Татьяна Осипцова - Ретт Батлер. Вычеркнутые годы

У Дэвиса задрожали губы и на глаза навернулись невольные слезы, когда он увидел, в каком плачевном виде предстал перед ним Батлер. Криво обкромсанная черная с проседью борода, скрывавшая нижнюю половину лица, изменила его почти до неузнаваемости. Отросшие волосы сальными сосульками лежали на плечах. Только по бровям да черным глазам можно было узнать мужа хозяйки. Хотя, именно глаза… Из них исчезло выражение самоуверенной насмешливости, с которой обычно взирал на мир Батлер. Одежда его износилась до лохмотьев. Из пройм засаленного безрукавого пиджака, надетого на голое тело, торчали загоревшие до черноты руки. Ноги, чуть ниже колен прикрытые остатками потерявших свой исконный цвет брюк, были босы. Он заметно хромал, спеша за Чхатой, и не отрывал удивленного взгляда от лошадей, будто не замечая Дэвиса, Ллойда и Ван Гротена.

Он подошел к одному из коней и со странной улыбкой дотронулся до гривы.

– Лошади, – проговорил он будто сам себе. – Откуда здесь лошади?

– Мистер Батлер! – выступил вперед Дэвис.

Ретт обернулся на голос, с любопытством окидывая взглядом Дэвиса.

– Мистер Батлер… – повторил тот, делая к нему шаг.

– Это вы мне? – переспросил Ретт, и лицо его исказилось, будто он мучительно пытался вспомнить что-то, но уже давно потерял на это надежду.

– Мистер Батлер, я Уильям Дэвис. Вы не узнаете меня?

– А мы знакомы?..

– Я управляющий вашей жены, миссис Батлер.

– Жены?.. – спросил он так, будто был не слишком уверен, что означает это слово.

Дэвис беспомощно обернулся к Ллойду. Тот недоуменно пожал плечами.

– Мистер Батлер, мы приехали за вами. Мы ищем вас уже полтора года.

– Вы хотите сказать, что меня зовут Батлер?.. Простите, я этого не знал. Вернее, не помнил. У меня что-то с головой. Вот здесь, – он пощупал рукой затылок, – была дыра. Батча говорит, через нее ушла моя память. Я упал со скалы вместе с леопардом, которого убил вот этим ножом, – показав нож, он убрал его и переспросил: – Батлер… Вы говорите, так меня зовут?

– Ретт Батлер, сэр. И мы сегодня же заберем вас отсюда.

– Куда?

– Туда, откуда вы приехали, в Кимберли.

– Кимберли, – повторил Батлер, будто прислушиваясь к слову.

– Да, вначале мы заедем в Кимберли, затем отправимся в Кейптаун, а оттуда, на пароходе – в Америку, в Североамериканские Соединенные Штаты.

– Америка… – эхом отозвался Ретт. – Это ведь далеко?

– Там живет ваша жена. Около года она ждала хоть какого-то известия о вас в Кимберли, но отчаялась и отправилась на родину.

Напряженное выражение недопонимания не сходило с лица Батлера. Было похоже, что обрушившаяся на него информация не радует, а даже немного пугает его.

– Как, вы сказали, вас зовут? – обратился он к Дэвису.

– Уильям Дэвис.

– А вас? – посмотрел он на Ллойда.

– Бэнджамин Ллойд.

На вопросительный взгляд Батлера Ван Гротен представился сам:

– Абрахам ван Гроттен.

– Очень приятно. Будем знакомы, господа, – Ретт сделал небольшую паузу и не слишком уверенно произнес: – Ретт Батлер.

Затем вновь подошел к одной из лошадей, погладил ее по крупу и, обернувшись к Дэвису, сказал:

– Лошади устали, им надо напиться и отдохнуть. Позвольте мне отвести их к водопою?

– Конечно, мистер Батлер, – ответил удивленный такой просьбой Дэвис. Ллойд тоже кивнул.

