Александр Струев - Царство. 1955–1957

Теперь по солдатским потерям пару слов скажу. Командуя Западным фронтом, Жуков погубил под Вязьмой 33-ю армию. Затем до осени 1942 года он провел еще три кровавых наступления, где погибли сотни тысяч людей, но Ржев взять не смог.

— Он выполнял приказ!

— Дайте договорить! В августе сорок второго, в разгар Ржевско-Сычевской операции Жуков терял в среднем по 8 тысяч бойцов ежедневно.

— К чему вы нам это говорите? Сами разве не воевали, не знаете, что творилось?!

— Товарищ Жуков проявлял чудеса тактического искусства, умалять этого не следует! — выговорил Начальник Генерального штаба маршал Соколовский.

— Мы не умаляем достоинства товарища Жукова, — ответил ему Ворошилов. — Но мы обязаны вскрыть ошибки в Министерстве обороны, случившиеся под руководством Жукова! — и Ворошилов повторил то, что изложил в своем выступлении Хрущев.

С большой неохотой собрание поддержало резолюцию ЦК о выводе Жукова из состава Президиума Центрального Комитета.

Подобные собрания проходили во всех Военных округах. В Киевском Военном округе, собравшем полторы тысячи человек, присутствовали Секретарь ЦК Кириченко и Первый Секретарь ЦК Украины Подгорный. В Ленинградском, где количество участников перевалило за тысячу, к военным обратился председатель Совета министров РСФСР Козлов, который долгое время возглавлял Ленинград и Ленинградскую партийную организацию; в Приволжский военный округ приехал Секретарь ЦК Беляев, там, в зале сидело 1250 военнослужащих. В Прибалтийском округе зафиксировали явку 870 офицеров, там выступил Первый Секретарь ЦК Латвии Калнберзин. В Туркестанском военном округе перед восьмистами собравшимися делал доклад Секретарь ЦК Мухитдинов. В Северо-Кавказском и Одесском округах побывал Анастас Иванович Микоян, в Воронежском — член Президиума, председатель Советских профсоюзов Шверник. На Дальний Восток вылетел Брежнев. В результате инициативу ЦК поддержали, но везде раздавались резкие голоса, летели возмущенные реплики, а случались и прямые выпады в адрес партруководства. Многие негодовали: как это так, Президиум ЦК решает вопрос об улучшении партийно-политической работы без министра обороны? Спрашивали: почему, раз этой работе придается такое значение, начальника Главного Политического управления Министерства обороны не избрали в ЦК? Интересовались: что пояснил товарищ Жуков по поводу своего культа в армии, и в чем конкретно этот культ выражается? Не верили, что Жуков ставит себя выше ЦК, возвеличивает.

— Нам отступать нельзя, — прочитав отчеты о проведении собраний на местах, сказал Хрущев. — Тут, Анастас, надо рубить, не останавливаться!

— Кого решил министром?

— Малиновского. Подписывай Распоряжение правительства об отстранении от должности Жукова и назначении исполняющим Родиона.

— Лучше пусть Булганин подпишет, он председатель Совета министров, его народ уважает.

— Кого? — скривился Хрущев. — Бухгалтера?! — но с Микояном согласился.

Булганин, не раздумывая, подписал направленное ему распоряжение об отстранении Георгия Константиновича от должности. Процесс по низложению Жукова начался.

Алексей Иванович Аджубей приехал домой расстроенный.

— Что случилось, Лешенька? — целуя мужа, спросила Рада.

— Говорят, Жукова снимают.

— Кто снимает?

— В ЦК решили.

— Жукова?! Маршала?! Не может быть! — изумилась Рада.

Когда дочь встретила Нину Петровну, сразу спросила про Георгия Константиновича.

— Это не нашего ума дело! — строго ответила мать.

На даче в Сосновке облетали листья, сыростью и прохладой дышала земля. Галина Александровна купала ребенка, ей помогали няня и пожилая докторша, опытный педиатр, прикомандированный на маршальскую дачу министром здравоохранения.

— Т-а-а-к! — ополоснув малышку теплой водичкой, протянула няня и отставила в сторонку кувшин.

— Идем вытираться, Машенька! — заботливые руки мамы подхватили ребеночка, одним движением вынули из ванночки и обернули полотенцем. — Какая умница!

Ребенка запеленали и положили в кроватку, после купания девочка обычно спала, ведь ей только исполнилось полтора месяца. Галина Александровна с любовью посмотрела на доченьку и вышла проводить доктора.

— Значит, у Машеньки все в порядке? — напоследок спросила мать.

— Все отлично, не беспокойтесь.

— Спасибо вам, Дарья Петровна! Я потихоньку с ней справляюсь, а сначала очень боязно было.

— Справитесь, дело обычное. Поначалу все думают, что не сумеют. У нас, в Морозовской больнице, малышню, знай, пеленай. Я когда училась, день и ночь по отделению бегала, как автомат пеленала, дело навыка, тем более вы — врач!

— Я терапевт, к тому же военный. Мои пациенты взрослые. Когда первый ребенок, сами понимаете, всего боишься, наверное, так с каждой женщиной.

— Навык придет, не переживайте.

— Еще раз благодарю вас! — маршальская жена приоткрыла дверь, выпуская доктора.

— Вы меня извините, Галина Александровна, — проговорила Дарья Петровна, — но у нас в больнице ходят разговоры, что Георгия Константиновича отстранили от командования, что было заседание в ЦК и там про это говорили. Не знаю, правда это или сплетни, но сказать вам обязана. Я Георгия Константиновича уважаю. Не обижайтесь, пожалуйста!

— Спасибо! — ошарашенно отозвалась маршальская супруга.

— Еще раз извините!

Врач вышла. Галина Александровна долго смотрела ей вслед.

«Что она говорит, как отстранили? Кого? Муж перед отъездом был у Хрущева, вернулся довольный. Летом вместе отдыхали. А июньские события, когда он выручил Никиту Сергеевича? Георгий стал членом Президиума Центрального Комитета. Какая-то несуразица!»

Она вернулась в детскую. Машенька спала, тихонько посапывая.

— Ты, Груня, посиди с ней, я отлучусь ненадолго.

Галина Александровна поднялась в кабинет мужа, сняла трубку и набрала номер.

— Приемная министра обороны! — отчеканил дежурный референт.

— Это Николай?

— Никак нет, полковник Зуев!

— Зуев? Я что-то вас не знаю. Это Жукова Галина Александровна.

— Слушаю, Галина Александровна! Николай Семенович в отгулах, — объяснил дежурный.

— А-а-а… — протянула супруга маршала.

— Слушаю вас?

— От Георгия Константиновича есть известия?

— Есть, Галина Александровна! На ваше имя получена телеграмма. С водителем отправляю в Сосновку. Еще какие-нибудь поручения будут?

— Нет. Спасибо. А вообще, все в порядке? — спросила она.

— Все без изменений!

— До свидания!

— До свидания, Галина Александровна!

Вроде обычный разговор. Георгий прислал письмо. Она каждое утро получала от мужа короткие известия, маршал скучал без жены. В последнем письме сообщал, что купил для Машеньки платьица, только с размером не уверен. Писал: ежели что — пойдет на вырост, а ей, Гале, — кольцо и сережки с бирюзой.