Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 3

– Да.

Старики, раскрыв рты, молча взирали на молодого шамана. Халан хмуро убрал взгляд, отодвинувшись и подбросив несколько сучьев в огонь, с сомнением сказал:

– Да ведь если у него уже сейчас такие замашки, то вырастет он и вовсе разбойником. От такого покоя никому не будет.

Его поддержал Гулгэн:

– Это как в сказке говорится: «Если таков жеребенком, каким подрастет лончаком?». Какой же это будет нойон для наших внуков?.. Про него такое рассказывали, что волосы дыбом встают. Говорят, этим летом он был на празднестве, среди народа, был с кангой на шее и вдруг исчез, как оборотень, растворился в воздухе. Три дня искали, весь курень обыскали, до последнего мешка в юртах осмотрели, всю степь вокруг прочесали, каждый куст осмотрели и – ни одного следа! Это очень опасный будет человек, и от такого лучше держаться подальше…

Кокэчу насмешливо посмотрел на него.

– Вам все ягнят беззубых подавай, чтобы ублажал вас, уговаривал. А какой человек, вы думаете, справится со всем этим беспорядком, что творится сейчас? Вы думаете, обычный человек сможет прибрать к рукам эту взбесившуюся свору пьяных разбойников, что правят сейчас вами? Вы ведь люди пожилые, повидали жизнь и должны понимать, что как лучшие кони бывают среди иноходцев, так и лучшие люди бывают среди тех, кто не похож на других…

Старики смущенно потупились и, не перебивая, слушали его. Кокэчу убеждающе переводил взгляд с одного на другого.

– Да, он убил брата, потому что тот нарушал покой и порядок в семье. Вот ваши нойоны, что ни год нарушают ваш покой, по их вине вы теряете сыновей, а наказать их некому. Они озверели от своей жадности и от того, что некому их придержать, они все больше жаждут крови. И остановит их только такой человек, который сам не остановится перед казнью таких, как Таргудай. Вспомните прежних ханов, Хабула или Амбагая, ведь вы любите вспоминать то время – тогда был порядок, и не лилась кровь между родами. А вы ведь знаете, сколько задир и забияк в племени они усмирили, скольких из них отправили к предкам, чтобы установить единый закон в племени. И народу стало легче, они отдохнули от войн между родами. И сейчас нашему племени нужен такой же нойон, иначе народу придет гибель. Боги с неба видят, перед какой пропастью мы стоим, потому и посылают нам сильного вождя. Если мы уразумеем волю богов и изберем Тэмуджина, то спасемся, если нет – эти беспутники раздерут все племя на части, а там нас татары или чжурчжени угонят в рабство.

– А ведь это очень разумные слова! – восторженно воскликнул Зэрэн, внимательно слушавший Кокэчу, оглядываясь на стариков. – Очень верно он говорит: нам нужен сильный нойон, который усмирит этих недоумков. А раз это верно, значит, верно и то, что вождем должен быть такой, как этот сын Есугея.

– Видно, и вправду нет другого пути, – прижатые доводами шамана, уже соглашались другие. – Пусть будет он.

– Ладно, теперь мы хоть знаем, кто это будет.

– А то, что прошлым летом он исчез бесследно, будучи в плену у Таргудая, – добавил Кокэчу, – то это сами боги ему помогли. Ведь каждому ясно, что невозможно исчезнуть из такого многолюдного куреня, если не помощь небожителей. Значит, он им нужен – для дела. А тем, кто умеет думать, это должен быть знак того, что этот человек избран богами, чтобы править народом.

– Воистину так! – уверенно воскликнул Зэрэн. – Иначе и быть не может.

Старики задумчиво качали головами.

Всю минувшую осень Кокэчу был занят учебой у старых шаманов; отрешившись от всего другого, он настойчиво заострял свой ум, углублялся в знания древних тайн. Все это время он почти не следил за тем, что происходило в степи среди людей. Изредка приезжая к отцу, узнавал новости, а тот поскорее отправлял его обратно, отваживая от грозных событий в племени.

За последнее время ему многое открылось в шаманских искусствах. Во сне он все чаще стал летать к звездам, все лучше узнавая небесные пути. Еще чаще уходил он в нижний мир, провожая души умерших, встречался там со своими дальними предками-шаманами и те учили его, открывая новые знания.

Еще в начале осени Кокэчу прошел свое второе посвящение и получил шаманские трости, на которых он мог летать по небу. Видения его в последнее время стали ясными и четкими, почти как наяву. Тогда он и увидел в крепко выгнанном хорзо, что Тэмуджин скоро станет властителем и у него будет большой улус. Сначала, не имея твердой уверенности в своих новых способностях, он не совсем поверил своему открытию и выжидал, глядя, на чем другом он мог бы проверить свое умение. Вскоре ему представился подходящий случай. К этому времени борджигины пошли в поход на керуленских монголов и он, посмотрев опять же в хорзо, увидел, что те дважды будут разгромлены южными – скоро это полностью подтвердилось. Тогда-то Кокэчу и уверился окончательно в своей новой способности видеть будущее. Соблюдая совет старых шаманов: никому не говорить, не показывать в первое время свои умения, он не сказал об увиденном даже своему отцу. Но в то, что Тэмуджина вскорости ожидает властвование в собственном улусе, он поверил твердо. И он хорошо помнил о слабом месте Тэмуджина – из-за острого чувства справедливости тот всегда испытывал чувство долга перед тем, кто оказал ему какую-нибудь услугу. И Кокэчу по-прежнему рассчитывал взять его на этот крючок, чтобы влиять на него.

В последние полмесяца Кокэчу был в поездках по ононской долине, ночуя в степи один, у костра. В одну из этих ночей он снова увидел Тэмуджина во сне – будто тот уже стал во главе своего улуса: сын Есугея на белом жеребце, с отцовским знаменем в правой руке выступал перед народом; всадники в доспехах и при оружии, выстроенные в ровные колонны, кричали ему: «Тэмуджин-нойон!..»

И Кокэчу понял, что мечта Тэмуджина вернуть отцовский улус свершится совсем скоро и тут же почувствовал: что-то другое, кроме их, с отцом Мэнлигом, помощи, движет того по пути к цели. Это встревожило Кокэчу.

А еще задолго до этого, в самом начале зимы, у него с отцом состоялся разговор о Тэмуджине: о том, когда им начинать выдвигать его перед народом, и они не сошлись во мнениях. Отец стал остерегать его от поспешных действий, говоря, что положение в племени сейчас шаткое и пока нужно сидеть тихо, не высовывая голову.

– Надо еще выждать, – говорил Мэнлиг, – пусть люди еще помучаются в этой войне, зато потом они будут послушны.

Но Кокэчу уже тогда явственно осознавал, что восхождение Тэмуджина стремительно близится – будто все шло само собой, независимо от их помощи и вмешательства. И теперь, увидев свой второй сон, он крепко задумался о том, как бы не упустить время. Будущее свое он связывал только с Тэмуджином – среди молодых нойонов он не видел никого иного, кто годился бы в ханы. И он решил больше не ждать и начинать возглашать народу о будущем хане Тэмуджине – народ разнесет его пророчества, слухи дойдут до ушей самого Тэмуджина, и тогда он будет благодарен ему и почувствует обязанность перед ним.