Батлер свистнул Чхате, вручил ему повода двух лошадей, сунул босую ногу в стремя третьей и неожиданно легко вскочил в седло. Радостно оскалился и, прихватив за повод еще двух лошадей, рысцой направился из крааля в сторону водопоя. Чхата пешим ходом последовал за ним, ведя доверенных ему животных.

Обескураженные Дэвис, Ллойд и Ван Гроттен переглянулись.

– Похоже, у него и правда, память отшибло, – покачал головой Ллойд.

– Боюсь, что так, – вздохнул Дэвис.

– Я слышал про такое, но впервые вижу человека, который не помнит, как его окрестили. Я думал, они вроде сумасшедших, а этот на тронутого не похож. И говорит так складно.

– Я собирался послать телеграмму миссис Батлер, а теперь даже не знаю, что и писать.

– Да уж, ситуация… – хмыкнул Ллойд. – Жена считает мужа погибшим, а он жив, зато забыл, что женат.

Час, пока Батлер не вернулся с лошадьми, приятели провели под навесом, с любопытством наблюдая суету, вызванную их приездом и вещами, доставшимися во владение мужчинам и женщинам племени. Негритянки хвастались друг перед другом обновками – бусами и цветастыми кусками материи, которые они уже накрутили себе на бедра. Мужчины принялись точить полученные ножи и, прицокивая языками, пробовали лезвие на пальце. Голые детишки гурьбой столпились перед чужеземцами и уставились на них шоколадными глазищами. Белки глаз и зубы сияли на черных лицах.

Дэвис вспомнил о пакете ментоловых леденцов в обертке, завалявшемся у него в сумке. Достав конфеты, он протянул их негритятам. Те испуганно отступили. Дэвис встал, ребятишки отбежали еще на несколько шагов.

– Берите, – предлагал Дэвис.

– Боятся, – объяснил Ллойд. – Брось им, сами возьмут.

Дэвис последовал совету и отступил под навес. В ту же секунду негритята, подобно стае галчат, набросились на лежащую в песке кучку и расхватали сладости. Самые маленькие тут же потянули их в рот вместе с оберткой, а те, что постарше, внимательно разглядывали, пытались развернуть и посмотреть, что внутри.

– Безмозглые, как животные, – покачал головой Ван Гротен.

– Вы не правы, Абрахам. То, что мы понимаем под умом, есть сумма опыта и знаний. При их родовом строе, ведении хозяйства, при всем их образе жизни у аборигенов просто не может появиться обширный опыт, и тем более знания. Но каждый из них наделен потенциалом не меньшим, чем у белого человека. Я читал одну статью, в которой говорилось о сравнении мозга белого человека и представителя черной расы. Они оказались одинаковыми по весу!

– Бог создал человека по образу и подобию своему, – скривился Ван Гроттен. – Не мог Господь наделить одинаковым разумом себе подобных и этих…

– Вы ошибаетесь. Негроиды столь же способны к обучению, как и европейцы. Посели ребенка-европейца в такие условия, в каких живут эти мальчишки, – кивнул Дэвис на черную ребятню, – он вырастет дикарем. Но если наоборот, негритенка поместить в благодатную среду – он будет способен, наравне с нами, вместить в себя все знания, накопленные человечеством.

– Знания, знания… – пробормотал едва умеющий читать работник Бэна Ллойда. – Веры у них в душе нет, вот что! Познают веру – людьми станут.

Простодушный Ллойд одобрительно кивнул, а Дэвис посчитал, что спор о пользе насаждения религии среди аборигенов бессмыслен и может далеко завести, и умолк, продолжая рассматривать крааль.

Вскоре вернулся Батлер. Казалось, небольшая поездка верхом добавила ему уверенности в себе. Лихо осадил он лошадь посреди площади, улыбаясь на прыснувших в испуге в разные стороны женщин и детей, и ловко спрыгнул на землю.