Давид Малкин - Король Шаул

Размышляя о своём, Шаул дошёл до палатки левитов и отыскал ту, где хранились Священные свитки. Вошёл, велел слугам принести факел, развернул свиток и отыскал нужное место.

«И сказал Моше Господу:

– Зачем сделал ты зло рабу Твоему и отчего не нашёл я милости у Тебя, если возлагаешь бремя всего народа на меня? Не могу я один нести весь народ этот! Слишком тяжело для меня...»

Он долго стоял, прикрыв веки, потом свернул и убрал свитки, вышел из палатки левитов и сразу увидел, что начинается рассвет. Небо было окрашено в цвет, названия которого он не знал, но помнил, что такого цвета была изнутри большая ракушка из Филистии, которую подарил ему отец.

Вдруг Шаул заметил внизу, в долине, на высветленной луной дороге всадника на муле. Тот приближался к Гилгалу и уже начал последний подъём на холмы, окружающие селение. Шаул направился к воротам, куда должен был въехать всадник.

Когда тот приблизился, Шаул узнал молодого воина из армии Йонатана. «Ничего, ничего, – сказал себе Шаул. – Значит, видят глаза и при утреннем свете». Ещё подумал: молодец солдат! Отпросился домой до утра, и вон как спешит из Гив’ы! Ночью пустился в путь!»

Шаул прошёл за ворота и остановился там, где вот-вот должен был выехать из-за последнего холма всадник. Уже были слышны топот и фырканье мула.

Голова воина показалась из-за холма. Широкая чёрная повязка приподнимала волосы над его лбом. Вестник беды!

– Кто? – прохрипел Шаул.

– Жена твоя... Ахиноам... Да будет благословенная её память!

***

В королевскую армию вступили один за другим три старших сына Ишая бен-Оведа: Элиав, Авинадав и Шамма. Позднее, когда началась затяжная война с Филистией, в войско отправились и средние: Натаниэль и Радай. Подходил срок и Оцема, а Эльханану ещё немного не хватало до шестнадцати лет. Теперь это был высокий, крепкий юноша с длинными светлыми волосами, стянутыми надо лбом свитым из шерстяных нитей шнурком. В пятнадцать лет он уговорил отца отпустить его на заработки – охранять караваны, проходившие неподалёку от Бет-Лехема по Царскому тракту. Ишай разрешил сыну только после того, как Оцем и сестра Эльханана Авигаил пообещали, что будут пасти стадо за младшего брата. А он из дальних стран приносил домашним подарки, однажды Авигаил, кроме бус и серёг достался даже тканый платок.

Эльханана приняли в охрану, и он обошёл с купцами всю Плодородную Радугу, узнавая много полезного на длинном пути, как тогда говорили, «учился на спине у верблюда». Но, когда ему исполнилось шестнадцать, Ишай сказал: «Хватит!»

Теперь уже все старшие дети находились в станах короля Шаула и Ионатана, и кроме своих овец и коз, Эльханану и Авигаил приходилось пасти стада старших братьев. Такая жизнь после походов с караванами казалась Эльханану скучной, он стал мечтать поскорее вступить в армию и искал любую возможность побывать в королевском стане. Это ему удавалось, когда Ишай отсылал в обоз положенный налог или подарки к праздникам сыновьям и их командирам: караваи печёного хлеба, круги сыров, сушёные фрукты или мясо зарезанной овцы. Эльханан старался пробыть в стане как можно дольше, а по возвращении пугал сестру рассказами о встрече со свирепыми львами и медведями, так что Авигаил визжала от страха и, когда опять приходило время идти в стан, с радостью уступала свою очередь Эльханану.

Отправляясь к братьям, он всегда брал с собой невель. Этот инструмент юноша мастерил сам: на коробку из иерусалимской пинии прилаживал два козлиных рога и перекладину, на которые натягивал шесть бычьих жил. Проходя со стадом через рощу пиний возле кнаанейского города Ивуса, он подбирал с земли подходящие обломки дерева, усаживался на пригорке и, пока овцы щипали траву, обтачивал основу будущего невеля или настраивал уже готовый инструмент: туго натягивал жилы на перекладину, а потом едва-едва поворачивал рога, стараясь, чтобы невель его зазвучал нежно. Таких невелей, как у Эльханана, не было ни у кого в Иуде.

В Раме у Шмуэля Эльханан побывал за эти годы два раза. Хоровое пение сверстников, участие в богослужении вместе с ними заворожили Эльханана. Он вспоминал о них, идя с караваном по Царскому тракту, и тихо повторял «рамские» мелодии. Тогда ночная бездна вокруг дороги и чёрное поднебесье становились совсем не страшными. Он знал, что всё вокруг него создано касанием руки Господа, которая распростёрта над ним, Эльхананом, сыном Ишая, готовая его защитить и помочь.

В Раме его приняли сразу, хотя и не уговаривали остаться насовсем: восхищались его невелями – один он им подарил, – его искусной игрой, хвалили учителя Эльханана – старца Ицхака бен-Гируша, одиноко жившего в горах. Необычным, похожим на птичий, оказался голос юноши. Но птицы поют в небе, летая над землёй, а Эльханан стоял на земле и пел для неба. Особенно понравились Шмуэлю и его ученикам сочинённые Эльхананом хваления Господа. Хор присоединил свои голоса к невелю, и над холмами наделов Иуды и Биньямина рождались прекрасные звуки. Случайные люди – крестьяне, оказавшиеся в Раме, – чувствовали, что испытанное восхищение останется с ними до последнего дня их жизни.

Когда Ишай отправлял Эльханана в армию с налогами и гостинцами для братьев, он запрещал ему брать с собой невель:

– Опять там застрянешь!

Эльханан послушно вешал инструмент на стену, но путь его опять проходил через рощу пиний, он не мог удержаться, чтобы не подобрать кусок коры, обломок ствола или ветку, стругал их на привале и опять приходил в армию с новым невелем, который в первый же вечер опробовался у солдатского костра.

Король и Авнер бен-Нер с командирами прибыли в Гив’ат-Шаул посмотреть на крепость, которую строило не одно поколение биньяминитов. Это мощное сооружение на вершине скалы имело два ряда стен, составленных из огромных каменных блоков, и делало Гив’у неприступной. Между стенами располагались склады с запасами зерна, наконечниками для стрел и дротиков, камнями и паклей. Солдаты из армии Йонатана заново оштукатурили огромные выдолбленные в скале чаши внутри крепости, так что собиравшейся там дождевой воды хватило бы всей Гив’е при любой засухе.

Гости остались довольны и, всё осмотрев, пошли есть. Король задержался.

Шаул вышел на стену и осматривал Гив’у. Он узнавал каждый дом в селении, где родился и вырос, и новые дома, свой и Йонатана, к которым оба они так и не успели привыкнуть, площадь для сходок с большим плоским камнем в середине и гранатовое дерево, под которым десятки лет собирались старейшины племени Биньямина. Выше на горе лежал участок, который он с сыновьями очистил от леса, вспахал и засеял. Дальше начинался лес и селение Кивари, где живут гиргаши. С холмов, на которых стоит Гив’а, можно спуститься в долину, туда же сходятся важные дороги Кнаана. В этой долине с Шаулом случалось многое, а запомнилось одно: женщины ищут среди убитых своих родных, и он, Шаул, плетётся с горящей веткой, держась за руку матери... Отца они тогда не нашли. Он пришёл на следующую ночь. Его отряд сражался с филистимской пехотой в другом месте, и оттуда иврим успели отойти в горы.