Борис Тумасов - Земля незнаемая

Трясёт Петруню озноб. Скоро появятся корабельщики, купцы: греки, армяне, персы, сарацины, русы, иудеи. Оживёт порт.

Вдали на рейде со спущенными парусами темнеет грозный и многочисленный военный флот Византийской империи. Застыли на морской сини оснащённые греческим огнём [98] Греческий огонь — смесь селитры и нефти. Струя огня из специальных труб направлялась на корабли врага. тяжёлые дромоны, лёгкие хеландии [99] Экипаж хеландии — 100–150 человек. .

Ворота в гавань при случае перекрывает крепкая цепь. Кораблям неприятеля нет пути к Царьграду с моря, а с суши рвы да стены неприступные.

Но Петруня думает о другом. С той поры как встретил он на стройке раба Малка, заронил тот в его душу мысль о побеге на родину.

Увидел Петруня поздней осенью русских гостей, и затеплилась у него надежда бежать из рабства на русской ладье. Вот только бы час укараулить, когда купцы из Царьграда отплывают.

И повезло-таки. Шли они с Анастасом вчера. Время было позднее. Их обогнали два бородача, одетые в корзно и мягкие сапоги. Один сказал другому по-русски: «Слава те, Господи, завтра уплываем».

Ёкнуло сердце у Петруни. Всю ночь глаз не смыкал, а в полночь, прислушавшись, спит ли Анастас, выбрался из каморы. Тёмными улицами, таясь дозорных, долго блуждал, пока добрался до гавани. Здесь взяла его оторопь. В предрассветной мгле увидел закрытые ворота и стражу, а там, где за высокой стеной было море и русская ладья, тоже перекликалась стража.

Подождал Петруня, стража от ворот никуда. Стоят два воина, говорят между собой. Заплакал Петруня с горя. Что делать теперь? Надобно, пока Анастас не хватился и хозяина не кликнул, назад ворочаться. Поднял Петруня голову, глянул в последний раз на ворота и себе не поверил. Ушла стража. В один прыжок оказался Петруня у стены, оттуда ползком к воротам. Ухватился за толстый, в руку, прут, подтянулся и, помогая ногами, взобрался наверх. Спускаться полдела. Уже на земле, когда бежал к темнеющим скалам, услышал, как вернулась воротняя стража.

Теперь Петруня выжидал, когда можно будет пробраться на ладью. Показалась компания весёлых корабельщиков, повидавших многие страны. Важно прошли русские купцы. Постояв у сходней, поднялись на судно. Почти следом за ними в сопровождении охраны пришёл императорский чиновник в красной хламиде, сделал досмотр ладье. На берег сошёл довольный, неся под рукой свёрток.

Выждал Петруня, когда чиновник ушёл и стражи поблизости не оказалось, огляделся. Ладейщики своим делом занимаются. Ужом прошмыгнул Петруня на ладью, забился в глубоком трюме, где хранились продуктовый запас и амфоры с водой. Лежал долго. Незаметно заснул и не слышал, как отчалили. Проснулся Петруня и не поймёт, где он. Потом вспомнил, прислушался, за кормой волны плещут, над головой ноги топотят, люди переговариваются. В животе у Петруни от голода урчит. Пошарил он в потёмках — ничего не достать, всё упаковано, даже напиться нельзя. Амфоры высокие, тяжёлые, одному не поднять, а горлышко узкое, кляпом задолго искал Петруня, что бы поесть. Не заметил, как в трюм купец спустился, увидел парнишку, крикнул товарищей. Выволокли Петруню наверх, пришёл седобородый гость, допрашивать стал. Петруня всё как есть рассказал. Купец посмотрел на товарищей.

— Удрал парень! Ин в Тмуторокани видно станет, как быть с тобой.

И поплыл Петруня, радуясь освобождению.

За кроткой улыбкой тихого магистра Клавдия кроется хищник. Два лета минуло с того дня, как затаил он злобу на базилевса. В то прошедшее время магистр Клавдий надеялся, что базилевс Василий сделает его логофетом дрома, готовился к тому, но Василии отдал эту должность другому, а Клавдия услал в Херсонес к стратигу Цуло.

Подобно барсу, изготовившемуся к прыжку, выжидал магистр Клавдий часа для мести…

Херсонесская фема — аванпост Византийской империи на севере. Херсонес — ворота к печенегам, хазарам и на Русь. Херсонесские каменоломни славятся на всю империю. Горы жёлтого и белого камня высятся неподалёку от крепости. Закованные в кандалы рабы рубят его в пыльных штольнях. Другие невольники под надзором крепкой стражи добывают для всей империи соль в борисфенских солеварнях. Рабу нет возврата к свободе. Базилевс наделил катапана Херсонеса властью. У Георгия Цуло солдаты и флот. Катапан — базилевс в своей феме. Эту мысль внушил Георгию магистр Клавдий. Клавдий отгадал тайные думы катапана Цуло.

Полуденный час, и дворец катапана затих в сонной дремоте. Магистр Клавдий, маленький седой старик, шёл по залам не торопясь, придерживаясь за стены. Ноги, обутые в розовые мягкие башмачки, ступали бесшумно. Одной рукой Клавдий придерживал полу яркой, расшитой серебром мантии. Подойдя к широкой резной двери, потянул ручку на себя. Створки распахнулись легко.

Катапан сидел на низкой, обшитой золотой материей скамье ссутулившись. Клавдий остановился. Не открывая сомкнутых век, Георгий спросил:

— Есть ли какие вести, магистр?

— Хазары ждут ответа, стратиг.

Цуло промолчал, напряжённо думая. Усталое бледное лицо покрылось мелкими каплями пота. Клавдий видел: катапану трудно решиться.

— Войска базилевса Василия пока ещё в Болгарии. Решайся, стратиг, не упусти время.

— А разве у Василия нет больше воинов, кроме тех, что в Болгарии? — лицо Цуло нервно передёрнулось. Он открыл глаза. Катапан уловил, Клавдий колеблется. — Или магистр не упомнит, что Фока и Склир тоже имели силу, да Василий на неё сыскал воинов?

— Ты, стратиг, не должен сомневаться. Мы начнём, нас Антиохия поддержит да и другие фемы. На Василия патриции недовольство таят. Его сборщики налогов с патрициями, как с плебеями, речи ведут. А там, глядишь, снова болгары поднимутся. Базилевсу будет не до Херсонеса. Помощью же хазар заручиться, стратиг, надобно. Помоги им Таматархой овладеть, пошли хедии. Мстиславу твой флот не одолеть, — сказал министр.

— Но хазары мыслят Таматархой владеть! Нет. Коли отложится Херсонесская фема от империи, то надобно русов изгнать из Таматархи и тот город в наше подчинение взять. Зришь ли ты, магистр, какая то будет сила в наших руках? Зачем же отдавать Таматарху хазарам.

— Ты верно мыслишь, стратиг, совсем недавно хазары были нам угрозой. Но теперь не те времена, и пусть хазары прогонят Мстислава и на время овладеют Таматархой. Их же помощью заручившись, стратиг, ты не станешь опасаться базилевса. Разве сможет послать он сюда такую армию? А как только базилевс смирится, мы уж сумеем поссорить печенегов с хазарами и сами тем часом Таматарху под себя возьмём.

Катапан почесал бороду:

— Речь твоя правдива, магистр, но я хочу подумать. Пусть хазарские послы подождут ещё.