Николай Кондратьев - Старший брат царя. Книга-1

Саттар пал ниц перед ханом и со слезами в голосе произнес:

— Благодарю тебя за доверие, великий хан! Прекрасную Хабибу мне взять с собой?

Хан вздрогнул от его слов. Он забыл про наложницу. Этому вою он только что доверил сокровища, но доверить Хабибу было выше его сил. За одно мгновение судьба ее была решена:

— Скажи евнуху, если он сохранит ее для меня, получит еще один драгоценный перстень. Если настигнет беда — пусть она станет ждать меня в садах Аллаха! Спеши.

Девлет-Гирей молитвенно сложил руки и провел ими сверху вниз перед лицом со словами краткой молитвы. Саттар на коленях отполз к выходу.

Теперь хан обратился к царевичу:

— Магмет, бери своих воев, иди по Одоевской дороге и сделай большой проход в засеке, но так, чтобы потом можно было его завалить и оборонить. Я не верю, чтоб хвальбишка Рамазан прогнал русских, поэтому ты подготовишь дорогу для отступления. Если же русские пропустят нас через брод, я пришлю тебе гонца. Ты завалишь проход, оставишь для его охраны тысячу, остальных веди к нам на Шиворону. Пусть Аллах оберегает тебя!

После малого отдыха хан Девлет-Гирей, перегоняя отступающие обозы и войска, выехал на берег Упы у Криволучинского брода. Полуденное солнце, пылая жаром, висело в небе. Девлет, загородившись ладонью от его лучей, долго смотрел перед собой. То, что он увидел, испугало его. Обоз в несколько сот арб без лошадей перегородил брод. Хан представил себе, как перед появившимся русским воинством арбакеши поворачивают, а потом под стрелами врагов рубят постромки и, бросив арбы, скачут на этот берег.

Но и теперь здесь, на берегу, арбы сбились так, что повернуть их не было возможности, и бесконечным потоком подъезжали все новые и новые. По сторонам затора в болотистом кустарнике стояла сотня сотен всадников — тьма Рамазана.

На противоположном, возвышенном берегу показались ряды русской конницы, стрельцы с самопалами, лучники. Над обрывистыми местами они устанавливали небольшие, перевозимые во вьюках пушки. Перед ними на скатах берега виднелись трупы лошадей и людей; ниже по течению реки трупы плыли темной массой — значит, первая стычка уже произошла... Но не это испугало хана. Он заметил облако пыли, которое катилось от Московской дороги по Муравскому шляху — то шли полки Ивана! Всмотревшись, увидел: за конницей русских по всему полю до засеки строились в правильные четырехугольники пешие полки, ощетинившиеся длинными пиками. Он знал, что за первыми рядами воинов стоят меткие лучники и пищальники...

Завидев хана, татарские военачальники со всех сторон стали пробиваться к нему. Девлет-Гирей издали заметил князя Рамазана и, когда тот подъехал, обратился к нему:

— Почему князь Рамазан не на той стороне? Почему не очистил нам дорогу?

— Великий хан, первая тысяча ударила по неверным. Но... у гяур выгодная позиция. Ни один из моих воинов не вышел на тот берег и мало вернулось назад.

— А почему в бой пошла только одна тысяча, а не десять?

— Тьма только собралась и то стоит в болоте, и развернуться негде — топь и обоз... Приказывай, великий хан. Мы готовы идти на смерть.

Хан молча дождался, пока его окружили темники и сотники.

— Надежда Крыма! Аллах гневается на нас! Перед нами стоит передовой отряд московитов. Нехитрое дело смять его. Но за конницей стоят пешие полки. У нас силы много, мы пробьемся и через них. К засеке выйдем, потеряв несколько тысяч. И обязательно лишимся обоза — под ударами русских мы не вытащим его. Но это только начало войны. Завтра придут новые полки русских, и нам потребуется отбиваться и от них, а свежей силы мы сюда не ждем. И мало кто вернется в Крым. Поэтому повелеваю: бой не принимать. Уходить по Одоевской дороге, проходы там уже приготовлены. Ты, князь Рамазан, отходишь предпоследним; полезут русские — отбивайся. Спасай обоз и наряд, пусть идут впереди твоей тьмы. Пошли мое слово князю Мусе — он уходит последним. Общий сбор на реке Шивороне, там встретим гяуров. Пусть Аллах побережет каждого из нас. Нет Бога кроме Аллаха, и Магомет пророк Его!

Хан развернул коня, но по дороге невозможно было ехать. От Тулы еще продолжали идти обозы, навстречу им начинали двигаться повернувшие от реки арбы. Кричали арбакеши, кричали гонцы, скакавшие по обочинам дороги, ржали лошади и замученно вопили ишаки.

Девлет-Гирей свернул с дороги и поехал прямиком по лугу, за ним охрана; десяток вырвался вперед разведывать путь, чтобы хан не оказался в гибельной топи.

На Одоевскую дорогу выехали недалеко от Малиновской засеки. Здесь суматохи не было, войска шли сотнями, за каждым полутуменом — легкий обоз. Воины еще издали замечали хана, останавливались и уступали дорогу. Тут появился гонец от князя Мусы, передал донесение князя: у янычар, когда они уходили из Дубового острога, что-то произошло. Князь Муса лукавил. Он знал, что случилось, но решил — пусть хан узнает от других.

Меньше чем через час Девлет-Гирей знал все от начальника янычар. Оказалось, что после совета — дивана князь Камбирдей поехал к своим тысячам, которые стояли у Никитских ворот вдоль реки Хомутовки. Три сотни находились в остроге, по другую сторону дубовой стены. Камбирдей и старший тысячник поехали в острог. Тут князю стало известно, что его пушкари испугались русской картечи, бросили пушки, а сами прячутся в кустах на кладбище. Камбирдей помчался наводить порядок. Но ударили все пушки с Ивановской стены, отворились крепостные ворота, которые казались заваленными, высыпали русские, конные и пешие, впереди — князь Темкин. Верховые рубили татар, хватали бочки с зельем и легкие пушки. Бабы и ребятишки в сече не уступали конникам. Отступая, бабы волокли пленных; погнавшихся за ними янычар кремлевские пушки отрезали дробом. Однако янычары еще дважды пробивались к кладбищу, но среди убитых князя Камбирдея не отыскали...

За подобные вести полагалось рубить голову. Но то был турок-тысячник, с ним лучше не связываться! Девлет-Гирей прочитал молитву и отъехал.

Саттар — первый воин Девлет-Гирея, начальник охраны хана. Многие вельможи почли бы за честь быть в такой близости к повелителю, а тут простой мирза! Девлет-Гирей не раз убеждался в безграничной преданности Саттара и расторопности его — никто не мог так точно и быстро выполнить любое приказание. Вот сейчас сказал: «Иди, Саттар, за ларцом», и минуты не прошло, как напрямик к Осиной горе помчались нукеры, впереди Саттар. Мирза раньше никогда не был в этих местах, но чутье не обмануло его — мчался кратчайшим путем. Лошади еще не успели взмылиться, как лесными тропами добрались они до засеки. Деревья-великаны повалены вдоль и поперек. Повалены так, что не тронут подлесок: елочки и березки тянутся к солнцу, переплетаются, перепутываются ветвями — ни проехать, ни пройти.