Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том 3

Джон Робинсон, исследователь спокойный и объективный, не склонный к фантастическим преувеличениям, выводит на роль главного врага Ордена Храма госпитальеров. В этой связи он анализирует восстание Уота Тайлера, дикий бунт 1381 года, бросивший на Лондон более ста тысяч крестьян. Восставшие последовательно и целеустремленно уничтожали в первую очередь имения госпитальеров, а позднее один из бунтовщиков, говоря о целях восстания, честно признался: «Во–первых и прежде всего истребить госпитальеров».

Кто и почему мог иметь такую жгучую и по–видимому совершенно иррациональную ненависть к ордену госпитальеров? Трудно сказать, потому что даже личность Уота Тайлера не была установлена, известно только, что он не был крестьянином, показав себя, как полководец, обладающий реальным боевым опытом. Робинсон выдвигает версию о том, что это наследники тамплиеров мстили госпитальерам за разгром Ордена Храма. Ведь известно, что недвижимость тамплиеров отошла в первую очередь к госпитальерам.

Для того, чтобы признать эту версию справедливой, надо утвердиться в мысли, что тамплиеры считали госпитальеров главными виновниками разгрома своего Ордена. Могло ли так быть? И насколько Госпиталь был виновен перед Тамплем?

Между двумя духовно–рыцарскими орденами действительно в разные периоды истории вспыхивала враждебность, доходившая порою до крайности. Они конкурировали и, очевидно, не очень любили друг друга. Госпитальерам по многим причинам было выгодно устранение тамплиеров, но отсюда ещё не следует, что Госпиталь был инициатором или хотя бы одним из инициаторов этого устранения. Если бы мы решили возложить часть вины за разгром храмовников на госпитальеров, то не нашли бы ни одного подтверждения. Госпитальеры ни разу активно не вмешивались в процесс над тамплиерами ни на стороне защиты, ни на стороне обвинения. Руководители Госпиталя не сделали в этой связи ни каких заявления. А ведь этих заявлений от госпитальеров, очевидно, ждали как защитники, так и обвинители Ордена Храма. Может быть, оно и правильно, то, что Госпиталь по этому вопросу придерживался строгого нейтралитета. А, может быть, и не очень правильно. По ходу процесса госпитальеры выглядят молчаливо стоящими рядом и ожидающими, когда наконец можно будет наброситься на имущество тамплиеров и объявить его своим. Хотелось ли им защищать вчерашних братьев по оружию, если в случае успешной защиты можно было потерять хороший куш? Не объясняется ли нейтралитет Госпиталя корыстными мотивами? Что ни говори, а это подозрение всё же липнет к Госпиталю. Неужели сами рыцари–иоанниты этого не понимали? Чтобы отвести от себя это подозрение, руководители Госпиталя, не вмешиваясь в процесс по–существу, всё же могли сделать несколько заявлений о боевой доблести храмовников, о их набожности, чему не раз были свидетелями. Это было бы очень благородно, великодушно, по–рыцарски. Когда тамплиеры умирали под пытками и горели на кострах, неужели не пришло время забыть обиды?

А иные госпитальеры так и не придерживались нейтралитета. На Кипре, где вся знать, горожане и священники засвидетельствовали храбрость, набожность и добрую славу тамплиеров, единственная противоречащая нота прозвучала от командора госпитальеров. Господи, какая низость…

Так почему госпитальеры не заступились за Орден Храма? Может быть, потому что они были уверены в виновности тамплиеров, и тогда их не в чем упрекнуть? Может быть. А отказаться от имущества Тампля могли? Очень уж они тут напоминали мародёров, ободравших труп павшего товарища. Но Госпиталь, как и Тампль, структура кроме прочего экономическая. Как же они могли отказаться от того, что приносит доход? И всё–таки они повели себя не по–рыцарски, и это оставляет очень горький осадок. Однако, будем помнить: у нас нет ни одного доказательства того, что госпитальеры приложили руку к разгрому Ордена Храма.

Многие серьёзные исследователи видят причину гибели Ордена Храма не в происках конкретных лиц или структур, а в самом ходе истории. Ги Фо, например, пишет: «Тамплиеры представляли собой настоящее государство в государстве, державу, не подвластную монархам. Эта опасность не ускользнула от внимания советников Филиппа Красивого, которые создавали абсолютную монархию. Для короля разрушение такой державы являлось задачей гораздо более серьёзной и закономерной, чем овладение богатствами Ордена».

Сначала Сиверцев полностью принял эту многократно выраженную концепцию, а потом она перестала ему нравиться по нескольким причинам. Не надо так уж сильно преувеличивать самостоятельность Ордена Храма, который якобы в силу этого раздражал короля. То, что Орден не подчинялся королю, не представляло собой ничего исключительного. Орден был всего лишь церковной структурой, а ни одна церковная структура не подчинялась королю. И доминиканцы, и францисканцы, и инквизиция, и огромные монастырские конгрегации — никто из них королю не подчинялся, имея своё церковное руководство. Тех, кто не подчиняется де–юре, обычно подчиняют де–факто, что король и делал и, как правило, весьма успешно. Не именно Орден Храма, а вообще вся Церковь представляла собой «государство в государстве», так ведь не сжигать же было из–за этого всех церковников на кострах.

Конечно, от других церковных структур Орден отличался тем, что представлял собой неподчинённую корою вооружённую силу. Но и в этом смысле Орден Храма не был уникален. Почему же иоанниты–госпитальеры не препятствовали «созданию абсолютной монархии»? Орден иоаннитов просуществовал до наших дней, и в абсолютную монархию вписавшись, и ко всем остальным эпохам приспособившись. И тамплиеры, как госпитальеры, вполне способны были приспособиться к условиям постепенно формирующегося централизованного государства.

И зачем обязательно считать «железного короля» слоном в посудной лавке? Если его так сильно раздражало то, что тамплиеры ему не подчиняются, так логично было попытаться их подчинить, а не уничтожить. Подобные примеры в ту эпоху были перед глазами. В пиренейских государствах и тамплиеры, и другие духовно–рыцарские ордена имели двойное подчинение — как папе, так и монархам. И Филипп имел подобную мысль, когда предложил объединить Госпиталь и Тампль с тем чтобы самому встать во главе объединённого Ордена. И если тамплиеры не поддались на ласковые уговоры, так ведь достаточно было арестовать верхушку Ордена, тех самых четырёх иерархов, обвинить не в ереси, а в общеуголовных преступлениях, так же точно пытками вырвать признания, а потом, надо полагать, у короля не возникло бы никаких проблем с тем, чтобы возглавить обезглавленный Орден. И шума меньше, и смысла больше. Встав во главе Ордена, король получил бы доступ ко всем его ресурсам, не имея необходимости ни с кем делиться, и проблем с папой возникло бы не больше, чем возникло.