Курт Давид - Черный Волк. Тенгери, сын Черного Волка
- Название:Черный Волк. Тенгери, сын Черного Волка
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Армада
- Год:1996
- Город:Москва
- ISBN:5-7632-0124-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Курт Давид - Черный Волк. Тенгери, сын Черного Волка краткое содержание
Книги известного немецкого писателя Курта Давида посвящены жизни Чингисхана, великого воителя и создателя огромной империи. В первой книге Чингисхан показан в годы мужания, когда он только думал о сплочении племен Степи и создавал свою непобедимую армию. Во второй — в годы его победоносных походов.
Романы о страшных потрясениях, кровопролитных войнах, искренней дружбе и подлом предательстве рассчитаны на широкий круг читателей.
Черный Волк. Тенгери, сын Черного Волка - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Твой отец иногда не соглашался с приказами хана, особенно когда убивали вражеских воинов, которые сдались в плен и отбросили мечи и пики. Он хотел быть умнее самого Чингиса! — Бат взял пригоршню снега и принялся растирать лицо. — Короче: Кара-Чоно утверждал, будто Темучин нарушает старые законы степи, обычаи и заветы дедов и прадедов. И часто ссылался на собственного отца, на его слова, понимаешь?
Снег на лице растаял, и капельки влаги падали на всклокоченную бороду Бата.
— Когда хан узнал о таких его злонамеренных речах, он его из своих телохранителей прогнал. За такие дела никому бы не поздоровилось! Стоило хану хоть кого-нибудь заподозрить в неверности, как его сразу же убивали или обезглавливали. А твоего отца он пожалел, послал в обыкновенный десяток. Ведь они с ханом в молодости были друзьями…
Колонна снова осторожно двинулась вперед, и Тенгери с Батом пошли к своим лошадям. Сориг, Баязах, Хунто и Тарва уже сидели в седлах, а Бату никак не удавалось попасть ногой в стремя. Сколько ни пытался, все зря. Тенгери помог десятнику. Тот ругался почем зря и сплевывал.
— Я теперь все равно что лошадь, у которой вспороли жилы. — Но потом, когда уселся прямо, как и положено, приободрился немного. — Ну, так вот, — снова повернулся он к Тенгери, продолжая рассказ, — пришла пора похода на Хси-Хсию. Это уже после основания великой империи монголов. И Хси-Хсия была первой страной, которую хан пожелал покорить. Незадолго до нападения Чингисхан сказал всем, кого собрал вокруг себя: «Сейчас наши враги завизжат: «Почему вы не уважаете наши границы?» Мы же ответим им, что орел тоже никаких границ не признает, а мы — орлы! Помните: на всей земле должен быть лишь один властитель, и я хочу стать им — Потрясателем Вселенной. Все будут трепетать, едва заслышав мое имя, куда бы я вас ни повел». Еще когда мы скакали в эту Хси-Хсию, кое-кто пытался удрать — эти тоже, понимаешь, были верны заветам отцов!.. Но мы их всех поотлавливали и тащили за собой, привязав длинными веревками к лошадям, пока те не подыхали собачьей смертью. Твоему отцу удалось сбежать уже в самой Хси-Хсии: он украл у одного из гонцов колокольцы и с ними добрался до нашего главного лагеря, где его ждала твоя мать. С колокольцами его все принимали за одного из ханских стрелогонцов. — Бат вытер руками вспотевшее лицо. — Остальное ты сам знаешь! — И попросил Тенгери слезть с коня и дать ему немного снега. Но Хунто поторопился сделать это за товарища и протянул Бату слепленный им плотный снежок. Десятник улыбнулся ему, обнажив зубы, и проговорил, повернувшись к Тенгери: — Но одного ты знать никак не можешь. Того, что твой отец велел нам передать Чингисхану: «Я служил ему, когда все произносили его имя с почтением и благоговением! Теперь от этого ничего не осталось, кроме страха перед этим именем. Я ненавижу его! Передайте ему это!» Когда мы донесли эти слова до слуха хана, он опустил голову и долго молчал.
