Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 1

Нойоны презрительно оглянулись на него, не удостоив ответом.

– Выпьем еще по одной! – вспомнив о долге хозяина, засуетился Ехэ Цэрэн. – Бури Бухэ, ты там поближе сидишь, передай чашу брату Хутугта Юрги.

– Думать сейчас надо о том, – Хутугта Юрги едва пригубил архи и отдал чашу обратно, – как нам обойтись с тайчиутами так, чтобы и не обозлить их сильно, но и не потерять много. Только об этом сейчас надо думать, времени у нас мало, а между собой потом как-нибудь уж договоримся…

Снова наступила тишина. Нойоны медленно пережевывали холодное лошадиное мясо, тупо глядя перед собой.

Ехэ Цэрэн, о чем-то напряженно размышлявший, кулаком потирая намокший лоб, заговорил первым.

– Я знаю как! – вдруг сказал он.

– Ну! – недоверчиво оглянулись на него другие.

– Говори ты, не тяни долго!..

– Надо сделать так. Мы угоним половину табунов Есугея в сторону меркитов, проведем след через Хилгу, по правому берегу Селенги уйдем на реку Уду и оттуда через горы на Баргуджин. Вслед будто бы пошлем погоню, а потом скажем, что не догнали. Пусть Таргудай думает, что это баргуты пришли с набегом и угнали коней…

– Ты что, хочешь к баргутам угнать наших коней?

– А как потом будем оттуда их возвращать?

– Видно, хочет подарок им преподнести…

– Долго думал, чтобы такую глупость сказать?

– Мы тут думаем, как уберечь наши табуны, а он болтает, сам не знает что.

– Да он со вчерашнего дня пьяный, не видите, что ли…

– Да вы подождите! – раздосадованно закричал Ехэ Цэрэн. – Ведь вы не выслушали до конца… В Баргуджине у меня есть хороший друг, родной племянник главного их нойона. Мы с ним трижды ходили на найманов за конями… Там мы наши табуны продержим год-два, а потом потихоньку, частями пригоним обратно…

– А кто нам там даст пастбище? – недоверчиво прищурился Джочи.

– Дадут! – уверенно оглядел братьев Ехэ Цэрэн. – Не лучшие, конечно, но ведь нам лишь бы кони не передохли, верно?.. И надо будет с ними расплатиться, даже, может быть, десятую долю отдать. Я даже однажды разговаривал с моим другом об этом… Для себя берег этот случай, но сейчас, в такое время, для общего дела я все готов отдать своим братьям!..

– А ведь он хорошо придумал! – воскликнул Бури Бухэ и оглянулся на Хутугту, показывая головой на Ехэ Цэрэна. – Недаром всю жизнь коней ворует.

Ехэ Цэрэн с гордостью расправил плечи.

– Да-а, заметать следы он научился, – повеселели нойоны.

– В чем-то другом сомнительно, но уж в этом-то деле Ехэ Цэрэн всех монголов превзошел…

– Если все получится, как он говорит, мы ему еще в придачу дадим…

– Не зря мы его в детстве били…

– Ха-ха-ха…

Наговорившись, нойоны посмотрели на Хутугту Юрги: последнее слово оставалось за ним. Тот, по-прежнему не участвуя в разговоре, холодно посматривал на них.

– Ничего из этой вашей затеи не выйдет, – после долгого молчания сказал он.

– Это почему? – встревожились все.

– Алтан, перед тем как идти сюда, послал своих гонцов к тайчиутам, это видели мои люди. Таргудай, думаю, уже сегодня пошлет своих лазутчиков в наши курени, а раньше всего к табунам Есугея. Скрыть от него это мы не сможем…

Все удивленно посмотрели на Хутугту, затем по одному перевели взгляды на Алтана. Тот затравленно поблескивал глазами.

– Ты зачем это сделал? – спросил Ехэ Цэрэн, широко округлив глаза, внимательно уставившись ему в лицо.

