и сделал царской казне немалую экономию. Заморские сумки обошлись ей намного дороже, чем сделанные в Бутырской солдатской слободе.

За телячью кожу и медные украшения к лядункам московские торговые люди запрашивали не так много, как британские да голландские купцы, промышлявшие торговлей оружием, огненными припасами и всякой разной воинской амуницией. Иностранцы знали, что за то, чего не было в Московском царстве, его молодой монарх платил хорошие деньги — серебром и соболиной казной, особо не торгуясь.