Олег Фурсин - Калигула

Итак, в году 39 от рождества Христова… Впрочем, такое летоисчисление было не в ходу в Риме, и император Гай Юлий Цезарь им не пользовался. Восемьсот девяносто втором году от возникновения Рима, в год своего второго консульства, молодой император стал предметом заговора и был предан теми, кого любил.

Во главе заговора встали его сестры, Юлия Агриппина, Юлия Ливилла. Муж его любимой, уже умершей к тому времени сестры, Юлии Друзиллы, большой друг Калигулы, Марк Эмилий Лепид. Молодой Гай Офоний Тигеллин [308] Гай Софоний Тигеллин (лат. Sofonius Tigellinus; 10–69 гг. н. э.) — советник Нерона. Ни один из античных источников не говорит о происхождении Тигеллина, упоминая лишь то, что его семья не принадлежала к высшим сословиям. С 62 по 68 год н. э. он был преторианским префектом, фактически правил за императора. В январе 69 года погиб в ходе гражданской войны. , будущий префект претория, и Луций Анней Сенека, философ-стоик, будущий автор «Нравственных писем к Луцилию». Почему среди людей, любящих рассуждать о нравственности, так много предателей и ренегатов? Это, конечно, ремарка «в сторону», и все же, почему? Кроме того, Лентул Гетулик [309] Гней Корнелий Лентул Гетулик (лат. Gnaeus Cornelius Lentulus Gaetulicus; около 8 г. до н. э. — 39 г. н. э.) — римский военный и политический деятель, консул 26 г. н. э. В 39 г. Гетулик был казнён по приказу Калигулы, по обвинению в заговоре. , командующий восьмью легионами в Верхней и Нижней Германии, тесть его, Луций Апроний. Также в заговор были вовлечены наместник Сирии Луций Вителлий [310] Луций Вителлий (лат. Lucius Vitellius; около 10 г. до н. э. — около 52 г. н.э) — римский военный и политический деятель. Наместник Сирии, консул в 34, 43 и 47 гг., цензор в 48 г. Отец императора Авла Вителия. , под командованием которого находились еще 4 легиона, и Кальвизий Сабин [311] Кальвизий Сабин (лат. Gaius Calvisius Sabinus; около 8 г. до н. э. — 39 г. н. э.) — римский военный и политический деятель. Наместник Сирии, консул в 26 г., легат, пропретор Паннонии в 39 г. В 39 году Сабин был казнён по приказу Калигулы, по обвинению в заговоре. , наместник Паннонии, женатый на Корнелии, сестре Гетулика…

Троих из этих перечисленных Калигула любил, как только можно любить родных и близких. Как зародилось в этих душах предательство, как могло оно созреть? Хотелось бы это понять. И как воспринято Калигулой, тоже хотелось бы знать. Думается, душа императора разрывалась на части. От боли, от непонимания. От ужаса: вот и он вошел в число людей, которых не любят, которых не побоятся убить, а за что?

Он говорил себе, как говорят в детстве: «не я первый начал, это они!», он наказывал, убивал и содрогался. Потому что понимал: на смерть и поругание отдает близких людей. Тех, кого любит. Такое в его уже богатой предательствами жизни все же было впервые. Такое было внове и ему, повидавшему всякое…

Марк Эмилий Лепид. Родня по отцовской линии императору. Видят Боги, не дадут соврать, что он был обласкан последним, и получил от него все, что тот мог дать…

Лепид был молод и красив. Его прозвали Ганимедом [312] Ганимед (греч. Ganimedes — «красивейший, блестящий» — в древнегреческой мифологии сын троянского царя Троса и речной нимфы Каллирои. Юноша Ганимед славился красотой, в него влюбился Зевс, и однажды, когда Ганимед пас отцовские стада на склонах Иды, Зевс, обернувшийся орлом, схватил его и унес на Олимп, где сделал своим кравчим — виночерпием. Возникновение этого мифа относят к VI в. до н. э.; считают отражением легализации восточного обычая гомосексуальной любви между взрослым мужчиной и мальчиком. , и уж это одно говорит о многом. Как Юпитер похитил когда-то Ганимеда, пленившись молодой красой, так сам Лепид похищал сердца. Молод, богат, близок к императору. Вхож в дома его замужних сестер…

Право, совесть Лепида не отягощала. Был в его жизни момент, когда он, правнук триумвира Марка Лепида и императора Октавиана Августа, был близок к власти, как никогда. Калигула, ввергнутый болезнью в отчаяние, оставлял государство сестре, Друзилле. Друзилла была женой Лепида, и, выноси она под сердцем его ребенка…

Император выздоровел. Помрачневший Лепид выговаривал жене:

— Эти Нижние земли, с их сомнительной вольностью! Эти рейнские травы, где вас зачинали! От них у вас здоровье лошадиное, не так ли, дорогая? Надеюсь, мальчик, которого ты мне родишь, будет таким же. Иначе к чему мне ты, с твоей вечной грустью, когда Агриппина давно ждет меня, и сама прыгает мне на…

Почему-то Лепид не боялся говорить гадости вслух, Друзилла смотрела на него с молчаливым укором, но никогда, ни при каких обстоятельствах не выдавала брату. Она была любимицей Калигулы, и, скажи хоть слово, Лепиду бы не поздоровилось. И, однако, она молчала. Лепид ненавидел ее за это. Он подозревал, да что там, был уверен. Молчит она потому, что он ей безразличен. Ей все равно, что он не сделай, что не скажи, как не поступи. В отношениях с ней его счастливая внешность не срабатывала. Она его красоты не видела. Возможно, она умела разглядеть за ней то, чего он стоил. По крайней мере, ее взгляд, казалось, проникал в самую глубь его существа, задумчивый, укоряющий взгляд. Он съеживался. Он ненавидел ее в ответ. И оскорблял, и говорил всякое. И не мог простить ее равнодушия, ее молчаливого презрения. Словно она его не слышит, не видит. Словно он — пустое место, его нет…

И, кроме того, Марк Эмилий Лепид дураком не был. Неплохо зная шурина, которому так повезло с властью, он подозревал: будь он любим Друзиллой, вот тогда ему точно не поздоровилось бы. Калигула не терпит соперников. В этом, как и в другом…

Жена умерла, и Марк Эмилий Лепид вздохнул с облегчением. Супруга его была обожествлена, он сам свободен. Кровь Юлиев не в одной только в ней течет, в ушедшей. У нее две сестры, которым больше нравится смеяться, чем грустить. Так что, что они замужем? Домиций Агенобарб одною ногой в могиле. Старый развратник скоро успокоится совсем. Хоть он и рыжий, да не век ему счастье. Агриппина не станет грустить вечно. Правда, в этом есть свои тонкости. Она вообще грустить не умеет, и, видимо, не собирается учиться. Не так давно он вошел в ее атриум, не дождавшись приглашения. И застал в весьма сомнительной позе, наедине с этим философом, болтуном глупым, Сенекой… Он наглаживал ей грудь, стоя непозволительно близко, что-то говорил при этом, а она, закрыв глаза, отдавалась ласке…

С такою женщиной и сам не соскучишься, пожалуй. Он, Марк Эмилий Лепид, предпочел бы растить собственного сына. Домиций Агенобарб, тот как хочет, пусть сам думает, сам рассуждает. Не было и не было детей! Тут вдруг мальчик. Он, хотя и рыжеват, но не один Агенобарб рыж. Луций Анней Сенека тоже не угольно-черный, в рыжую масть…

А уж как стала женщина императорскою сестрой!