– А он и так узнает… – с деланной беспечностью тот развел руками. – Я подумал, если не передать ему сразу, он из чужих уст узнает и обидится на нас, что не сообщили…

– Врешь! – прервал его Ехэ Цэрэн. – Ты это сделал, чтобы он от тебя одного узнал, а не от всех нас. Ты уже давно перед ним выслуживаешься. Ты что, думаешь, мы ничего не видим?..

– Ах ты лисица! – Бури Бухэ, сидевший рядом с Алтаном, вдруг с места обрушил ему в голову свой страшной тяжести кулак.

Тот, падая, плечом задел сидевшего рядом брата Гирмау, едва не столкнув его в очаг и, перевернувшись по земле два раза, замер у решетки стены.

– А ну, вставай, – Бури Бухэ озлобленным медведем поднялся на ноги. – Давай-ка посмотрим, крепки ли твои позвонки…

Он уже схватил за шиворот осоловевшего Алтана, когда его остановил Хутугта:

– Оставь, Бури Бухэ, убьешь его, возьмешь грех, да уже ничего не исправишь.

Тот плюнул, отвернувшись от очага и онгонов, сел, с видимым усилием сдерживая в себе злобу, сам налил полную чашу арзы и, не глядя ни на кого, осушил двумя гулкими глотками.

Поговорив еще, так ни к чему и не придя, нойоны с руганью разъехались из айла Ехэ Цэрэна.

У соседней юрты стояли трое стариков с согбенными спинами, оперевшись на гладко оструганные палки, смотрели им вслед.

– Эти против Таргудая, что щенята против взрослого волка, – вытирая слезящиеся глаза тылом ладони, прошепелявил один.

– Хутугта будто немного подрос, да что он один сможет, без Есугея и Тодоена…

– Да, теперь снова верх возьмут тайчиуты…

– Время киятов прошло.

Печально покачав головами, старики разбрелись в разные стороны.

Через два дня, когда сплетни в курене вокруг отказа Оэлун Даритаю немного остыли, случилась напасть еще более ошеломляющая. Вдруг, ни с того ни с сего, часть войск кият-борджигинских нойонов, находившихся вместе со скотом на осенних пастбищах, во главе с некоторыми тысячниками и сотниками, оставив стада своих хозяев, снялась со своих мест и ушла к тайчиутам. Войско Есугея ушло полностью.

Случилось это враз, в один день на протяжении полудня пути вдоль границы с тайчиутами и всем стало ясно, что они давно были подкуплены и хорошо подготовлены Таргудаем. Стоило тому в нужное время махнуть рукой, как они лавой хлынули вниз по Онону. Киятские нойоны ослабли сразу вполовину.

Весть эта пришла в курень киятов поздним вечером. Выехавшие в ночь нойоны были на месте уже под утро, но идти в погоню за беглецами не решились. Было неизвестно, как встретят их тайчиуты. Да и сами беглецы, раз уж открыто показали свое нежелание жить вместе, могли оказать нешуточное сопротивление. Один лишь Бури Бухэ, похудевший, осунувшийся от своей неутоленной злобы, исступленно потрясал тяжелым чжурчженским мечом, брызгал белой пеной с губ, требуя догнать и перебить изменников всех до одного вместе с детьми и женами, но его никто не послушался.

В сопровождении своих нукеров нойоны беспомощно носились от урочища к урочищу, всюду заставая одно и то же: на месте целых куреней, которые были расставлены тут совсем еще недавно под их строгим присмотром, теперь чернели голые огнища от очагов. Оставшиеся на месте пастухи лишь разводили руками.

– Вдруг ранним утром все начали разбирать свои юрты, – рассказывал Даритаю старый его табунщик. – Я побежал к Баян-нойону, нашему сотнику. Спрашиваю: что случилось, может быть, война, что же тогда делать нам, пастухам, куда скот отгонять?.. А он мне говорит: мы, воины, отныне переходим к Таргудаю, а ты, говорит, смотри за стадами и в целости передай Даритай-нойону. Я и не стал больше расспрашивать, думаю, хоть скот не трогают, и то хорошо…