Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 6

Каким бы желанным и драгоценным ни казалось нам избавление, — писал он, — такое избавление, как это, воистину самое блаженное и услаждающее, ибо сознание, что оно получено из рук тех, с кем нас связывают узы нежной любви, делает жизнь спасенного особенно дорогой и близкой. И пусть сердце твое не болит, что эта жертва, отнятая у алтаря смерти, к которому ее приковывали цепи человеческого закона, будет теперь изгнана из пределов нашей земли. Шотландия — благословенная страна для тех, кто блюдет христианские заповеди, она ласкает взор своей красотой и дорога тем, кто прожил в ней всю свою жизнь. И верно сказал этот рассудительный христианин, достойный Джон Ливингстон — моряк из Бороустоуниса (о словах его упоминает знаменитый Патрик Уокер), что хоть он и считал, что Шотландия есть геенна нечестивости, когда жил в ней, но когда он оказался за границей, то понял, что она есть рай сущий, ибо пороки Шотландии он видел повсюду, а добродетели ее — нигде. Но нам не следует забывать, что Шотландия, хоть и наша родина и родина наших отцов, не уподоблена Гесему в Египте, который один лишь освещается лучами с небес и благодатью Писания, тогда как остальной мир погружен во тьму кромешную. Поэтому, а также потому, что неумеренная приверженность к Сент-Леонарду может являться не чем иным, как холодным дуновением ветра с бесплодной почвы суетных интересов, где не произрастает ни один благодатный злак, и потому еще, что печали мои научили меня познавать мир в его целом, я считаю это посланное Эффи испытание перстом Божьим, указующим нам покинуть Харран, как поступил когда-то праведный Авраам, уйти из дома отца моего и матери моей и оставить прах и могилы тех, кто почил раньше меня и кто ждет, чтобы мои недостойные кости полегли рядом с ними. И я с легким сердцем повинуюсь этому, когда вспоминаю, в каком упадке находится праведная и истинная религия в этом краю, и какой высоты и глубины, длины и ширины достигли национальные пороки, и как набожность уступила место холодности и безразличию; и решение мое переменить место нашего жития окрепло еще больше, когда я узнал, что в Нортумберленде, где многие честные души придерживаются нашей правильной, хоть и многострадальной веры, можно недорого арендовать землю. И ту часть скота, которую мы решим сохранить, можно будет без особого труда перегнать через Вулерский перевал или по другой дороге через холмы, а остальных постараемся без ущерба для себя продать, если только проявим благоразумие и осторожность в этих мирских делах. Лэрд показал себя нашим верным другом в этом постигшем нас испытании, и я вернул ему все деньги, одолженные у него из-за несчастья Эффи, тогда как мистер Нихил Новит не вернул ему ничего, хотя лэрд и я ожидали, что он вернет все сполна. Но, как говорит простой народ, закон ничем не брезгует. Мне пришлось занять денег в шести местах; мистер Сэдлтри советовал потребовать с лэрда Лонсбека его долг в тысячу марок и пригрозить ему иском, но я не хочу ничего и слышать об исках с того страшного утра, когда в Эдинбурге протрубил рог, изгнавший многих верных проповедников с их кафедр. Но я все-таки предъявлю права на его имение, Сэдлтри говорит, что так делают, когда должник не платит долга, и мы с Божьей помощью не потеряем из-за такого бездельника своего добра, добытого в поте лица. А что касается королевы и чести, которую она оказала дочери бедного человека, и милосердия и благодати, которыми она тебя осыпала, то я буду вечно молиться за ее благоденствие сейчас и потом и за установление ее рода на вечное царствие в этом королевстве. Я не сомневаюсь, что ты рассказала ее величеству, что я и есть тот самый Дэвид Динс, который проявил себя в революции тем, что столкнул лбами двух лживых пророков, тех самых недостойных прелатов, что стояли на Хай-стрит, после того как их исключили из парламента. Герцог Аргайл — благородный и чистосердечный дворянин, который отстаивает права бедняков и тех, за кого некому заступиться; полагаю, за это его ждет достойное вознаграждение. Я написал тебе уже про многое, но не про то, что мне ближе всего к сердцу. Я виделся с заблудшей душой; утром ее освободят, но при условии, что в течение четырех недель она покинет Шотландию. Ум ее в тяжелом смятении, и мысли летят, наверно, назад к Египту, словно горечь вод в пустыне вынести тяжелее, чем обжигание кирпича в Египте, хоть там и были заманчивые котлы с мясом. Я не стану просить тебя вернуться поскорее домой, но ты ведь и сама знаешь, что, помимо Всемогущего Творца, ты мое единственное утешение в эти тяжелые времена. Прошу тебя не омывать ног своих в нечистых водах Ярмарки Тщеславия, куда ты сейчас попала, и не принимать участия в их богослужении, которое есть не что иное, как исковерканная католическая месса по определению Иакова VI, хотя потом он вместе со своим несчастным сыном пытался вновь ввести ее и навязать своему королевству, за что в наказание род его рассеялся и бродит по всему миру, словно пена морская, и обречены они на вечные скитания среди народов, — смотри пророчества Осии, девятое и семнадцатое, а также десятое и седьмое; а мы и весь наш дом скажем вместе с тем же пророком: «Пойдем и возвратимся к Господу! Ибо он уязвил и он исцелил нас, поразил и перевяжет наши раны».

Далее Дэвид писал, что одобряет возвращение дочери домой через Глазго, и сообщал ей о всевозможных мелких событиях, не представляющих интереса для читателя. И только в одной строчке письма, неоднократно перечитываемой той, кому оно было адресовано, упоминалось, что «учитель Рубен Батлер был мне как родной сын в моих горестях».

Так как до сих пор Дэвид Динс никогда не упоминал имени Батлера без того, чтобы не отпустить прямую или косвенную насмешку над его светскими талантами и образованием или ересью его деда, Джини сочла за доброе предзнаменование отсутствие подобного дополнения в относящейся к нему фразе.

Надежда любящего похожа на горошину из детской сказки: как только ей удастся пустить корни, она растет так быстро, что через несколько часов гигант Воображение возводит целый замок на ее верхушке; однако незамедлительно появляется Разочарование, «вооруженное топором», и срубает растение вместе с замком. Мечты Джини, по натуре не обладающей особой склонностью к фантазиям, тем не менее перенесли ее в далекую нортумберлендскую усадьбу, где паслись многочисленные коровы, телки и овцы, а неподалеку находилась церковь, посещаемая верными пресвитерианами, единодушно выбравшими Рубена Батлера своим духовным пастырем! К Эффи вернулась если не веселость, то по крайней мере бодрость; их отец с седыми приглаженными волосами и очками на носу; она сама сменила девичьи ленты на головной убор замужней женщины; все на отведенном для них семейном месте в уже упомянутой церкви слушают молитвенные слова, казавшиеся еще более проникновенными и значительными благодаря нежным узам, связывающим их с проповедником. Эти видения, возникая ежедневно перед глазами Джини, сделали дальнейшее пребывание в Лондоне совсем невыносимым для нее. И потому велико же было ее удовлетворение, когда она наконец получила из дома Аргайла указание быть готовой присоединиться через два дня к группе, отправляющейся на север.