Алексей Шишов - Четырех царей слуга

При возвращении из Европы Пётр после осмотра солдатского Бутырского полка не без удивления спросит генерала Петра Ивановича Гордона:

— Ваша милость, откуда прознал о новых иноземных лядунках для ружей? В англицких и голландских войсках они только-только появились, да и то не во всех полках.

— Как мне не знать, старому генералу московских государей. Новое в тайне долго не держится, ваше величество. Особенно если оно касается ружейного и пушечного дела.

— Где же ты всё-таки чертёж лядунок нового образца достал, мой генерал?

— Ваше величество, мои родственники из Лондона в письме описали мне устройство новой лядунки для фузеи. Вот я и расстарался для моего государя. Хотел его порадовать.

— Я и рад, любезный мой Пётр Иванович. Военная наука для моих полков — сила знамо великая и нужная. И в том ты здесь мне давно первый помощник. За что я тебя ещё больше люблю и хвалю царским словом моим.

— Готов служить Московскому царству во всём, ваше величество. И своей шпагой, и рыцарством, и знанием военной науки.

— Что касается военной науки, Пётр Иванович, то есть у меня до тебя важное дело. Послужи мне ещё раз, ваша милость, своей учёностью.

— Готов, мой государь. А в чём же то важное дело состоит?

— Полков у меня много. Каждый полковник правит во что горазд. Думается мне, что командовать они должны но единым статьям уставным, для всех писанных и мною затверждённых. Как ты думаешь, прав ли я в сем деле?

— Полностью прав, ваше царское величество. Дай мне срок — и я напишу по науке европейской последних лет что и к чему.

— Хорошо, ваша милость. Жду статьи на прочтение. Писать сие будешь не ты один, а и другие генералы, полковники. Но из людей учёных. Утверждать поданные мне уставные статьи стану после, если что поправить надо будет...

Так генерал Пётр Иванович Гордон стал причастен к созданию так называемых «Статей, кои надлежит генералу по управлению полку». Документу для историков сегодня редкому, но весьма поучительному. «Статьи» гласили:

«1. Смотры и учение начальных людей и солдат, отпуски деревенские, за неты и драки наказанье чинить.

2. В полку вновь и в прибывку строить знамёна, ружьё, барабаны и иные всякие полковые припасы надлежит генералу.

3. Начальным людям и солдатам годовое жалованье и хлебное жалованье в приёме и раздаче надлежит ведать генералу же.

4. Начальных людей в полк на упалые места и вновь прибирать надлежит генералу же, а к ротам приписывать в докладу генералиссимуса.

5. На упалые места и вновь в полку выбирать в урядники и в иные чины и ко полку привёрстывать надлежит генералу же, а и о том доносить генералиссимусу.

6. Солдаты же кто станет бить челом в Преображенском полку в солдатских слободах о вымороченном или опалном дворе, и о том указ чинить надлежит генералу же.

7. А буде кто по челобитью солдатов под дворы вновь места отводить, надлежит указ чинить ему же, генералу, а докладу генералиссимусу.

8. Начальных людей, и урядников и солдат в безчестве, и в драках, и в долговых денгах по заёмным и по выданным кабалам и во всяких делех, кроме татиных, и разбойных и убивственных дел, надлежит ведать ему же генералу».

Статьи, писанные гордоновской рукой и рукой прочих «учёных» новому строю военачальников, произвели самое благоприятное впечатление на Петра. Царь собрал их в своей Преображенской избе и сердечно поблагодарил:

— Вижу я, господа генералы и полковники, что жизнь в полках, вам подчинённых, знаете. И о том передо мной печётесь. Похвальное слово государево вам за то даётся в награду...

Петровские воинские уставы ещё не были писаны. Но русская армия, ещё не регулярная, уже начинала жить по «Статьям, кои надлежит генералу по управлению полку». В военной истории государства Российского то был серьёзный шаг в будущее величия русской военной силы.

...Царь убывал с Великим посольством в Европу. Сборы были долгие и утомительные. Дьяки и подьячие Посольского приказа сбивались с ног, составляя грамоты и указы. Привлёк государь к работе по подготовке невиданной доселе дипломатической миссии и генерала, хотя тот в поездку не отряжался:

— Ваша милость, ты уже знаешь, что я беру с собой в Европу многих волонтёров — стольников из знатных фамилий, людей по годам совсем юным. Пусть учатся корабельному и морскому делу, инженерному и фортификации, другим наукам.

— Знаю, мой государь. То великое дело для будущего государства тобой задумано.

— Но я сегодня решил не только сыновей княжеских и боярских брать с собой. Столько у меня смышлёных и грамотных солдат среди преображенцев да семёновцев имеется, что грех о них забывать. Возьму которых с собой — пусть вместе с недорослями людей именитых науки разные изучают.

— А как же быть с патентами европейскими для них, ваше величество? Ведь грамотный солдат, знающий арифметику, не есть царский волонтёр. Ведь так?

— Вернёмся, тогда и устрою им испытание. Патенты выдам своим царским указом. Мне свои, российские кораблестроители, флотские офицеры, инженеры, фортификаторы во как нужны уже сегодня.

— Тогда, мой государь, позволь мне замолвить слово о моих бутырцах. У меня в полку среди солдат есть грамотные достойного поведения, способные к военным наукам.

— Любезный Пётр Иванович, я о том-то и веду с тобой речь. Отбери нескольких и дай их имена в Посольский приказ. Великую пользу петровскому государству сделаешь...

Патрик Гордон, не откладывая такое дело ни на день, ни на два, сразу же лично отвёз в Посольский приказ небольшой список особо грамотных бутырских солдат. Приказные дьяки о том царском указе уже ведали и приняли поданную генералом бумагу с признательностью. В противном случае им самим пришлось бы позаботиться о том.

Спустя несколько дней в царской избе Преображенского Гордон оказался в числе тех, кто слушал царский указ о волонтёрах, включённых в состав Великого посольства государства Российского в просвещённую Европу. Был оглашён и «Список стольников, которым быть для научения морского дела, а с ними солдатом. А кто имены и где быть, и то писано ниже сего»:

Проводы Великого посольства вылились в Первопрестольной в продолжительный праздник. Лилось рекой вино и в гордоновском доме на Кукуе. Пётр Иванович был в числе тех бояр, иностранных послов и людей военных, которые провожали государя в дальний и долгий путь-дорогу, простившись с ним за много вёрст от Москвы.