Давид Малкин - Жизнеописание малых королей

Услыхав такой шум, перепуганная Аталия с отрядом телохранителей кинулась из дворца к Храму. Священники впустили её в Храм, а последовавший за ней отряд задержали. Когда Аталия увидела ребёнка, стоящего у алтаря с короною на голове, она с громкими криками разорвала на себе одежды и приказала убить всех, кто посягает на её власть.

Иояда подозвал командиров сотен, приказал отвести Аталию в Кидронскую долину и там убить, ибо он не желал осквернять Храм <...> Командиры сотен поволокли Аталию к воротам Мулов и там убили".

Конец драмы записан во Второй книге Царств.

И заключил Иояда союз между Господом, королём и народом, чтобы был он народом Господним, и ещё союз между королём и народом.

И пришёл весь народ страны в дом Баала, и разрушили его и жертвенники его. И идолов его перебили, и Матану, жреца Баала, убили перед жертвенниками. И поставил священник стражей в доме Господнем, и взял он начальников сотен и скороходов, и весь народ страны, и они сошли с королём из дома Господня, и через ворота Скороходов прошли во дворец.

И воссел король на престол. И веселился весь народ страны. И успокоился город.

А Аталию умертвили мечом.

Вот мы и заглянули в Танах, но не нашли там фактов, подтверждающих демонизм матери и дочери. Время было злодейское. Всеобщее озверение, начатое походами великих империй: Хатти, Египта и Ассирии показало населению Кнаана ничтожность любой человеческой жизни: вот Изевель правит, а вот её жрут собаки.

Я уже напоминал, что Танах – не свод истории. Тоже и в данном случае, летописец не ставил цели запечатлеть жизни двух древнееврейских королев. Как обычно, цель и смысл сообщения в Танахе – мораль. Не отступайте от Единого Бога! Не слушайте язычников, не тянитесь к их культам – посмотрите, как скверно это кончается.

Не удивлюсь, если из новонайденных "Рукописей Мёртвого моря" мы узнаем, что ни Изевель, ни Аталия не причастны к убийствам в Израиле и Иудее, что они сами – жертвы.

Но будет поздно. Аморальность двух древнееврейских королев уже вошла в фольклор и, увы, не только евреев. Такие роли определила им судьба: Изевели – преследовать "истинную веру", Аталии – убивать собственных детей.

И погибнуть в назидание потомкам.

Несколько слов о приведённых в новелле именах, вероятно экзотических для русского уха. Впрочем, не спешите...

А.И. Солженицын назвал сына Ермолаем, возможно, не ведая, что это имя, как и Еремей, имеет "предком" четвёртого короля Иудеи Ёрама (по другой версии – Ирмияу). А от Аталии "произошли" все Наталии, включая и жену Александра Исаевича.

Однако, этимология имён – не моя тема.

*

Месяц Тевет. Третьи сутки Изреельскую долину сечёт дождь. Трава с корнями плавает в лужах, слипшаяся листва на деревьях покрыта водяной пеленой – её сдувает ветер. Холодом веет от белых камней, по которым проходит дорога из Гил'ада на запад, к морю. Раннее утро. Туман и сумрак.

На краю долины возникает отряд боевых колесниц. Он движется в направлении селения Изреэль, ещё не очнувшегося от сырого дурмана этой ночи. Возницы ударами скрученных верёвок подгоняют лошадей воины молчат, не перекликаются, как обычно, из повозки в повозку. Они строго держат строй, сжимают в кулаках дротики, и каждый вгляды- вается в горизонт. Сплетённые из прутьев щиты по бокам колесниц защищают возниц и воинов от ветра. Поверх халатов – толстые войлочные плащи. Это – доспехи, и ими же покрываются, ложась спать.

Но не спали сегодня ни эти солдаты, ни их командиры, едущие верхом впереди отряда колесниц. Сидя на корточках у костров, они разговаривали, строили планы и ждали рассвета, чтобы тронуться в путь и исполнить Божью волю – спасти Израиль от чужеземных "баалов" и их покровителей – королей из рода Омри.

Так это начиналось: клятвой, что ни единое слово не выйдет за круг посвящённых и что все действия, о которых они договорились у себя в стане, будут общими. Вместе кровь и вместе добыча, вместе риск и вместе почёт.

Впереди отряда едет Еху бен-Нимши, военачальник короля Ехорама. Он сидит на лошади на чепраке с ремнём, подтянув под себя колени – ни сёдел, ни стремян в ту пору ещё не придумали. Далее, тоже верхом, – Бидкар, командир королевских колесниц и верный товарищ, всегда и всюду следующий за Еху. Оба молчат, изредка оборачиваются, проверяя строй и взглядывая в направлении оставшегося за Иорданом городка Рамот.

Там, в Рамоте и начался заговор Еху.

Два ивримских короля обороняли от арамеев город Рамот, что в области Гил'ад, на восточном берегу озера Кинерет. Ахазия, король Иудеи, уже несколько раз предлагал плюнуть на разорённый город и отправиться по домам. Но израильский король Ехорам, затеявший эту войну, уговаривал союзника продержаться ещё хотя бы месяц. Сперва они, понеся большие потери, захватили Рамот, откуда за время осады разбежалось всё население. Потом, едва начали собирать жалкие трофеи, а король Ехорам уже размечтался о хотя бы небольшом триумфе при возвращении его армии в Шомрон, вдруг обнаружилось, что город окружён свежими силами арамеев, приведёнными из Дамаска королём Хазаэлом. Арамейские воины носили халаты с короткими рукавами, их шлемы имели наушники, султаны и похожие на толстую косу назатыльники, прикрывавшие шею от удара стрелы.

Отчаянно храбрый король Ехорам приказал открыть ворота и возглавил вылазку, рассчитывая, как его отец Ахав дотянуться мечом до самого главного врага. Но он не был удачлив, как Ахав, и сразу получил стрелу в плечо. Атака же захлебнулась в тяжёлых волнах арамейской пехоты.

Раненого Ехорама отвезли в селение Изреэль, союзник – иудейский король Ахазия, последовал за ним, и туда же, в Изреэль, прибыла из Шомрона мать Ехорама, Изевель, а с нею и весь двор с лекарями и финикийскими жрецами.

Теперь Ехороам медленно поправлялся.

И возвратился король Ехорам, чтобы лечиться в Изреэле от ран, нанесённых ему арамеями, когда он воевал с Хазаэлом, царём арамейским.

Вместо себя король оставил командующим Еху бен-Нимши, приказав защищать Рамот любой ценой. Но командирам надоело выводить каждое утро на стену невыспавшихся и злых бойцов, солдатам – ежевечерне отливать наконечники для стрел и затачивать ржавеющие мечи, рабам – заделывать в стенах проломы, оставленные окованным медью бревном- арамейским тараном, слугам – варить еду на два солдатских лагеря израильский и иудейский.

И ждать! Иврим, запертым внутри осаждённого Рамота, надоело ждать, когда выдохнутся атаки арамеев, когда разрешат отходить или, хотя бы, когда уж прекратится дождь.