Анатолий Карчмит - Рокоссовский. Терновый венец славы

— В настоящее время я его плохо знаю. Когда я командовал дивизией в Белорусском военном округе, он был у меня посредственным командиром полка.

Сталин вызвал Поскребышева.

— Шапошников прибыл?

— Да, прибыл.

— Пусть заходит.

Маршал Борис Михайлович Шапошников, только что сменивший Жукова на посту начальника Генерального штаба, разложил на столе карту и с разрешения Сталина коротко доложил обстановку на Смоленском направлении.

— После отхода советских войск из Белоруссии командование самой мощной немецкой группировки — группы армий «Центр», не ожидая подхода полевых армий, начало наступление двух танковых групп. Мы думаем, что цель этого наступления — окружение и уничтожение наших войск на смоленском направлении. Этим самым гитлеровцы хотят открыть дорогу на Москву. Используя свое явное превосходство в живой силе, танках, артиллерии и авиации, противник форсировал Днепр на участке Орша — Рогачев и стремится овладеть господствующими высотами к югу от Ельни и к востоку от Ярцево. Командование вновь сформированного Резервного фронта еще не овладело обстановкой. На наиболее опасных направлениях создаются пять армейских групп. Перед ними ставится задача — нанесение контрудара в общем направлении на Смоленск с целью восстановления связи с 20-й и 16-й армиями и оказания им помощи в выходе из окружения.

Сталин, склонившись над картой, выслушал доклад Шапошникова, а затем сказал:

— На пост командующего группой, действующей под Ярцевом, назначаетесь вы, Константин Константинович.

С тех пор и до конца войны Рокоссовского и Шапошникова Сталин называл по имени и отчеству, а остальных, в том числе и Жукова, только по фамилиям.

— Есть, товарищ Верховный Главнокомандующий! — принял «строевую стойку» Рокоссовский. — Постараюсь ваше доверие оправдать!

— Какие дивизии и полки входят в состав группы? — спросил Сталин у маршала.

Шапошников покраснел и ничего не ответил.

— Подчиняйте себе все, что найдете по дороге от Москвы до Ярцева, — произнес Сталин, пожимая генералу руку. — Более конкретно получите задачу у командующего фронтом Тимошенко.

После тяжелого разговора со Сталиным, спустя два часа, Рокоссовский с небольшой группой молодых выпускников академии М. В. Фрунзе на двух автомашинах, на которых были зенитные пулеметы и радиостанция, выехал из Москвы. К вечеру этого же дня новое «соединение» прибыло на фронт.

Когда группа подъезжала к Касне, где располагался командный пункт маршала Тимошенко, на горизонте пылал яркий июльский закат. Над верхушками леса висела ярко-багровая полоса, будто предвестница кровавых боев в этой красивой лесной стороне.

Рокоссовский представился командующему фронтом и познакомился с обстановкой. Она была более чем серьезная. Поступали непроверенные сведения о воздушных десантах и появлении танковых частей противника в районе Ярцево, с некоторыми армиями не было связи.

Темной ночью Рокоссовский выехал в район Ярцево. Маршал напутствовал:

— Подойдут подкрепления — получишь две-три дивизии, а пока подчиняй себе все, что попадется под руку. Я надеюсь, что противодействие на Ярцевском рубеже будет прочным.

В короткое время Рокоссовский собрал большое количество людей. К нему стекались пехотинцы, артиллеристы, связисты, саперы, медицинские работники. В местных колхозах он раздобыл несколько грузовиков. В процессе боев в районе Ярцево началось формирование соединения, которое официально называлось «группой Рокоссовского».

Ярцево уже было захвачено противником, и генерал в спешном порядке организовал оборону по реке Вопь. Здесь под руководством командующего складывался уникальный коллектив руководителей, которые впоследствии были его соратниками почти на протяжении всей войны. В первую очередь это начальник штаба М. С. Малинин, начальник связи П. Я. Максименко, начальник артиллерии В. И. Казаков, начальник бронетанковых войск Г. Н. Орел. Это они под бомбами и артиллерийским огнем приучали необстрелянных бойцов к окопам, учили их обороняться и наступать.

Бои на ярцевском рубеже шли днем и ночью. Группа несла большие потери, но и противник не продвинулся к югу и не смог окружить армии, сражающиеся под Смоленском.

На КП, расположенный в некотором удалении от фронта, зашел Рокоссовский.

— Слушай, Михаил Сергеевич, — обратился он к начальнику штаба полковнику Малинину, — я только что с передовой. Не могу понять, почему наша пехота ведет жиденький огонь по наступающему противнику? В основном мы выезжаем за счет артиллерии. В чем дело, ты можешь мне сказать?

— С ходу ответить на этот вопрос трудно, — произнес Малинин. Он подошел к умывальнику, протер холодной водой глаза, виски.

— Так вот, слушай, мой друг. Я добрался до ячейки и сменил сидящего там солдата. Сидя в ней, я сознавал, что слева и справа находятся такие же бойцы, как и я. Но понимаешь, какая штука?

— Стоило ли вам так рисковать?

— Стоило, Миша, — Рокоссовский закурил папиросу. — Как ты знаешь, я старый солдат, был не в одной передряге. Сознаюсь откровенно, я чувствовал себя в этом гнезде, как трусливый заяц в своей норе. Меня все время не покидало желание выбежать и заглянуть, сидят ли мои товарищи в своих гнездах или они уже давно их покинули.

— Ну, если ощущение тревоги не покидало вас, то легко можно представить себе, как трепещет солдат, впервые попавший в бой, — сказал Малинин, вытирая полотенцем свое круглое лицо. — Но наши уставы учат строить оборону по ячеечной системе. Мол, пехота будет нести меньшие потери от огня противника.

— Я пришел к выводу: человек всегда остается человеком и в минуты опасности ему хочется чувствовать локоть друга. Не зря же говорят: на миру и смерть красна. И командир отделения обязательно должен видеть подчиненных: кого похвалить, кому дать совет, а кого и подбодрить.

— Давайте от ячеек переходить к траншеям. Я «за».

— Посоветуйся еще со своими штабистами и давай распоряжение.

— Командующего фронтом ставить в известность?

— Обязательно.

Командующий фронтом Тимошенко одобрил инициативу, и обороняющиеся начали рыть траншеи на всех фронтах.

В тяжелые дни конца июля и начала августа действия группы Рокоссовского, успешно освоившей активную оборону, становятся популярными. О ней заговорили центральные и фронтовые газеты. Ее боевые успехи поддерживали веру, подорванную неудачей в первые месяцы войны.

Бри приняли затяжной характер. К концу июля положение войск группы значительно упрочилось, и у Рокоссовского родилась смелая идея. Он более суток лазил по переднему краю, изучал обстановку, советовался на передовой с командирами, а затем собрал короткое совещание командования.