Дмитрий Барчук - Александрия-2

Молодые люди, приблизительно одного возраста и равного социального статуса, оба холостые, не могли не сойтись: круг интеллигенции в находящемся на военном положении Кабуле был достаточно узок. Они часто выезжали вместе на фронт, попадали в опасные передряги, вместе ходили на вечеринки в военный госпиталь, где ухаживали за молоденькими врачихами. Оба в свое время были завербованы Комитетом, но воспринимали это, как вынужденную реальность. Ни тот ни другой ни на кого не стучали, считая доносительство вещью низкой, не совместимой с собственным достоинством.

Разными путями и в разное время они осознали свое жизненное призвание в служении Богу. Чурсин это сделал раньше, еще двадцать лет назад, Самсонов пришел к религии чуть позже, на философском факультете МГУ. Но оба это сделали сознательно, от чистого сердца. Поэтому такие священнослужители, как митрополит Мефодий, им были внутренне чужды.

А что Мефодий? Блестящий богослов, умнейший человек, очень теле– и фотогеничный. По-своему он тоже верит в Бога. Но, дослужившись до столь высокого сана, став одним из церковных иерархов, владыка посвятил Богу не всего себя. В глубине его души еще осталось место для честолюбивых устремлений, чреватых грехом гордыни. Свое служение церкви он понимал не как самоотречение и самопожертвование, а как достойную работу, которая должна приносить соответствующие дивиденды. В том числе и в материальном, и в карьерном смысле. Он очень хотел стать патриархом. И сейчас, как никогда, был близок к осуществлению своей заветной мечты.

– Ты в курсе дела Ланского? – спросил архимандрит у протоиерея.

– Конечно. Я же в России живу, а не в Израиле.

– Это плоская шутка, – серьезным тоном сделал замечание другу отец Олег и перешел к делу. – Только что у меня был Неклюдов. Да, тот самый акционер холдинга, которому Ланский передал в управление все свои акции. Да, Россия объявила его в розыск через Интерпол. Но в Израиле его никто не преследует. Это же свободная страна.

– Счет сравнялся. Один – один, – отметил колкость, отпущенную в свой адрес, московский священник.

– Неклюдов хочет пожертвовать Русской православной церкви все свое имущество, в том числе и акции Ланского. По доверенности он имеет на это право. Представляешь, какая это бомба?

Отец Иона даже присвистнул в трубку.

– Это же миллиарды долларов! Но и какие проблемы!

– Меня тоже не покидает ощущение, что это данайский дар. Примешь этого троянского коня, он всю церковь развалит. Я звонил в приемную патриарха, но мне сказали, что его святейшество в больнице.

– Да. Он совсем плох. Того и гляди отправится вслед за Папой Римским.

– Секретарь посоветовал обратиться к митрополиту Мефодию. Но прежде чем звонить ему, я решил посоветоваться с тобой. Ты же знаешь отца Мефодия. Он не сможет устоять перед таким соблазном.

– Что верно, то верно. Митрополит никогда не был бессребреником. А тут такой шанс одним махом поправить финансовые дела церкви, да еще выслужиться при этом! Он его наверняка не упустит.

– Вот и я об этом тревожусь. Не затмит ли блеск злата глаза митрополиту. У нас только наладились взаимоотношения с властью. Мы не лезем в их дела, а они в наши. А тут такой камень раздора?

В трубке несколько секунд молчали. Московский собеседник обдумывал полученную информацию.

– А знаешь, святой отец, звони митрополиту! – объявил свой решение протоиерей. – Что Бог дает, то к лучшему. Глядишь, из‑за собственной жадности Мефодий сам себе яму выкопает. Ты хочешь, чтобы он стал патриархом?

– Нет.

– Вот и я не хочу. Куда бы потом дело Ланского ни вырулило, митрополит все равно погрязнет в нем по самые уши. А скоро заседание Синода. Там-то с него и спросят. Человеку с такой гордыней даже президентом нельзя быть, а князем церкви – тем более. Поэтому звони ему скорей, Олег. Да благословит тебя Бог!

Владыка выслушал рассказ главы иерусалимской миссии очень внимательно, и только когда архимандрит закончил говорить, он спросил его:

– Как вы считаете, от чистого сердца сей дар, или же его преподносят нечестные на руку люди с единственной целью, чтобы поссорить святую церковь с мирскими правителями?

– Я не знаю, владыка, – честно признался отец Олег. – Может быть, щекотливый момент здесь и присутствует, но господин Неклюдов также жертвует церкви и все свое состояние. А это не только его доля в холдинге, который сейчас у всех на слуху. Но и принадлежащий ему на всех законных основаниях химический комбинат в Израиле, а также многомиллионные суммы на счетах в самых надежных банках мира. Поэтому заподозрить его в какой-то корысти сложно. Это больше похоже на жест отчаявшегося человека, который просто не может больше противостоять несправедливости и просит у нас защиты. Не забывайте, что он рискует собственной жизнью, уступая свою и доверенную ему Ланским собственность.

– А чего он хочет от церкви взамен? – спросил митрополит, не верящий в людское бескорыстие.

– Ничего.

– Так не бывает. Всем людям от нас чего-то нужно, даже большего, чем мы можем им дать. Например, спасения души. А что собирается делать этот ваш жертвователь потом, когда останется без средств к существованию?

– Не знаю. Об этом мы еще не говорили.

– Плохо. Очень плохо, – сделал выговор митрополит. – Пастырям в первую очередь надлежит знать о настроении прихожан. Когда, вы говорите, он нас будет ждать у адвоката?

– Завтра в десять часов утра. В Тель-Авиве.

– Хорошо. Я прилечу сам. О номере рейса и времени прилета вам сообщит мой помощник.

– А что мне передать господину Неклюдову? Я должен сообщить ему наш ответ сегодня.

– А вы разве не догадались? Если дар осуществляют от чистого сердца, как святая церковь может его не принять?

– Но вы подумали о возможных последствиях, владыка?

– Сын мой, любые переговоры всегда удобнее вести, имея что-то в рукаве. На вопрос иметь или не иметь я давно уже ответил утвердительно. Так что звоните своему жертвователю, мы будем ждать его в назначенное время в назначенном месте.

Все сразу пришло в движение. Церковные юристы занимались подготовкой необходимой документации. Отделу внешних сношений он поручил связаться с аэропортом, чтобы подготовить к вылету самолет патриарха, и с диспетчерскими службами стран, через которые лежал путь на Святую землю, чтобы подготовили воздушный коридор, а также с аэропортом «Бен-Гурион» в Тель-Авиве.

Вылет назначили на шесть тридцать утра. Учитывая разницу во времени с Израилем, делегация РПЦ должна была прибыть к нотариусу в Тель-Авиве вовремя. Еще оставалось время на непредвиденные осложнения с пограничным и таможенным контролем в израильском аэропорту. Там их должен был встретить иерусалимский архимандрит и проводить в город в нотариальную контору.