Дэвид Лоудз - Генрих VIII и его королевы

Пятилетняя Мария была обручена с императором двадцати одного года, чтобы выйти замуж, как только достигнет минимального канонического возраста — двенадцати лет. Если бы она к этому времени все еще оставалась наследницей Генриха, ее доля составляла бы 80 000 или 120 000 фунтов. Хотя Генрих и Екатерина относились к этому одобрительно, всерьез все это воспринято быть не могло. Готов ли в самом деле Карл ждать семь лет, пока дитя-невеста подрастет? Генрих понимал, что такой договор «… не помешает императору жениться на любой женщине соответствующего закону возраста, прежде чем наша дочь достигнет зрелости, и он связан только тем, что возьмет ее, если будет свободен» [38] Letters and Papers, III, 1150. . Это обручение было в сущности скорее символическим, чем реальным. Реальный смысл договора состоял в том, чтобы оказать императору вооруженную помощь, если французы не прекратят своих враждебных действий к ноябрю 1851 года, хотя Англия не была связана обязательством широкомасштабной военной кампании до мая 1523 года. Зная отвращение Уолси к войне и не до конца доверяя своему союзнику, Карл вернулся в Англию в мае 1522 года и пробыл здесь больше месяца. Его визит имел огромный успех. Он точно знал, как польстить тщеславию Генриха, и ко времени своего отъезда 6 июля добился ратификации договора в Брюгге и возобновления соглашения об объединенной военной кампании в следующем году. Он также повстречался со своей предполагаемой невестой. 2 июня, когда он приехал в Гринвич, «у дверей зала его встречала королева и принцы, и все дамы принимали и приветствовали его… и император с великой радостью увидел королеву, свою тетушку, и в особенности свою кузину леди Марию» [39] Hall, Chronicle, 635. .

После этого вечером они танцевали, и он обращался с этой девочкой с величественной галантностью, которая произвела впечатление на всех присутствующих и о которой ей придется вспоминать еще долгие годы. Подобно своей матери, Екатерина не имела особого отвращения к войне, если она считала ее справедливой, и призналась одному из посланников своего племянника, что считает французского короля хуже турок, которые в это время угрожали Венгрии и Венеции. По крайней мере в этом отношении дочь Изабеллы сильно разочаровала Эразма, но она была достойной спутницей воинственного короля.

К 1523 году можно было не сомневаться в том, что этот брак был только простой формальностью. Елизавету Блаунт сменила в постели короля Мария Болейн, старшая дочь сэра Томаса Болейна и Елизаветы Ховард, дочери герцога Норфолка. Мария в 1520 году вышла замуж за Уильяма Кэри, придворного из штата короля. Был ли этот брак простой ширмой, устроенной королем для сокрытия реальной ситуации, или она стала его любовницей после свадьбы, неизвестно. Их отношения закончились к 1525 году, и после них не осталось законных детей. Позже предполагалось, что Генрих Кэри, который родился к концу этого года, в действительности был сыном короля, но это почти наверняка не соответствует реальности. Мария родила своему мужу двоих детей: в 1525 и 1527 годах, из чего следует, что она начала жить с ним не раньше 1524 года. Из этого также следует, что плодовитость короля была сомнительной. Или его обычно плодовитые любовницы не могли зачать, когда попадали в его постель, или они, как и королева, имели выкидыши или недоношенных детей. Как бы ни обстояло дело, это имеет значение для всей эпопеи его супружеской жизни. Уильям Кэри получал щедрые королевские дары ежегодно с 1522 по 1525 год, что также является предположительным. Спустя годы, когда Генрих пытался расчистить себе дорогу к браку с Анной Болейн, сторонники Екатерины обвинили его в том, что он «имел дело» и с ее сестрой и с ее матерью, на что король смог ответить весьма жалкой фразой — «только не с матерью». Клевета в связи с Елизаветой Болейн возникла, вероятно, как предполагает Эрик Ивз, от того, что ее спутали с Елизаветой Блаунт [40] Ives, Anne Boleyn, 19. Letters and Papers, XII(2), 952. . После 1525 года король должен был или ограничиться случайными связями, о которых не сохранилось сведений, или вступить в долгий период воздержания. К этому времени он отказался от надежды иметь детей от Екатерины и почти полностью прекратил сексуальные отношения с нею.

В политическом отношении эти годы также были пустыми и тягостными. Еще не успели высохнуть чернила на англо-имперском договоре, как Уолси попытался использовать Марию в качестве приманки, чтобы подорвать традиционно дружеские отношения Шотландии с Францией. Яков V был девятилетним мальчиком, т. е. в гораздо более подходящем возрасте, чем император. К несчастью, хотя можно было с полным основанием предполагать, что последний не будет ждать, он принял решение для самого себя, а принцессу пока нельзя было брать в расчет. Было бы намного проще, если бы у Генриха была не одна дочь, не говоря уже о сыне. Более того, даже слуха о шотландском браке оказалось достаточно, чтобы английская аристократия растопырила перья. Перспектива находиться под правлением Габсбургов была скверной, но чтобы управляли Стюарты…! Беспокойство Генриха по поводу отсутствия у него наследника мужского пола разделялось его подданными. Война была почти так же бесперспективна. Несмотря на обилие воинственных речей, большая часть лета 1523 года прошла без серьезных военных выступлений. Только когда герцог Бурбонский поссорился с Франциском по личному вопросу и предложил свои услуги императору, появилась надежда на серьезные акции. Внезапно в августе определились планы тройной атаки на Париж, и в сентябре герцог Саффолк высадился в Пикардии примерно с десятью тысячами людей. Учитывая скорость, с которой все это было подготовлено, эта экспедиционная армия оказалась очень действенной, но в итоге все это ничем не закончилось. Виной тому были не Саффолк или Уолси, а сочетание погодных условий и отсутствия поддержки. Кампания Бурбонов попросту потерпела фиаско, в то время как обещанные императором войска были немногочисленны и появились слишком поздно. Восхваляемый своим союзником, Генрих благосклонно принял новую инициативу своей сестры в Шотландии, и к осени 1524 года сложилось впечатление, что он готовится заключить сепаратный мир с Францией и разорвать брачный договор с Габсбургами. Карл с исключительной подозрительностью стал оценивать его намерения и в один момент даже поверил в то, что шотландский брак окончательно согласован. Однако в феврале 1525 года ситуация резко изменилась после полной победы императора при Павии, когда король Франции стал узником, а вся Северная Италия сдалась на милость императора.