Тим Северин - Слон императора

Аврам громко хохотнул:

– Не бойся! Ему просто любопытно.

– Что это такое?! – промямлил я, не сводя взгляда со змеи, которая уже свернулась в кольцо и не спеша удалилась обратно за приоткрытую дверь.

– Сейчас сам увидишь, – пообещал с широкой улыбкой драгоман.

Чуть дальше верхняя половина одной из дверей была распахнута настежь. Когда мы поравнялись с ней, я заглянул внутрь, и у меня захватило дыхание. Передо мной находился зверь, которого я страстно мечтал увидеть, – живой слон. Правда, меня все же укололо легкое разочарование – он оказался не настолько велик, как я представлял его себе. Животное медленно и плавно раскачивалось на толстых серых ногах и похлопывало огромными ушами с рваными краями и покрытым многочисленными пятнами розовым исподом. Потом слон поднял длинный гибкий нос, который я, по незнанию, принял за змею, запустил его в наполненные сеном ясли, висевшие на стене, вырвал большой клок сухой травы и, изогнув хобот, положил ее в рот. Так он и стоял, задумчиво пожевывая сено и разглядывая меня крохотными блестящими глазками. Это создание и впрямь оказалось дивно необычным, и я рассматривал его восторженным взглядом.

– Давай-ка поторопимся, – сказал Аврам. – У Вало какие-то затруднения.

Команда невольников, тащивших телегу с медведями, остановила повозку перед открытой дверью. Сын егеря, размахивая руками, пытался что-то объяснить надсмотрщику, который возглавлял перевозку. Я посмотрел по сторонам – обязанности переводчика при Вало должен был исполнять Озрик – и увидел, что мой друг отвлекся и разглядывал какого-то зверя, находившегося за еще одной дверью с открытой верхней половиной.

Я поспешил на помощь сыну Вульфарда:

– Что случилось?

– Они хотят посадить моих медведей сюда, – сказал он, бросив несчастный взгляд на помещение, выглядевшее как самое обычное просторное стойло. Пол его был застелен чистой соломой, на которой стояла большая лохань с водой. Единственным недостатком комнаты было то, что там было темно и мрачно.

Вало был чрезвычайно недоволен:

– Моди и Мади очень ослабели. Если их посадить сюда, они помрут, обязательно помрут. Им нужен свежий воздух.

Я перевел его слова приземистому седому мужчине, который явился с противоположной стороны длинного центрального прохода. Он, по всей вероятности, должен был быть главным смотрителем за зверинцем.

– Скажи своему другу, чтобы не тревожился, – ответил он на мои слова, взглянув на Вало с явной симпатией. – Мы обязательно откроем ставни и запустим свежий воздух, как только зайдет солнце. В этот час еще нельзя этого сделать – слишком жарко.

Я добросовестно перевел его слова Вало, но тот не успокоился и продолжал настаивать:

– Будет лучше, если медведей вывезут наружу и посадят где-нибудь в тени.

Смотритель заметил, что мой помощник все так же волнуется, и, шагнув мимо парня в стойло, поманил его за собой. Там он прошелся по всей длине комнаты, похлопывая по стенам ладонью и приговаривая что-то явно успокоительное.

– Что он бормочет? – умоляюще глядя на меня, спросил сын егеря.

Я попросил смотрителя повторить, потому что услышанное показалось мне совершенно невероятным.

Но оказалось, что я не ослышался.

– Он объясняет тебе, что стены здесь полые и их наполнят льдом, – сказал я Вало.

Тот уставился на меня, недоверчиво выпучив глаза:

– Льдом? Как же это они?..

Я задал этот вопрос смотрителю и получил ответ, что, дескать, каждую зиму с гор привозят большие глыбы льда, которые складывают здесь, в Круглом городе, под землей, в устланных соломой ямах. Самый чистый лед держат для того, чтобы охлаждать напитки, которые подают халифу, его высшим сановникам и их гостям, а тот, что похуже, используется именно таким образом, как он сказал. Во дворце есть покои с такими же стенами, полости в которых забивают льдом. А там, где этого сделать нельзя, подносы с кучками льда ставят так, чтобы сквозняк нес холод в комнаты.

– Это стойло построено как раз таким образом, – объяснил смотритель. – Мы помещаем сюда больных животных, которым летом требуется больше прохлады. Халиф – мир ему! – проявляет сугубый интерес к своему зверинцу и позволяет нам при необходимости брать сюда лед. – Он ткнул рукой в сторону Вало, который выглядел все так же растерянно. – Твой друг, если хочет, может остаться тут поблизости. В конце этого дома есть спальня, где спят служители зверинца, которым достается ночная стража. Там для него найдется постель, а я распоряжусь, чтобы ему приносили еду.

Я томился от желания посмотреть на слона и других диковинных животных, но наш сопровождающий с барки начал проявлять признаки нетерпения.

– Интересно, что сказал бы Карл, доведись ему увидеть Багдад собственными глазами? Узнать, насколько он громаден? – сказал я Озрику, когда мы с ним возвращались по той же улице, оставив Вало присматривать за медведями.

– Меня больше заботит то, что халиф подумает о зверях, которых мы ему привезли, – вполголоса ответил мой друг.

В его голосе я уловил нотку тревоги:

– Что ты имеешь в виду?

– Пока ты помогал Вало, я заглянул в несколько других стойл. Там были животные, которых я никогда прежде не видел, такие удивительные, что я с чужих слов не поверил бы в их существование.

– И что же это за звери?

– Один из них, наверное, тот самый, которого наш друг номенклатор описывал как единорога.

У меня аж сердце екнуло. Неужели после всех моих поисков неуловимого единорога окажется, что он имеется в зверинце халифа?!

Впрочем, дальнейшие слова Озрика немного успокоили меня.

– У него один рог. Но больше – никакого сходства с картинкой в бестиарии. Во-первых, он вовсе не белый, а темно-серый, примерно как слон, которого ты видел, и уж изящным его никак не назовешь. Он похож на откормленного быка или на очень большую свинью с морщинистой и очень твердой кожей. А рог у него похож на заостренный пень и растет прямо на носу. В общем, ничего общего с длинным витым рогом единорога.

Мой друг успел также выяснить, что здание, в котором мы побывали, – это не единственное помещение, где халиф держит диковинных зверей.

– Смотритель сказал, что таких зданий еще два и есть еще псарни, конюшни и соколятни для ловчих птиц, – добавил сарацин.

– А не говорил он, каких еще зверей здесь содержат? – спросил я.

– Волков, несколько животных, названий которых я не знаю, и тридцать львов.

Я уставился на своего спутника, не веря своим ушам:

– Тридцать?! Быть такого не может!

Озрик безнадежно махнул рукой:

– Понимаю тебя прекрасно. Рядом с таким богатством несколько наших редких зверей будут выглядеть бедновато. Но у меня нет оснований не верить словам смотрителя.