Юлия Глезарова - Мятежники

– Жан, ради Бога… – попыталась вмешаться мать.

– Это все плоды вашего воспитания! – не сдержавшись, закричал отец, – вы слишком откровенны с ними, они знают то, что детям знать не положено!

– Но, мой друг…

– Вернись в гостиную, Аннет, – произнес отец по-русски, – Не стоит оставлять гостя одного.

Как только мать – очень нарядная, красивая и добрая – скрылась за дверью, Иван Матвеевич, не стесняясь, дал полную волю своему гневу. Он влепил первенцу такой подзатыльник, что тот отлетел к стене. Посланник подскочил к рыдающему сыну и отвесил ему пару оплеух. Матвей уже не плакал – он задыхался, втягивая в себя воздух неровными короткими вздохами, закрыл лицо руками, чтобы не видеть искаженного гневом лица папеньки.

Схватив сына за ухо, Иван Матвеевич затолкал его в детскую, захлопнул дверь, и, поправив перед зеркалом сбившийся галстух, вернулся в гостиную, чтобы загладить неловкость.

В детской Матюша сел на пол и завыл… Нянька бросилась за водой. Старшая сестра продолжала играть: она была обижена на Матюшу за то, что тот оторвал ногу у куклы, и решила, что брату досталось из-за нее. И только Сережа, эта жалкая малявка, подошел к брату и, обняв его за шею, горько расплакался…

До сего случая Матвей ненавидел младшего брата. Он любил мать и сестру Лизу (хотя часто ссорился с ней), а это писклявое, глупое создание, с коим так носятся и сюсюкают маменька и нянька, вызывало в нем приступы раздражения… Но в тот, страшный для него день, когда он впервые понял, что мир несовершенен, раз уж даже такой человек, как папенька не может сказать подлецу в лицо, что он подлец, брат Сережа был единственным, кто разделил его боль и горе. Матюша был искренне благодарен ему за это. Он даже подарил брату самого красивого из своих игрушечных солдатиков – кавалериста с поднятой вверх обнаженной саблей.

Папенька любил дразнить пятилетнего Матюшу звуками «Марсельезы». От этой мелодии у Матюши бегали мурашки по телу. Он начинал плакать, топать ногами – и, наконец, с громким ревом убегал в детскую. Вслед ему несся веселый смех отца. Матвей не понимал, как папенька может любить эту музыку – ведь под нее убивали людей, отрубали им головы страшной машиной под названием «гильотина». Маменька ему об этом рассказала – у нее не было привычки скрывать что-либо от детей. Революция, террор и война были основным содержанием эпохи…

Когда они жили в Гамбурге, нянька рассказывала им страшную сказку о злой мачехе. Она отрубила голову пасынку острой крышкой сундука. Матюша думал, что гильотина похожа на этот сундук… Окровавленный ящик, набитый отрубленными головами, стал его первым детским кошмаром. Вероятно, если бы маменька была более разумна – она бы не торопилась открыть детям страшную правду. Но Анна Семеновна не умела лгать. У нее было доброе и сострадательное сердце – ей было жалко всех, кто погиб насильственной смертью. Она сожалела даже о гибели Марата – смерть от удара кинжала в ванной казалась ей слишком жестокой. Впрочем, спустя несколько дней она оплакала казнь бедной Шарлоты Корде, сожалея о том, что женщина была вынуждена стать убийцей. Жестокость времени терзала сердце Анны Семеновны. Глядя на детей, она молилась о том, чтобы мир стал добрее. На ее счастье, она не увидела как ее сыновья стали «детьми 12-го года…»

Наполеон Бонапарт, маленький капрал, император созданный революцией, завоевал не только половину Европы, но и сердца современников – его жизнь казалась многим волшебной сказкой. История Наполеона заставляла миллионы маленьких людей поверить в то, что если они захотят, то добьются того же, что и сей ничтожный корсиканец – следует только верить в свою судьбу, и быть готовым переступить через обычные, человеческие привязанности ради того, чтобы достичь всемирной славы.

В отличие от очень многих людей своего времени, Сергей и Матвей не любили Наполеона. Неприязнь братьев к тирану и узурпатору зародилась еще в Париже. Император был тогда в зените славы.

Братья учились в частном пансионе Хикса – одном их лучших учебных заведений Парижа. Маменька и папенька не жалели средств на их образование, к тому же пансион был закрытым учебным заведением, мальчики там находились под круглосуточным присмотром. Папенька в то время уже был отозван в Россию, маменька осталась в Париже, чтобы сыновья могли завершить курс наук.

Оставшись одна, Анна Семеновна скучала по своему ветреному, эгоистичному, но такому яркому и талантливому супругу. Она понимала, что возвращение в Россию не сулит ничего приятного. Скорее всего, его ждет отставка. Иван Матвеевич не участвовал в заговоре против императора Павла, но многих заговорщиков знал близко. Таких людей молодой император Александр не любил – возможно, за то, что они походили на него самого. Не замарав рук в крови, они, тем не менее, были причастны к злодейству, молчанием своим оправдывали убийство несчастного безумца – императора Павла.

Пока супруг на родине сражался с превратностями фортуны, Анна Семеновна в Париже всеми силами пыталась внушить детям любовь к отцу. При каждом удобном случае она рассказывала о том, как он умен, благороден, красив, как любит их всех и как страдает в разлуке. Редкий семейный обед обходился без ее историй – весьма ярких и красочных, приправленных изрядной долей фантазии – ибо Анна Семеновна была дамой с литературными способностями, писательницей и переводчицей. Возможно, не будь она матерью семерых детей – написала бы больше, но, как это часто бывает, сыновья и дочери заменили ей книги – каждый из них был для нее ненаписанным – а от того гораздо более интересным – романом.

Элиза была ее подругой, зеркалом, воплощением ее несбывшихся надежд.

Матвей – старшим сыном, хранителем их странной двойной фамилии, защитником и опорой для младших братьев и сестер.

Сергей – сердечным другом, самым добрым, милым и ласковым из детей.

Катя – простушкой, доброй красавицей, не очень умной – зато преданной семье.

Анна – красавицей, недовольной всем, что она видит – даже собственным отражением в зеркале.

Элен – самой некрасивой из дочерей, ее счастье мог составить только отзывчивый и умный человек, ценящий в женщине не внешность, а душевные качества.

Ипполит – вечным беспокойством и тревогой, младшим, любимым – и от этого излишне избалованным мальчиком.

Жизнь семейства в Париже была трудной: Анне Семеновне вечно не хватало денег. Она не умела правильно рассчитать свои расходы, должала слугам, лавочникам – даже плату за пансион вносила неисправно. Впрочем, она была хороша собой, обаятельна, вхожа в высший парижский свет – ей стоило пригласить мосье Хикса на обед, побеседовать с ним час-другой – и очарованный профессор был готов ждать, сколько потребуется, пока мадам Муравьевой не пришлют денег из далекой варварской страны, что находится на другом краю Европы. Анна Семеновна настолько нравилась мсье Хиксу, что он оказывал особое покровительство ее сыновьям – брал их с собой в Оперу, закрывал глаза на их шалости и нерадение к наукам – почему-то Сергей и Матвей испытывали приступы трудолюбия попеременно – когда один учился, второй бездельничал – и наоборот. Из-за этого их прозвали Кастором и Поллуксом – как известно, сии мифологические братья пребывали в вечной разлуке – когда один находился в царстве Аида, другой пребывал на Олимпе, лишь спустя какое-то время, братья, по приговору богов, менялись местами.