Давид Малкин - Жизнеописание малых королей

<...> Пулу, царь ашшурский, пришёл в страну. И дал Менахем Пулу тысячу талантов серебра, <...> чтобы утвердить царство в руке своей. И взыскал Менахем это серебро с израильтян, со всех богатых людей, по пятидесяти шекелей серебра с каждого человека, чтобы отдать царю Ашшура. (По моим подсчётам, каждый земледелец должен был уплатить в переводе на серебро по 725 кг.). Ради сохранения своей власти король Израиля разорил страну, подорвал её хозяйство, вместо всеобщего энтузиазма и готовности к тяжёлым боям посеял недовольство и раздоры. Пророки повторяли: такое унизительное соглашение с врагом даст только временное затишье, Ассирия ещё вернётся, чтобы превратить Израиль в свою колонию. Многие из несогласных с капитуляцией аристократов увели свои боевые отряды в родные селения и объявили, что будут готовиться к новому вторжению Ассирии. Менахем бен-Гади остался в родной Тирце, где десять лет назад получил власть в результате заговора. Здесь он вскоре и скончался – единственный из шести последних израильских королей умерший своей смертью.

А прочие деяния Менахема и всё, что он сделал, описано в книге-летописи израильских королей. И почил Менахем с отцами своими, и стал королём вместо него Пекахия, сын его.

Пекахии не удалось помириться с аристократами. Через два года он был убит своими земляками гил'адцами из числа королевских телохранителей. Во главе полусотни заговорщиков стояли Аргов и Арея, а душой переворота был Пеках бен-Ремальяу, которого тут же и помазали в короли [29] Догадываюсь, читатель, как ты мучаешься с именами в этой книге и стараюсь делать всё для облегчения твоей жизни, но… В данном случае, постарайся не перепутать: убийца – Пеках, жертва – Пекахия. . Пеках оказался истинным солдатом – не слишком умным, зато решительным. Он тут же начал подготовку к войне с Ассирией и, чувствуя поддержку израильтян, изменил и внешнюю политику страны, подчинив её одной идее – созданию военного союза государств Кнаана против ассирийского нашествия. Он заключает договор с воинственным Рецином – новым королём Дамаска, вовлекает в союз своих заиорданских вассалов и начинает тайные переговоры с Египтом. Неожиданное упрямство выказывает король Иудеи Ахаз, категорически отказавшийся выступить против Ассирии, чьим данником он стал после предыдущего похода Тиглатпаласара. Пеках делает несколько попыток переубедить Ахаза, приезжает в Иерусалим и объясняет, что уже в силу своего географического положения – между Израилем и Египтом – Иудея не сможет оставаться нейтральной в будущей войне. Но Ахаз, сознавая слабость своей страны и слушаясь советов пророков, отказывается вступить в антиассирийскую коалицию да ещё и старается отговорить короля Пекаха от опрометчивого шага. Обозлённый, тот возвращается к себе в Шомрон и после совещания с Рецином публично обещает явиться с армией в Иерусалим и задать трёпку "потомку Давидову".

Своим духовником Пеках бен-Ремальяу выбрал нищенствующего философа по имени Барух, которого и назначил придворным советником. Моя авторучка не желает написать слово "пророк" применительно к Баруху, ибо единственный совет, который он успел дать королю Пекаху, был глуп и имел самые катастрофические последствия для Израиля. Совет этот в переводе с арамейского должен был означать: "кто не с нами – тот против нас". В результате, Рецин арамейский и Пеках – король Израиля поднялись против Иерусалима, чтобы завоевать его.

Ничуть не оправдывая роковое решение короля Ахаза обратиться за помощью к царю Тиглатпаласару– тот находился в военном лагере в Сирии, готовя поход на Египет, – мы должны констатировать, что все участники кнаанской трагедии не были отягчены государственной мудростью.

Царь Царей реагировал быстро. Он начал с ближайшего, с Дамаска, разорил его и обратил в ассирийскую провинцию. Потом принялся за Израиль. Тиглатпаласар огненной бурей пронёсся по Гил'аду, Галилее и Шаронской низменности, но тут внезапный бунт вавилонских сепаратистов потребовал его срочного возвращения на берега Евфрата. В Кнаан он уже не вернулся, и этот район на несколько лет остался в стороне от всеобщей войны, захватившей Плодородную Радугу. От королевства Израиль сохранились Шомрон и его окрестности, оно платило Ассирии дань, и всё-таки это ещё было государство, а не одна из ассирийских колоний, в которые были обращены арамейские города, Филистия и Финикия.

Мы уже не удивляемся, узнав, что Пекаху бен-Ремальяу не простили военные поражения и провалившуюся политику. Совсем в традиции эпохи на троне в Шомроне появляется новый (он ещё не знает, что – последний!) король Израиля по имени Хошеа бен-Эйла. Для него летописец делает короткое, но очень важное примечание в жизнеописаниях: "И делал он то, что было злом в очах Господних, но не так, как предыдущие короли израильские".

Похоже, что и королю Хошеа "повезло" с советниками: один из них донёс в Ниневию о тайных переговорах Хошеа с Египтом.

Вскоре король Израиля бросил открытый вызов Царю Царей, отказавшись платить ежегодную дань.

Кара последовала быстро. Салманасар V, сын Тиглатпаласара, появился во главе войска в Израиле. Хошеа был уведён в Ассирию и заточён в тюрьму, но столица, Шомрон, сопротивлялась нашествию ещё три года.

Внезапно, так и не завершив завоевание Израиля, царь Салманасар умер (по другой версии, был убит во время дворцового переворота), и в осаждённом Шомроне в который раз наступило тревожное затишье. Следующие два года никто ничего не предпринимал. Израильтяне молились и ждали чуда, выбирая из предсказаний ясновидцев лишь оптимистические. Современники "ассирийского Апокалипсиса", они только догадывались: то, что с ними ничего не происходит, и есть чудо.

Через два года в обескровленный, разорённый войной и оккупацией Израиль явился новый Царь Царей – Саргон II. На этот раз всё было кончено.

И изгнал он израильтян в Ашшур, и поселил их в Халахе и в Хаворе при реке Гозан, и в городах Мадайских.

Селения Израиля были отданы на разграбление кочевникам, позднее туда прислали из Вавилона халдеев. Переселенцы быстро ассимилировались, смешавшись с остававшимися в стране израильскими крестьянами. Так возникла близкая иврим нация – самаритяне – с похожими религией и языком.

Те же, кто добрался живым до Ассирии, ассимилировались в среде местного арамейского населения. Большая часть пригнанных получила земельные наделы, многие стали землепашцами, часть занялась ремеслом. Но сохранилось немало израильтян, не пожелавших принять какие-либо перемены. Впоследствии они слились с изгнанниками из Иудеи, и самые упорные из их потомков пережили и ассирийскую, и вавилонскую империи и возвратились в Эрец-Исраэль, чтобы восстановить Иерусалим и Храм.