Вольдемар Балязин - Правительницы России

...В полдень 10 марта 1725 года три пушечных выстрела известили о начале похорон императора. Мимо выстроившихся вдоль берега Невы полков гроб Петра снесли по лестнице на набережную, и восьмёрка лошадей, покрытых попонами из чёрного бархата, провезла гроб к причалам главной пристани, а оттуда на специально сооружённый на льду Невы деревянный помост, ведущий к Петропавловской крепости.

За гробом несли более тридцати знамён. И первыми из них были: жёлтый штандарт Российского флота, чёрное с золотым двуглавым орлом императорское знамя и белый личный флаг Петра с изображённой на нём эмблемой — стальным резцом скульптора, вырубающим из камня ещё незавершённую статую, символизирующую вечно недостроенное здание России.

А перед этой знаменной группой шли члены семьи покойного и два «первейших сенатора». Порядок, в каком следовали они за гробом, о многом говорил и сановникам, и иностранным дипломатам, ибо он, этот порядок, точно отражал расстановку сил и значение каждого из этих людей при дворе.

Первой шла, теперь уже вдовствующая, императрица Екатерина Алексеевна. С обеих сторон её поддерживали: фельдмаршал и светлейший князь Меншиков и великий канцлер граф Головкин.

Следом за ними шли дочери Петра и Екатерины — семнадцатилетняя Анна и пятнадцатилетняя Елизавета, затем племянницы Петра — царевна Прасковья Ивановна и Мекленбургская герцогиня Екатерина Ивановна, а за ними — родственники по матери покойного — Нарышкины. Вместе с ними шёл девятилетний внук покойного, сын казнённого Алексея — Пётр и жених Анны Петровны, Голштинский герцог Карл-Фридрих.

Не пройдёт и десяти лет, как почти все эти люди умрут. Долгожителями окажутся лишь великий канцлер Головкин и дочь Петра I — Елизавета.

А этот фрагмент уместно будет закончить вот чем: гроб Петра поставили в Петропавловском соборе, который тогда ещё строили, и он стоял там шесть лет, прежде чем тело покойного предали земле...

Царствование Екатерины I продолжалось чуть больше двух лет — она скончалась 6 мая 1727 года, незадолго перед тем перешагнув рубеж своего сорокалетия. В связи с краткостью её правления целесообразно будет вначале рассказать о политической истории этих двух лет, а потом уже — об историях интимных, которые, впрочем, тесно переплетались с политикой, являясь её продолжением в весьма своеобразной форме.

Одним из наиболее значительных событий такого рода была свадьба старшей дочери Петра и Екатерины — Анны Петровны, состоявшаяся 21 мая 1725 года. На сей раз зятем императрицы стал двадцатипятилетний Шлезвиг-Гольштейн-Готторпский герцог Карл-Фридрих, о чём уже упоминалось в этой повести. Именно этот брак положил начало господству практически новой династии. Сохранив за собой формально прежнюю фамилию — Романовых, императорская семья фактически стала династией Романовых-Гольштейн-Готторпов, так как подавляющее большинство женихов и невест для Российского императорского дома рекрутировалось из Северной Германии, которая вследствие этого часто именовалась «племенной конюшней дома Романовых».

Однако первый же жеребец из новой конюшни вполне определённо и недвусмысленно заявил о своих статях: проведя первую ночь в одной постели с молодой женой, Карл-Фридрих три последующие там не появлялся.

Анна Петровна вскоре отплатила молодому мужу той же монетой. Герцогу не следовало недооценивать свою молодую жену — ведь она была дочерью Петра и Екатерины, а такая наследственность не могла не сказаться на её моральных устоях, темпераменте и поведении. Во всяком случае, по нравам и характеру Карл-Фридрих вполне пришёлся ко двору, ибо петербургский двор в обычаях и отношениях оставался таким же, как и при покойном императоре.

Если говорить о делах внутриполитических, то высшая бюрократия разделилась на явных сторонников Екатерины и её скрытых недоброжелателей. Возле первого человека в государстве, Меншикова, оказались его испытанные «камрады» — начальник Тайной канцелярии Пётр Андреевич Толстой, генерал-адмирал Фёдор Матвеевич Апраксин и канцлер Григорий Иванович Головкин. Их поддерживала большая и могущественная группа стойких сподвижников Петра, прежде всего военных и дипломатов.

Скрытая же оппозиция опиралась на Правительствующий Сенат, состоявший из одиннадцати членов, и потому первой важнейшей задачей Екатерины и Меншикова было, оставив Сенат как бюрократическое учреждение, отобрать у него функции правительствующего органа. Это было сделано 8 февраля 1726 года созданием нового правительственного органа — Верховного Тайного совета. В его состав входили: Меншиков, Толстой, Апраксин, Головкин, герцог Голштинский Карл-Фридрих, вице-канцлер Андрей Иванович Остерман и сенатор князь Дмитрий Михайлович Голицын. Возглавляла Верховный Тайный совет, не входя в него, сама императрица. Ведению Совета подлежали все дела, относившиеся до внешней политики, и дела, «которые до её Величества собственного решения касаются», то есть те, что не подлежали ведению Сената. Более того, Сенат перестал официально именоваться «Правительствующим», а был переименован в «Высокий Сенат». Самым же существенным было то, что три важнейшие коллегии — Иностранных дел, Военная и Адмиралтейская — были изъяты из подчинения Сенату и переданы в ведение Верховного Тайного совета, получив в отличие от прочих коллегий название «Государственных».

Из других событий важнейшим следует считать официальное открытие Петербургской Академии наук и художеств, произошедшее в декабре 1725 года. А из правительственных распоряжений на первое место следует поставить ряд указов, направленных на сокращение непомерно тяжёлого налогового бремени и довольно значительное уменьшение государственных расходов.

И всё же даже и после существенного сокращения расходы эти оставались ещё весьма велики. И в первую очередь это касалось затрат на содержание двора.

Датский посланник в Петербурге Вестафль утверждал, что за два года царствования Екатерины I при её дворе было выпито заграничных вин и водок на миллион рублей, в то время как весь государственный бюджет достигал десяти миллионов.

Пожалуй, это сильно преувеличено, но бесспорно, что пьянство во дворцах было повальным.

Как и прежде, отличались в нём не только мужчины, но и дамы. И особенно сильно — неувядаемая и несгибаемая княгиня-игуменья Анастасия Петровна Голицына. Только за одну неделю — с 12 по 19 октября 1725 года — княгиня получила от императрицы сначала 20, а потом 15 золотых червонцев за то, что выпивала по два кубка вина. А ведь петровский кубок вмещал три литра!

Екатерина после смерти мужа стала в полном смысле слова весёлой вдовой. Возле неё появилось несколько фаворитов — Сапега, Левенвольде, де Виейра, о которых подробнее речь пойдёт чуть ниже, и периодически возникавшие кратковременные счастливчики, среди которых оказывались даже дворцовые служители.