Дмитрий Барчук - Александрия-2

Синецкий уже напился в дупель. У него и язык заплетался, но старец все равно не уходил. Ему хотелось дослушать рассказ до конца.

– А что было потом, милейший пан?

– Потом?.. – поляк явно запамятовал, на чем он остановился. – Ах, потом… Обсудили условия перемирия. Наши выдали вашим пленных. А польским частям, оставшимся верным присяге, его высочество разрешил вернуться в Варшаву. Тогда я и покинул великого князя, даже не попрощавшись с ним по-людски. Мы открыли дорогу русским полкам к границе. Но у Николая Павловича оказалось наготове огромное войско. Он его намеревался отправить для усмирения французской революции. А вместо этого двинул на Польшу. Только командование теперь поручил генерал-фельдмаршалу Дибичу, ибо Константин Павлович в его глазах упал очень низко – из‑за того, что позволил созреть восстанию. Правда, великий князь остался в ставке. Он хотел помочь усмирить Польшу малой кровью. Все уговаривал Дибича только попугать, а не воевать всерьез. Но в мае 1831 года фельдмаршал заразился холерой и умер, а через месяц в Витебске от этой же заразы скончался и великий князь. Мир праху его! Достойный был человек.

После Дибича русскую армию возглавил генерал-фельдмаршал Паскевич, ставший потом польским наместником. Этот волкодав с нами уже не церемонился. К осени все было кончено. Варшава пала. Наши отряды распущены. А потом что? Суд. И вот она – Сибирь-матушка, приют всех неприкаянных душ.

Кузьмич? Еще по стопке? Где ты, Кузьмич?..

Старый вояка Синецкий пережил Федора Кузьмича всего на две недели. Его похоронили в Томске, в католической части кладбища.

Его внучка вышла замуж за ссыльного дворянина Ланского. У них было десять детей. Девять дочерей и один сын – Яков. Дед будущего олигарха Михаила Ланского.

После смерти Константина Павловича император Николай I пригласил княгиню Лович на жительство в Царское Село в качестве вдовствующей великой княгини. Но через год после смерти мужа ее не стало…

Загадочная смерть брата императора и его жены послужила поводом для разного рода слухов. Поговаривали даже, что великий князь вовсе не умер от холеры, а, последовав примеру брата Александра, лишь инсценировал свою смерть и уехал по собственной воле в Сибирь. Он не мог простить себе собственного легкомыслия, следствием которого явились утрата безоблачной жизни в Бельведерском дворце и такое кровопролитие.

Он якобы устроился на Байкале, близ Иркутска, а вскоре вызвал к себе и жену. Там они дожили свой век в мире и согласии, осуществив свою мечту о частной жизни.

Но это, скорее всего, красивая сказка. Как, может быть, и вся история о Федоре Кузьмиче. Кто его знает?

Но если это все-таки было, то выглядело, вероятно, так или хотя бы похоже.

Мобильный телефон зазвонил ночью. Но Неклюдов не спал. Он смотрел по телевизору EuroNews. В Ватикане, в Сикстинской капелле, конклав выбирал нового Папу. В первый день голосования кардиналы не пришли к единому мнению. Из трубы валил черный дым.

Голос в трубке сказал только одно слово:

– Да.

Леонид Петрович улыбнулся. Он представил себе, как трудно далось священнослужителям это решение, сколько согласований на различных уровнях церковной иерархии им пришлось провести за неполную половину суток, прошедшую после его визита в Русскую духовную миссию в Иерусалиме. А какие сомнения, муки совести пришлось преодолеть высшим иерархам Русской православной церкви, прежде чем архимандрит получил добро на этот звонок.

А какой переполох произойдет на Лубянке и в Кремле, когда гонители холдинга узнают, что им теперь противостоит не горстка разрозненных и почти сломленных морально частных лиц, а могущественная духовная организация, с которой они не могут не считаться.

Он так и заснул на диване перед телевизором с улыбкой на лице.

Едва за гостем закрылась дверь, отец Олег, не теряя ни минуты драгоценного времени, стал набирать телефон приемной патриарха.

– Очень сожалею, ваше высокопреподобие, но его святейшества сейчас нет в резиденции, и в ближайшие дни он не появится, – ответил секретарь.

– Но у меня очень важное и срочное дело. Его может решить только патриарх, – настаивал иерусалимский архимандрит.

– Ничем не могу помочь. Патриарх тяжело болен. Он в больнице. И с ним никак нельзя связаться. Обратитесь к митрополиту Мефодию.

На том конце положили трубку.

«Значит, Мефодий? – отец Олег размышлял, не решаясь набрать телефон приемной митрополита. – Как это некстати!»

Глава Русской духовной миссии на Святой земле был много наслышан о личных качествах митрополита Мефодия. Его предшественник в Иерусалиме отец Сергий хорошо знал будущего митрополита еще по учебе в духовной семинарии и был очень огорчен, когда того избрали в состав Синода. А вскоре отца Сергия сняли с должности за незначительную провинность и отправили в отдаленную епархию на Дальнем Востоке. Говорят, что отец Мефодий поспособствовал этому перемещению. Он прочил на освободившееся место главы духовной миссии на Святой земле своего человека, но отец Сергий подключил все свои связи среди высшего духовенства и оставил своим преемником отца Олега.

Митрополит, конечно, этого не забыл. А сейчас, когда он набрал такую силу в церкви, что даже замещает на время болезни самого патриарха, пребывание священника из чужой партии на месте руководителя духовной миссии в Иерусалиме было вопросом времени. При первой же оплошности отец Олег будет смещен со своей должности и отправлен в далекую ссылку. Об этом архимандрит знал, потому и не спешил звонить в приемную митрополита.

Он набрал другой номер.

– Слушаю вас, – ответил дружественный голос.

– Это Олег.

– Давно ты не баловал меня звонками. Что-то случилось?

– Да. Я могу обсудить по этому телефону конфиденциальный вопрос?

– Я, правда, не думаю, что телефон заместителя начальника отдела внешних церковных сношений прослушивается, но давай лучше я тебе перезвоню. Тот номер, который ты мне давал при нашей последней встрече, у тебя еще действует? Вот на него я и перезвоню.

Прошло минут десять, прежде чем зазвонил мобильный телефон архимандрита.

– Это Иона. Ну, рассказывай, что у тебя там стряслось?

Алексей Самсонов, так звали протоиерея Иону в миру, был старым другом иерусалимского архимандрита еще в той, прежней, жизни. Они познакомились в Афганистане, когда ни тот ни другой даже не помышляли о духовном сане. Алексей окончил Институт стран Азии и Африки и служил переводчиком в советском посольстве в Кабуле, а будущий архимандрит – Игорь Чурсин – был собственным корреспондентом «Комсомольской правды» в Демократической Республике Афганистан.