Александр Майборода - Святополк Окаянный

Воевода Свенельд, и так не боявшийся никого, как бы невзначай вынул меч наполовину из ножен, и, рассматривая полированное лезвие с тяжелым синеватым отливом, подчеркнуто громко проговорил:

— А может, побить киевских? А их головы выкинуть собакам...

Как по команде другие дружинники и бояре ухватились за рукоятки мечей.

Блуд почувствовал, как у него по спине пробежал морозец, а сердце ухнуло и куда-то провалилось. Внезапно осипшим голосом он предостерегающе протянул:

— Но, но...

Поняв, что получилось неубедительно, он замер. Второй дружинник, также перепуганный, опасаясь получить внезапный удар мечом, закрутил головой.

Святополк наблюдал за происходящим с полнейшим удовольствием: как говорится, не было счастья, так горе помогло, — на него обрушился незаслуженный гнев Владимира, однако этот гнев показал, что Святополк пользуется поддержкой в дружине и, главное, среди туровских.

Но давать сигнал, чтобы туровцы начали избивать киевскую дружину, Святополк не торопился. Он смотрел в будущее: побить, конечно, Владимира с его малой дружиной можно было, однако после этого остальные сыновья Владимира объединятся и пойдут на Святополка, и ему не выстоять против объединенных сил; а те, разумеется, не угомонятся до тех пор, пока не убьют Святополка. Можно будет убежать в Польшу, к Болеславу, однако после этого речи о возврате на Русь не будет. И дело не в том, что не удастся разбить объединенные русские войска. Дело в том, что, убив отчима, Святополк заполучит имя «отцеубийцы» и потому потеряет право на власть на Руси. Князь — посланец Бога и многое может делать такого, что не дозволяется простым людям, но и для него имеется рубеж, через который он не может переступить.

Святополк все это прекрасно осознавал и потому решил, что ему лучше пострадать от Владимира. Убить его Владимир не убьет, а когда отойдет от гнева, то через некоторое время все равно вынужден будет освободить его. А в результате на Святополке окажется венец мученика. Этот венец привлечет к нему сочувствие людей, их уверенность, что он поступает справедливо. Так что ради венца мученика придется претерпеть некоторые неудобства...

Тем временем, пока он рассуждал, в горнице страсти накалялись. Дружинники и городские старшины хватались за мечи. Владимир еще сидел в княжеском кресле, но уже, чувствуя себя как на горячей сковороде, нервничая, — ситуация вышла из-под его контроля, — ерзал.

Наконец, Святополк, почувствовав, что настало время ему вмешаться в события, поднял руку и громко провозгласил:

— Господа дружинники и городские старшины! Уважаемые достойные мужи, прошу вас успокоиться. Вы обижены тем, что вашего князя незаслуженно сажают под замок. По нашим обычаям и по закону Божьему, отец может и обязан учить своего сына, чтобы он поступал разумно, а сын не должен роптать на отца, даже если наказан незаслуженно. Так не отнимайте этого права у моего отца, а я смиренно склоняю перед ним свою голову.

Речь возымела действие на дружинников и старшин, — с недовольными лицами, но им пришлось отступить.

Владимир восхищенно мотнул головой. Однако хитер пасынок, хитер! Совсем не похож на своего отца, мягкотелого и простодушного. В голове Владимира даже мелькнуло сомнение, а точно ли Святополк не его сын?

А Святополка, который был уже уверен что дело для него закончится благополучно, больше тревожил другой вопрос: кто подслушал разговор Марины с отцом и передал Владимиру? Кто этот подлый предатель? Очевидно, этот человек, если смог подслушать разговор между польским королем и его дочерью, который происходил наедине, был вхож в ближние круги. Не выяснив, кто этот предатель, Святополк вынужден был подозревать всех своих ближних бояр и дружинников. Но нельзя князю править, не советуясь с дружиной, таясь от нее, — рано или поздно дружинники обидятся и уйдут. Дружинники не столько служат князю, сколько являются его товарищами. Без дружины нет и князя. Святополк не хотел лишиться преданной дружины, поэтому он должен был во что бы то ни стало найти тайного осведомителя Владимира.

Улучив момент, когда охранявшие его дружинники отвлеклись, Святополк тихо проговорил в сторону Свенельда:

— Среди нас предатель. Свенельд, найди его. В помощь возьми себе Варяжа и Рахдая.

— Рахдай не дружинник, — напомнил Свенельд.

— Ну так прими его в дружину, — ответил Святополк.

Владимир, сообразив, что пора всю эту историю как-то заканчивать, поднялся с кресла и объявил:

— Вот мое решение. Я наказываю сына, его жену и епископа Реннберга за изменнические разговоры. Всех троих помещаю под замок. Но жить они будут в княжьем тереме в Вышгороде. Выходить за пределы княжьего двора им запрещаю. Также не разрешаю встречаться им с другими королями и князьями. А чтобы мой запрет соблюдался, оставляю для присмотра за князем Святополком и его женой своих бояр Блуда и Улеба, которые будут слушать все их разговоры.

Святополк в знак готовности выполнять повеление отчима склонил голову.

Владимир к сказанному добавил:

— Ну, а я пошел в Киев. Некогда мне тут прохлаждаться. В Киеве государственные дела ждут.

Посещением Турова Владимир остался очень недоволен. В Турове он хотел заодно приятно провести время со своими наложницами, однако теперь это только бы подлило масла в жаркий огонь недовольства, горевшего среди туровских горожан. Кроме того, Владимир также понял, что неудачной ссорой со Святополком он потерял своих сторонников в Турове. А что предпримет король Болеслав, когда узнает, что его дочь посажена под арест, он опасался даже думать.

После того как Владимир уехал так же внезапно, как и приехал, на княжеском дворе ничего не изменилось. Почти...

Только теперь он вынужден был переехать в Вышгород, что находился под самым Киевом. Вышгород — любимый городок Владимира, раньше сюда он часто приезжал развлечься с наложницами и девками. Впрочем, эти у него были во многих городках. Иногда казалось, что в пехотных приключениях он не пропустил ни одной женщины на Руси.

Да двое киевских бояр теперь совали свой нос во все княжеские дела. Все дела и разговоры Святополк обязан был теперь вести в их присутствии, но Святополка это не смущало. Он и до этого жил, чувствуя над собой постоянный внимательный взгляд отчима. Тем более что нельзя уследить за всем.

А что радовало Святополка, так то, что в Вышгороде у него было немало сторонников, — вышгородские бояре подтверждали свою клятву о верности.

Поздно вечером, когда все крепко уснули, в том числе и киевские бояре, приставленные следить за Святополком, он прошел в каморку к писцу. Здесь его уже ожидал Свенельд.

Монах Иоакин, понимая, что князю и воеводе необходимо переговорить с глазу на глаз, вышел за дверь и пристроился в темном углу, где его не было видно, отсюда он посматривал по сторонам, готовый стукнуть в дверь и предупредить, если появится кто посторонний.