Александр Майборода - Путь на юг

С точки зрения стороннего наблюдателя стол был скуден и убог. Эта скудность была следствием того, что до сих пор войску Отера не удалось никого ограбить.

Скудность стола возмещалась пышностью процедуры.

Отер сидел в огромном кресле, похожем на трон. На нем было одеяние, украшенное пестрыми тряпочками.

Двое слуг стояли за плечами Отера, сторожа его малейшее желание.

Властолюбие и высокомерие — любимые привычки людей, выбравшихся из нищеты.

За столом сидели и командиры отрядов. В украшении одежды они старались перещеголять своего вождя.

До этого утра Отер не приглашал их за свой стол, но после ухода данов сообразил, что оставшимся также ничто не помешает уйти. Перед выходом в поход это было бы катастрофой.

Эта мысль страшно обеспокоила Отера, и он решил, несмотря на скудность припасов, срочно дать пир для командиров отрядов.

Командир одного из отрядов, Уншад, выбрал из груды мяса кусок посочнее и попробовал его надкусить. Но, сломав зуб, тут же выплюнул кусок мяса.

— Урмянин, ты, похоже, решил нас лишить всех зубов, — мрачно пошутил Унгнад, пальцем нащупывая во рту обломок зуба.

— Мясо жесткое, — сказал Отер. — Но мы простые воины и питаемся тем, что можем добыть. Это мясо мы добыли, когда шли мимо Чухны. Другого мяса у нас нет.

— Тут негде взять хорошей еды. Кругом безлюдно, как в пустыне, — сказал Унгнад.

— Ловите рыбу. Как кормить воинов — это забота их командиров, — сказал Отер.

— Как бы не протянуть нам с голода ноги, — озабоченно проговорил другой начальник отряда.

— Злее будете! — усмехнулся Отер и заверил: — Будут у нас и золото, и серебро, и изысканная пища, и красивые женщины.

— Когда? — спросил Унгнад. — Как видишь, тут плохое место.

— Завтра уходим, — сказал Отер и, глядя на вытянувшиеся от удивления лица, заговорил: — Вот по этому поводу я, братья, решил с вами посоветоваться. Место тут и в самом деле плохое. Надо было бы вчера выходить в поход. Но конунг Готлиб расколол наше войско.

— Но он с нами. И не имеет значения, кто будет командовать войском, — заметил Унгнад.

Последняя фраза кольнула Отера. Он догадался, на что намекает Унгнад.

— Готлиб так запуган славянами, что боится выйти из лагеря, — насмешливо проговорил Отер. — Какой с него вождь? Как бы он совсем не сбежал.

— Я был с Готлибом в походах. Готлиб смелый воин и хороший вождь. Он никого не боится, — возразил Унгнад. Нам его помощь нужна. Мне неизвестны его планы, но ждать мы больше не можем — в моем отряде хлеба не больше чем на три дня, а мяса и рыбы совсем нет. Тебе с ним надо сегодня же встретиться и выяснить его планы. Если он не хочет идти с нами, то мы пойдем без него.

Правильно, — поддержали командиры.

— Решено, — сказал Отер. — Завтра утром выходим в поход. А сейчас надо сходить к Готлибу и спросить его, что он намеревается делать. Кто пойдет со мной?

— Я! — сказал Унгнад. — Я знаю Готлиба...

Договорить Унгнад не смог, к столу подошел воин в полном вооружении и доложил, что у него есть сообщение.

— Кто ты? — спросил Отер-урмянин.

— Я Снорри из отряда Эймунда, что стоит в охранении лагеря. Эймунд прислал меня с сообщением, что у данов какая-то возня. Сначала несколько их кораблей во главе с конунгом погнались за купеческим судном...

— Везет Готлибу, — сказал Отер.

Снорри продолжил:

— Затем некоторые из этих кораблей вернулись, но тут же все оставшиеся корабли данов спешно ушли вниз по реке.

— Проклятые даны, от жадности они готовы удавиться. Завтра выходить в поход, а они гоняются за купцами, — возмутился Отер.

— Они шатры забрали с собой? — с напряженным взглядом спросил Унгнад.

— Нет. Все шатры и вещи остались на берегу Но люди ушли все, — сказал Снорри.

— Слава богу! Значит, они не бросили нас, — облегченно проговорил Унгнад.

Отер, досадуя, что Унгнад вмешался в его разговор со Снорри, поинтересовался:

— А что там еще на реке происходит?

— Туман. Ничего не видно. Но после ухода данов стало все тихо, — сказал Снорри.

— Как я и предполагал, Готлиб струсил, и завтра нам придется идти одним, — с торжеством посмотрел на Унг-нада Отер.

— Готлиб не трус! К ночи они вернутся. Не могут же они бросить свое добро? — проговорил Унгнад.

Отер бросил на него внимательный взгляд.

Унгнад выделялся из командиров отрядов самоуверенностью и нахальством. Как заметил уже Отер, другие командиры отрядов прислушивались к нему.

«Похоже, они признают его старшинство над собой», — подумал Отер.

Но по мере роста влияния Унгнада на командиров, падал авторитет самого Отера, — особенно после того, как Томас и остальные даны ушли к Готлибу, — и это его тревожило.

Теперь стало ясно, что Унгнад претендует на место вождя войска.

«Если дело так пойдет дальше, то войско может его провозгласить своим вождем», — подумал Отер, и задал себе вопрос: — «И что же теперь делать?»

Отер наблюдал за Унгнадом. Унгнад что-то говорил, совершенно не заботясь о том, слушают ли его другие или нет.

Его внимательно слушали.

«Договориться с ним?» — размышлял Отер.

Но что он может предложить Унгнаду? Золото? Серебро? У него нет ни того, ни другого. Когда они вторгнутся в земли славян, Унгнад и сам все возьмет. Люди любят титулы, но титул простой рыбак дать не может. Власть? Но власть не дарят, ее берут сами. Впрочем, из-за власти сейчас и идет спор.

Отер прислушался, о чем говорил Унгнад.

— Если Готлиб все же не вернется к вечеру, то мы сами пойдем на славян. Мы и без него справимся со славянами, у нас сотни кораблей и тысячи людей.

Он рассуждал, словно уже был вождем.

«Остается одно — убить его», — подумал Отер и стал прикидывать, когда это сделать и каким образом.

С вопросом «когда» было проще — завтра, во время сражения со славянами. И ни в коем случае не позже. До сражения со славянами Отера не станут отстранять от власти — так как он один знает (по крайней мере утверждает, что знает путь к городу словен). Но после победы над ело-венами ему точно не быть вождем.

Остался еще один вопрос, — кто убьет Унгнада?

Как только норманнские корабли скрылись в тумане, Сом, как и говорил ему Гостомысл, не дожидаясь дополнительных команд, дал сигнал, и гребцы, уже дрожавшие от напряжения, выплеснули энергию, и тяжелая ладья стала медленно разгоняться.

Вслед за ней потянулись и другие корабли.

Гостомысл с тревогой посматривал вперед.

Заметив его тревогу, к нему подошел Ратиша.

Он был доволен результатами действия его орудий, и с радостью смотрел на догоравшие остатки двух норманнских кораблей. Около обломков плескались несколько уцелевших гребцов. Это были именно гребцы, потому что воины в тяжелом вооружении утонули.