Елена Муравьева - Сборник исторических миниатюр

Начало войн Франции со странами монархической Европы, активизация противников революционных изменений в стране, попытки согласовывать действия внешней и внутренней контрреволюции, Манифест герцога Брауншвейгского, грозивший французам всеми бедами, полным разрушением Парижа и казнями «бунтовщиков» в случае, если будет нанесен «малейший ущерб» августейшей семье — оказались роковыми для Людовика XVI.

В ночь с 9‑го на 10-ое августа 1792 г. революционеры штурмовали Тюильри. Их величества и их высочества были взяты под стражу. 10‑го августа по решению восставших и Законодательного собрания Людовик XVI был лишен монаршей власти, арестован, передан в распоряжение Коммуны Парижа, заключен вместе с семьей сначала в Люксембургский дворец, а затем, 13‑го августа 1793 г., в Тампль. Необычному арестанту отвели третий этаж. Его близких поместили на четвертом. Во время заключения отставной государь давал семилетнему сыну уроки по географии и латинскому языку, играл с желающими в шахматы, гулял по монастырскому двору. При его встречах с Марией — Антуанеттой всегда присутствовали два офицера стражи.

Даже отстраненный от власти, даже в заключении Людовик XVI все еще был королем и продолжал уповать на лучшее. Но 21‑го сентября вновь избранное Законодательное собрание — Конвент — приняло декрет об упразднении во Франции монархии. Надежды развеялись.

20‑го ноября в Лувре был обнаружен секретный сейф с документами, свидетельствующими о связях короля с государями враждебных Франции стран. Этот был отличный повод затеять суд над королем. Процесс начался 11‑го декабря. И хотя подсудимый держался с большим достоинством, не соглашался ни с одним из предъявленных обвинений, все было тщетно. При поименном голосовании недавний суверен был признан виновным и приговорен к смертной казни. 19‑го января 1793 г. Конвент постановил гильотинировать короля в течение 24‑х часов.

Казнь

Узнав о приговоре, Людовик попросил, чтобы к нему допустили аббата Эджворта де Фримонта. Со священником он провел несколько часов наедине. Затем встретился с семьей. И снова возвратился к аббату в состоянии глубокого потрясения.

В 5‑ть часов утра, согласно приказу, камердинер разбудил Людовика. Немного погодя король послал за аббатом. Они снова проговорили около часа. Затем в соседней комнате, превратив комод в алтарь, аббат отслужил обедню. Король прослушал Эджворта, стоя коленями на голом полу, после чего принял причастие.

Уже во всех кварталах Парижа раздавался бой барабанов, а вскоре к ним добавились голоса офицеров и лошадиный топот кавалерийской части, вошедшей во двор Тампля.

С 7‑ми до 8‑ми часов утра под разными предлогами тюремщики то и дело стучались в двери камеры короля. Возвращаясь в комнату после одной из таких проверок, Людовик сказал, улыбаясь: «Эти господа видят всюду кинжалы и яд. Они боятся, как бы я не покончил с собой. Увы, они плохо меня знают. Покончить с собой было бы слабостью. Нет, если нужно, я сумею умереть!»

В 8‑мь часов к королю пожаловали члены муниципалитета. Людовик передал им свое завещание и 125‑ть луидоров, которые просил возвратить одному из кредиторов. Были у него и другие поручения. Наконец в двери постучали офицеры с приказом собираться.

Среди жуткой тишины карета подъехала к площади Революции (бывшей площади Людовика XV). Ступени эшафота были очень круты, и королю пришлось опереться о плечо священника. Однако, достигнув последней ступени, король твердым шагом сам прошел всю площадку.

Все это время раздражающе громко били барабаны. Король не выдержал и крикнул срывающимся голосом: «Замолчите!» Барабанщики, стоявшие у подножия эшафота, опустили палочки. Палачи подступили к Людовику, чтобы снять с него одежду, но король, оттолкнув их, сам сбросил коричневый камзол, оставшись в белом фланелевом жилете, серых панталонах и белых чулках. Самообладание короля привело было палачей в смущение, но скоро они опомнились и снова окружили Людовика, намереваясь связать его. Ища поддержки, возмущенный Людовик обернулся к священнику. Эджворт проговорил со слезами в голосе: «В этом новом оскорблении я вижу только сходство вашего величества с Христом».

«Делайте, что хотите, — обратился Людовик к палачам. — Я выпью чашу до дна. — И громко к народу: — Французы, я умираю невиновным в преступлениях, в которых меня обвиняют; говорю вам это с эшафота, готовясь предстать перед Богом. Я прощаю своих врагов и молю Бога, чтобы Франция…»

Командовавший казнью генерал Сантер на белом коне выскочил вперед и яростно прокричал приказ. Рота ударила в барабаны. Короля не стало слышно. Палачи схватили Людовика, чтобы привязать к доске. Сопротивляясь, король выказал недюжинную силу, однако палачей было шестеро, и борьба быстро закончилась. Доска с Людовиком приняла горизонтальное положение.

Едва Эджворт, наклонившись к королю, успел прошептать: «Сын Святого Людовика, взойди на небеса», как раздался роковой удар ножа гильотины. Дикий крик толпы потряс площадь: «Да здравствует Республика!» Эджворт упал на колени. Он оставался в этом положении до тех пор, пока один из палачей, по виду почти мальчик, схватив отрезанную голову, чтобы показать ее толпе и капнул кровью короля на шею аббата.

Было 9‑ть часов 10‑ть минут утра 21‑го января 1793 года.

По материалам «Кроссворд–кафе», 2france.ru для газеты «Я»