Давид Малкин - Жизнеописание малых королей

С этой горсткой войск Ехоахаз направился на север, чтобы попытаться и на этот раз остановить вторжение дамасской армии. Проезжая через свои селения, король выслушивал страшные рассказы крестьян о зверствах арамеев. Всё совпадало с предсказаниями Элиши Хазаэлу, тогда ещё – командующему армией короля Бенхадада. Не даром пророк рыдал, произнося:

– Знаю я, какое зло ты причинишь сынам израилевым: крепости их ты предашь огню и юношей их мечом умертвишь, и младенцев их размозжишь, и беременных их рассечёшь.

Ехоахаз встал лагерем на границе, армия принесла жертвы, главный коэн благословил короля и войско для сражения и отправился обратно в свой храм в Шомроне.

И молился Ехоахаз перед Господом. И услышал его Господь, потому что видел, как угнетает Израиль царь арамейский.

К удивлению израильских командиров, арамеи в этом году не спешили со вторжением. Прошла неделя нервного ожидания, и постепенно от пастухов и захваченных в плен кочевников стали выясняться причины столь странного поведения Дамаска.

В VIII веке до н.э. на Плодородную Радугу пришла новая напасть. Армия императора Урарту Аргишти I вошла в долину Верхнего Евфрата и, оттеснив ассирийцев на восток, закрепилась здесь. Союз арамейских государств Северной Сирии, группировавшийся вокруг города Арпада, спешно переориентировался на Урарту, и Ассирия внезапно оказалась отрезанной от рудников с железной рудой. "Хорхорская летопись", высеченная на Ванской скале в Армении, рассказывает, как в 774 г. до н.э. Аргишти I на шестом году своего правления двинулся на юго-восток и разгромил ассирийскую армию в районе реки Диялы, протекающей уже по территории Вавилона. Сменивший его на урартском престоле царь Сардури II продолжил вытеснение Ассирии из арамейских стран. В это время царь Дамаска борьбе за господство над ограбленным и обезлюдевшим Кнааном предпочёл участие в разделе зон влияния в Северной Сирии и поддержал Урарту, потому что был уверен в победе нового дерзкого хищника над немощной "Ассирийской львицей".

Это была драматическая ошибка арамейской дипломатии. Не пройдёт и столетия, как мстительный ассирийский император Ададнерари III стряхнёт Дамаск с карты мира, и тот останется навсегда вдавленным в землю Кнаана пятой "Железного Ассирийца".

А пока правитель из далёкого Кавказа, сам того не ведая, стал спасителем Израиля.

Принеся благодарственные жертвы Господу, маленькая, но бравая армия возвращалась в Шомрон, вызывая ликование и надежду в попутных ивримских селениях, где крестьяне от солдат узнавали, что арамеи больше не придут грабить и мучить народ Божий.

Последние годы правления Ехоахаза были исполнены покоя. Израиль медленно выходил из апатии и... опять возвращался к грехам предков.

Но не отступали они от грехов дома Яровама, которыми тот ввёл в грех Израиль. Следовали они им, и Ашера – кумирное дерево – стояла в Шомроне <...>

А прочие деяния Ехоахаза, и всё, что он совершил, и подвиги его описаны в книге-летописи королей Израиля.

И почил Ехоахаз с отцами своими, и похоронили его в Шомроне.

*

Вмешательство арамеев в жизнь древнееврейских государств никогда не носило идеологического характера, как это бывало, скажем, с финикийским (точнее, с Цорским) влиянием. Арамеям было совершенно безразлично, какому богу поклоняются в Шомроне и в Иерусалиме. В любом храме их интересовало только одно помещение: сокровищница. Арамеи Дамаска были обыкновенными грабителями, такими же, как и все их современники, включая соседей – ивримские государства, которые вели себя точно так же в своих заиорданских колониях.

Бывали, однако (увы, немногие) славные периоды в истории Кнаана последнего до христианской эры тысячелетия, когда иврим и арамеи заключали военный союз, и тогда об эту стену разбивал лоб "Железный Ассириец", наводивший ужас на весь Ближний Восток. Но такие союзы жили до конца сражения, а после победы распускались безо всякой уверенности, что их удастся собрать ещё раз.

По сравнению с тотальной угрозой империй Севера и Юга, вражда иврим с арамеями может показаться современному читателю сущей суетой. Действительно, несколько поколений королей Дамаска и Израиля могли вести непрерывную войну за Рамот Гил'адский – селение, меньшее, чем Лод (а он попадает только на самые мелкомасштабные карты, да и то благодаря расположению рядом с аэропортом Бен-Гуриона). Может, действительно поколениям молодых, горячих кнаанцев – арамеев и израильтян – война за Рамот необходима бывала только для канализации агрессивного зуда, а спортивные состязания народов вместо их военного соперничества – изумительный подарок Элады цивилизации, ещё недооцененный человечеством, – не начались, тем более в таких масштабах, чтобы молодёжь готовилась к ним по целому году [19] Мой читатель, полагаю, не принял всерьёз попытку автора списать разруху от военных набегов на отсутствие Всекнаанских спортивный состязаний кулачных бойцов, стрелков из лука, метателей копья и гонщиков на колесницах? .

И вот, нежданно-негаданно для иудеев и израильтян арамеи оставили их в покое. Арамеи ушли!

Вдруг мы видим, как оба государства иврим, впавшие, особенно Израиль! – в уже совершенное ничтожество, оживают, оглядываются по сторонам и тогда только начинают понимать уязвимость своего положения в Кнаане. Израиль и Иудея заключают между собой союз, чтобы отныне проводить согласованную политику. Уже само прекращение выплаты дани Дамаску благотворно сказалось на хозяйстве обоих древнееврейских государств. Окрепнув, они начали возвращать себе обратно земли, потерянные во время правления королей распавшейся империи Давида – та оставалась для иврим романтическим образцом богатой и не боящейся врагов державы их предков.

Ётам, одиннадцатый король Иудеи, стал во главе страны в тот день, когда у его отца Узияу открылась страшная и неизлечимая болезнь – проказа. Несомненно, что начало возрождению Иудеи положил сам Узияу, сын же, воспитанный и подготовленный им к управлению страной, окружённый теми же советниками и министрами, продолжал славные дела короля Узияу, конечной целью которых была безопасность Иудеи.

А Ётам, сын его, ведал королевским двором и судил народ страны .

Тучный и немного косой от рождения, Ётам унаследовал от матери, Иеруши, дочери Цадока, решительность и весёлый нрав, а от отца – умение ориентироваться в противоречивой ситуации и безошибочно определять направление, куда следует направить все ресурсы страны в данный момент. Единственное, чего не хватало его правлению – это твёрдости по отношению к иудейской аристократии, а та, хотя и не выступала против короля с обнажённым мечом, как при Иоаше или Амации, зато всячески мешала самостоятельности его действий и не упускала случая показать собственную силу и независимость.