Дмитрий Барчук - Сибирская трагедия

Их комиссар юстиции вообще заявил недавно, что «Советы должны стоять прежде всего на страже революции, а потом только на юридической точке зрения» и «пока существует советская власть, никто из идущих против нее не может быть уверен, ложась спать, что мы не придем к нему». Вот в такой атмосфере страха мы и живем.

А брат говорит, что Ленин – умный. Он с ним еще в Минусинске в шахматы играл, когда тот отбывал ссылку в Шушенском. Но тогда я вообще ничего не понимаю! Неужели он не видит, что страна неминуемо катится к пропасти и хаосу?!

В мою комнату зашел папа и, узнав, что я пишу вам письмо, попросил чиркнуть несколько строчек для Петра Афанасьевича. А если он общается с Иваном Иннокентьевичем Золотовым, пусть и ему расскажет.

В декабре в Томске прошел Второй чрезвычайный Сибирский областной съезд. Он принял резолюцию о создании в Сибири самостоятельной власти в лице Сибирской областной думы и ее исполнительного органа. Часть делегатов была за широкую коалицию всех социалистических сил – от энэсов [111]до большевиков. Однако самих большевиков нисколько не заинтересовала перспектива вхождения в коалиционный орган управления Сибирью. Потанин выступил категорически против союза с большевиками, считая неправильным лишать цензовые элементы права участвовать в построении новой Сибири, ибо прежний режим терзал всех сибиряков, а освобождение провозглашено только для одной их части. В знак протеста Григорий Николаевич даже сложил с себя полномочия председателя областного Совета.

Он вновь оказался провидцем, ведь очень скоро большевики разогнали в Петрограде Учредительное собрание и узурпировали власть в стране. Сибирские депутаты через две недели снова собрались в Томске на первое заседание Сибирской областной думы. Но большевики и тут проявили вероломство и арестовали большую часть депутатов. Их отправили в Красноярскую тюрьму. Но некоторым удалось избежать ареста, и они на конспиративной квартире сумели провести заседание думы и избрали Временное правительство автономной Сибири. Председателем думы избран ваш иркутянин Меркушев [112], а председателем правительства эсер Дербер [113]. Муромский – министр внешних сношений. Миша Шаталов – тоже министр, но без портфеля. А Иван Иннокентьевич Золотев избран министром снабжения.

Передайте, пожалуйста, ему эту новость. Пусть он будет осторожен и до поры до времени не слишком заметен. Вы ведь знаете, насколько беспощадны большевики к своим противникам. Но папа почему-то твердо уверен, что скоро их власти придет конец.

Ну вот и всё. Скомканное какое-то получилось письмо. Все больше о политике. Но, что поделаешь, такая сейчас жизнь.

Берегите себя. Особенно маленького Петеньку. Мы все его очень хотим увидеть. За нас не беспокойтесь.

Ваша Нина.

P.S. Письмо боюсь отправлять почтой. Его вам доставит надежный человек.

Счастье совершенно не зависит от степени свободы, от толщины кошелька, даже от уверенности в завтрашнем дне. Просто приходит его время независимо от переживаемой страной эпохи. И твоя душа начинает петь, не обращая никакого внимания на перипетии истории.

В этом я убедился в Иркутске в 1917 году. Как гражданин я практически был лишен каких-либо прав. Моя семья кое-как сводила концы с концами, чтобы не умереть с голоду. Я мог быть арестован и даже расстрелян без суда и следствия в любое время. Наш дом могли ограбить разбойники, которых после декабрьских боев в городе развелось немереное число. Электричества не было. Улицы были погружены во тьму. Телефон молчал.

Но это было самое счастливое время в моей жизни. Я любил и был любим. С работы меня ждала красавица-жена и очаровательный карапуз – сын, который рос день ото дня вопреки революции.

Даже большевики стали опасаться ночных грабителей и доверили жителям организовать ночную самоохрану. Наш участок патрулирования включал три квартала в длину и один в ширину. Посередине в дворницкой была организована караулка, где ночью сменялись посты и куда «самоохранникам» можно было зайти погреться или вызвать подмогу. К этой повинности были привлечены все взрослые мужчины без исключения. Заранее расписывались очереди дежурств, а перед патрулированием мы получали из отделения милиции очередной пароль и отзыв.

Мы с Иваном Иннокентьевичем охотно исполняли эту повинность. Вооружившись, он – винчестером, а я – подаренным юнкерами револьвером, взяв на поводок Барри для пущей солидности, мы выходили в караул и бродили до утра по улицам нашего участка. Иногда наш наряд усиливал один отставной генерал-майор. Я недавно случайно встретил его в Марселе. Мы просидели весь вечер в кафе на набережной, попивая молодое вино и вспоминая наши ночные прогулки в Иркутске.

Жаклин застала его уже при параде. Вельветовый пиджак с замшевыми нарукавниками, клетчатая рубашка с мягким воротом и брюки цвета хаки свободного покроя придавали ему вид успешного художника. Тетка критически осмотрела его со всех сторон и осталась довольна. Сама же она была одета еще демократичней: в джинсы и ветровку, из-под которой выглядывала белая футболка с какими надписями. На ногах у нее были кроссовки.

По дороге Сергей рассказал ей об утреннем происшествии в бассейне. Она расхохоталась и на светофоре чуть не проехала на красный свет.

Она обозвала его нудистом и сквозь смех пробормотала:

– Представляю, если бы полиция арестовала тебя за сексуальное домогательство!

– Но девушку смутил вовсе не вид моих гениталий, – в оправдание заявил он. – Мне даже вначале показалось, что я ей понравился. А потом вдруг ее отношение ко мне резко изменилось.

Жаклин замешкалась. Она поймала себя на мысли, что ей неприятно, что какая-то посторонняя женщина видела Сергея голым.

– На каком языке ты с ней заигрывал?

– На английском. Ты же знаешь, что я по-французски ни бум-бум.

– И ты хочешь, чтобы честная квебекская девушка стерпела сексуальные домогательства распущенного янки? – она догадалась о причине конфликта в бассейне.

– Я ее не домогался. Это раз. И я – не американец, а сибиряк. Это два, – искренне возмутился Коршунов.

– Вовремя ты сбежал оттуда, иначе бы точно предстал перед судом, – произнесла Жаклин и посоветовала: – Если ты не хочешь впредь оказаться в подобной ситуации, пожалуйста, забудь о своем английском. Говори лучше по-русски. К иммигрантам квебекцы относятся гораздо лояльнее, чем к своим англоговорящим согражданам.

– Но почему?

Жаклин остановилась рядом с цветочным магазином.

– Ты забыл про цветы. Купи лучше хризантемы. Моя мама их любит больше роз. Они долго не вянут.

С мулатом-продавцом Сергей вообще не стал разговаривать. Лишь показал рукой на хризантемы и выставил вперед семь растопыренных пальцев. Мулат ему радушно улыбнулся, сибиряк ему тоже. Так бы они расстались на мажорной ноте, не спроси продавец по-французски, надо ли оформлять букет. Покупатель сразу занервничал, вытащил из кармана брюк ворох мелких американских и канадских купюр, и когда мулат сам отсчитал деньги, Сергей пробурчал: «Мерси», – и быстро выскочил из магазина.