Они ехали рядом молча. Солнце сильно пригревало. Небо было по-прежнему темно-синим, и по нему, как прежде, кочевали пушистые белые облака, которые, похоже, хотели закрыть собой находившийся над ними темный мир.
— Не думал я, что ты смолчишь после того, как я так много тебе рассказал, — упрекнул его десятник.
Тенгери повернулся к Бату. Лицо у него было счастливое, но он опять ничего не сказал.
— Ты вроде бы радуешься? С чего бы это? — спросил десятник.
— Твоя правда, Бат!
«Интересно, а сам бы ты не обрадовался, узнав, что твой отец был совсем-совсем не таким, как сотни и сотни тысяч других?» — подумал Тенгери.
— Что же ты молчишь?
Тенгери похлопал по шее свою лошадь, рассмеялся вслух и, не скрывая своей радости, проговорил:
— Ты мне все сказал, Бат, и я очень рад, что ты сказал мне это!
— Не станешь же ты спорить, — устало ответил ему Бат, — что тогда я не мог поступить по-другому? Откуда ты знаешь, а вдруг завтра или еще когда тебе придется сделать то же самое? А много времени спустя встретишь кого-нибудь, кому расскажешь об этом, как я рассказал тебе.
«Со мной ничего похожего не случится», — подумал Тенгери.
— Ты сегодня тоже убил бы их?
Десятник промолчал, словно размышляя, какие последствия может иметь для него ответ на этот вопрос. А что, если за этим вопросом Тенгери кроется какой-то подвох? Эту мысль он все же отбросил: как-никак Тенгери запросто мог убить его даже минувшей ночью. Хотя, если Тенгери не убил его прошлой ночью только потому, что хотел узнать причину бегства своих названых родителей, тогда как?..
— Не хочешь отвечать мне, Бат?
— Я всегда сделаю то, что мне прикажет хан! — Эти слова прозвучали отнюдь не так грозно, как ему хотелось бы. — Ну, не знал я, что это был твой отец, откуда мне было знать…
— Ладно, Бат. Ты открыл мне всю правду, и тебе нечего меня бояться.
— Хунто, дай мне еще снегу!
— Хорошо, Бат.
— Болит все-таки рана! Даже не знаю, что это было: о камень я треснулся или сосулька на меня свалилась?
— Все может быть, Бат!
Много часов подряд ехали они по каменистой горной гряде, по льду и снегу. С тех пор как дорога пошла под уклон, мертвых по пути стало встречаться все меньше и меньше. Да и павших лошадей почти не попадалось. Когда солнце нырнуло в облачное одеяло, Бат сказал:
— Положите меня теперь опять на лошадь!
Они снова укутали его в меховые шубы и крепко привязали ремнями. Лежа на лошади спиной к спине, он долго смотрел на небо, постепенно менявшее свой красный цвет на фиолетовый.
Тенгери, как и утром, вел сбоку и его лошадь. Спустилась ночь, и они устроились на ночлег между обледеневшими глыбами и каменной стеной. Стаскивая десятника, они сразу обратили внимание, что губы его плотно сжаты и выражение лица у него точь-в-точь как у замерзшего воина. Клочья шерсти верхней шубы были в сосульках и позванивали. Своей твердостью тело не уступало камню, на который его положили.
Никто не проронил ни слова.
Утром Тенгери положил на могилу десятника большой тяжелый меч, как того и требовал обычай: острием вниз. Глядя на этот меч и прощаясь с Батом, Тенгери будто слышал слова отца: «Я служил ему, когда все произносили его имя с почтением и благоговением! Теперь от этого ничего не осталось, кроме страха перед этим именем. Я ненавижу его! Передайте ему это!» Потом он вскочил на гнедого и поехал догонять своих.
Глава 17
БИЧ БОЖИЙ

Из смертоносной зимы в горах они явились в цветущую весну долин похожими на звероподобных существ из далекого прошлого. Обвешанные шкурами и разодранными шубами, ехали они на своих лошадях со спутанными гривами и выпирающими ребрами мимо абрикосовых и персиковых садов, мимо людей, которые безропотно стояли на коленях вдоль дороги или прятались в апельсиновых рощах, посчитав появление монголов карой Аллаха за их прегрешения.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: