Детлеф Йена - Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II

Но тем не менее в армии продолжали страдать от волокиты, низкопоклонства и коррупции. Потемкин преодолевал эти негативные явления с более или менее переменным успехом. Еще более трудным было преодолеть недоверие офицерского корпуса. Даже Румянцев высказывался по отношению к Потемкину откровенно: «Я подтверждаю Вам, мой благодетель, что я не так боюсь изменений или новшеств, а того, что у меня не будет достаточно сноровки для этого и я не сумею достичь успехов». Старый офицерский корпус не доверял возмутителю спокойствия, и он не скрывал своего презрения к его действиям. Война свела их вместе, хотели они того или нет, и от всех требовалась кропотливая повседневная работа, в том числе и от Потемкина.

В этом отношении участь Екатеринославского корпуса служит наглядным примером разнообразных беспорядков. Корпус был создан весной 1787 года. Прекрасное подразделение предназначалось для подготовки к войне с Турцией и для большой поездки Екатерины на юг страны. Для формирования корпуса выбирали армейского офицера, которому при успешном исполнении служебных обязанностей присваивалось звание генерал-майора. Потемкин спрашивал кандидата о том, готов ли тот отличиться с заданием. Он отвечал согласием и приступал решительно и бодро к работе. Однако до начала войны в августе 1787 года он выполнял обязанности не должным образом, и Потемкин в ноябре передал командование корпусом Суворову. Потемкин инспектировал солдат в Херсоне и пришел к удручающему выводу: «В Херсоне неразбериха, и полки в плачевном состоянии. Я прибыл, чтобы провести инспектирование и ревизию. Екатеринославский полк используется не по назначению. Полно молодых людей, которых нужно тренировать».

До марта 1788 года корпус под командованием Суворова набирал силу. Но в нем был очень высокий процент больных солдат. Очевидно, проблемы не могли быть решены, и корпус постигла участь неукомплектованных подразделений: он был расформирован, а солдаты должны были восполнить потери в других частях. При этом необученные новобранцы могли быть посланы в сухопутные войска и на флот. В мае 1789 года корпус снова был восстановлен. Новые рекруты получили предварительную подготовку на Буге, чтобы интегрироваться в регулярные войсковые соединения.

В регулярной армии, а также в казачьих территориальных формированиях имелось много подразделений, которых постигла похожая участь: в силу сложных объективных и субъективных предпосылок их формировали, обучали, посылали в бой, расформировывали и снова формировали. Постоянные изменения структуры принадлежали, очевидно, к стилю ведения войны. При этом никакая мелочь не ускользала от глаза Потемкина. Он заботился обо всем и решал основные задачи по охране колонизированной страны и по ведению войны с Турцией. Сколько проблем было только в бесперебойном снабжении подразделений продуктами питания! Проблема заботы о благе и образовании солдат в интересах основной цели была очень нелегким делом для генерала-губернатора и главнокомандующего. Эта забота забирала много сил и нервов и наталкивалась на сопротивление.

В письме от 14 августа 1787 года канцлеру Безбородко в связи с началом войны и большим количеством больных в Херсоне Потемкин писал: «Это лишает спокойствия меня, но, слава Богу, немногие умирают». Между тем Суворову был дан приказ: «Вы должны строго приказать своим командирам, чтобы новобранцы не подвергались телесным наказаниям, обучать их служебному долгу следует обучением и порядком». Потемкин издавал строгие указания для обеспечения гигиены. Он содействовал учреждению госпиталей и военных лазаретов и построил целую сеть таких учреждений в важных городах. Тем не менее многое оставалось только в зародышевом состоянии.

Страна и армия не были подготовлены к исправной санитарной службе. Поэтому контраст представляла картина усилий Потемкина и военный госпиталь в Елизаветграде, в котором лежали в мае 1788 года около 2000 солдат и в котором не хватало самого необходимого оборудования, медикаментов и белья. Потемкин лично основал аптеку в Херсоне. Она снабжала не только Крым, но и военно-морской флот. Эта единственная аптека не могла удовлетворить потребности по снабжению подразделений. Недостаток во врачах был огромным. Призывы Потемкина в реальной ситуации были беспомощными. Мало приносило пользы то, что он напоминал Суворову: «Если Вы постараетесь чаще посещать лазареты, врачи будут лучше стараться. Предписанные лекарства и контроль чистоты — это самые подходящие средства для улучшения… Из-за этих забот я плохо сплю, но я надеюсь на милость Бога, и я полагаюсь на Вашу неутомимую работу».

Даже подробные указания Потемкина помогали мало, так как им не сопутствовала никакая материальная поддержка, и указания исполнялись невесело: «Относительно больных я навел справки. Нельзя допускать, чтобы больные цингой засыпали; для них хороши овсяные отвары, а также нужно выдавать квас с хреном. Больных дизентерией нужно держать отдельно и мыть чаще… Берегитесь класть с ними тех, кто не болен этой болезнью. Больным дизентерией следует выдавать сухари со щами и супом и квас, чтобы было кисловато. Наблюдайте, как действует Витовская вода [Вода целебного источника. — Прим, авт .]».

Эта форма патриархальной благосклонности говорила о человеке Потемкине, а не о полководце и организаторе. Он мог одновременно выступать против турок и выдавать больным в Херсоне квас! Даже офицеры его штаба оставались бездеятельными, полагались на всезнание своего начальника и давали ему снова и снова повод для жалобы: «Вы молчите и молчите, но затем вы хотите получить что-нибудь из Сибири или Астрахани… Вы не удивитесь, если я не в настроении: Бог свидетель, сил не хватает; всюду нельзя быть самому. А от меня требуют всего, до самых мелких указаний». Это звучало как призыв разочарованного человека, который не был уверен в своих силах в предстоящей войне.

В действительности летом 1787 года, а также в течение предыдущих лет Потемкин серьезно болел. Загадочная крымская лихорадка привела уже ко многим жертвам. Потемкин находился в том состоянии, когда болезнь достигла своего пика. Обширная переписка и поток указаний остановились. Даже императрица получала только скудные сведения. Но война не принимала во внимание ни лихорадку, ни депрессии Потемкина.

Турки сосредоточивали свою подготовку на направлении Очаков-Кинбурн-Херсон. Они представляли доказательство правильности потемкинских поселенческих, политических и военных мер. Турецкий флот плыл в Кинбурн, в то время как сухопутные войска направлялись к Херсону. Третьим направлением турецко-татарского наступления был Крым. Потемкин спешно послал войска в Кинбурн и подчинил их Суворову. Русский фронт обороны в Крыму оставался неудовлетворительным еще в течение многих месяцев. Сам Потемкин организовывал оборону на Буге. Позиции в устье реки, которые он считал особо уязвимыми, он подчинил генерал-майору, а позже знаменитому полководцу Михаилу Кутузову.