Кристиан Камерон - Тиран

— Не считай сокровища раньше, чем заслужишь, — рявкнул архонт. Его голос его, густой и мелодичный, когда он был спокоен, сейчас стал острым, как лезвие меча. Деньги его явно волновали. — Мемнон! А ты что думаешь?

— Думаю, в его словах есть смысл. Я не взялся бы обучать горожан, не имея подготовленных помощников.

Мемнон снова перехватил взгляд Киния.

— Какой платы ты ждешь для этих господ ? — спросил архонт.

— По четыре драхмы в день, платеж ежемесячно. — Киний обрадовался, ступив на твердую почву, и стал называть суммы, которые обдумывал целый месяц. — Каждому месячное жалованье вперед. Двойное жалованье моему гиперету и еще одному старшему. Вознаграждение за исполнение долга и за каждый год верной службы.

— Это вдвое больше, чем получают мои люди, — сказал Мемнон. Но он еле заметно кивнул Кинию.

— Твои люди не приводят собственных лошадей, которых должны содержать сами, и не обеспечивают себя упряжью. Думаю, если вычесть затраты на это, плата получится та же самая.

Киний на самом деле запросил больше, чем ожидали его люди.

Мемнон коротко рассмеялся, как залаял.

Архонт покачал головой.

— Гм. Хорошо. Я рассчитываю на верную службу и надеюсь, что научусь доверять им. Твои люди поступают в мое распоряжение.

Он позвонил в маленький колокольчик. Этот звон резко прозвучал в тяжелом воздухе. Немедленно явился раб в длинном одеянии. Архонт показал на Киния.

— Произведи подсчеты и выдай каждому его человеку месячную плату.

Раб хорошо одет, тощ, как жердь, бородат, глаза глубоко посажены. Он поклонился.

— Как прикажешь, господин. — В его греческом слышался сильный персидский акцент. Он посмотрел на Киния. — Меня зовут Кир, я управитель архонта. Я знаю, что с тобой двенадцать человек, им причитается по четыре драхмы в день, а двоим — двойная плата. Правильно?

Киний кивнул. Перс говорил очень холодно. Вероятно, когда-то он был знатным человеком. Ничто в его поведении не выдавало того, что он думает о своем нынешнем положении. Киний поклонился.

— Кир, я Киний из Афин. Рад познакомиться.

Кир ни разу не отвел взгляд — раб по рождению никогда так себя не ведет — и был явно доволен, что его так приветствуют. А Киний продолжал:

— Мой гиперет ждет за этой дверью. Пожалуйста, передай ему деньги.

— Как прикажешь, господин.

Кир вышел через боковую дверь.

Киний снова повернулся к архонту.

— Я хочу также получить звание городского гиппарха, как обещано в твоем письме.

Архонт колебался.

— Я нанял тебя, обучить моих граждан… — начал он.

— …и ожидаешь, что я поведу их в бой, — закончил Киний.

— Не будь слишком упрям. В городе есть человек, влиятельное лицо, его зовут Клит, и он носит звание гиппарха. Я не хочу оскорблять его.

— Я тоже, архонт. Но у илы не может быть двух начальников. Либо я их начальник, и в таком случае моя задача сделать так, чтобы Клит понимал меня и повиновался мне, либо он старший над всеми, и тогда ни у него, ни у кого-либо из граждан нет оснований прислушиваться к моим словам.

Архонт потеребил бороду. Мемнон молча смотрел на золотую лампу над головой Киния. Молчание затянулось.

— Вы оба будете гиппархами, — сказал наконец архонт. — Вот мое решение. Мой закон. Вы равны. Если он не захочет к тебе прислушиваться, возможно, ты предоставишь решить мне. И еще одно… — Он поднял руку, предупреждая возражения Киния. — Время от времени ты, несомненно, будешь узнавать от этих людей слухи о заговоре против меня. Ты будешь передавать мне эти слухи. Ты завоюешь доверие горожан, чтобы они всем с тобой делились. Таким образом ты укрепишь мою власть над городом и сам город. Понятно? — Он снова понизил голос. — А если эти люди откажутся приходить на сборы или не будут тебе повиноваться, это преступление. Так считалось в этом городе задолго до моего правления. О каждом таком случае ты будешь немедленно докладывать мне.

Настала очередь Киния молчать. В сущности ему предлагали доносить на собственных воинов, и это предложение показалось ему столь отвратительным, что он готов был дать несдержанный ответ. С другой стороны, каждый воин, который служит тирану, должен ожидать чего-то подобного. Киний сопоставлял — что выгодно его людям и ему самому, каков его взгляд на себя как на человека чести.

— Я сообщу тебе, если сочту, что кто-то злоумышляет против города, — осторожно сказал он. Выбор слов свидетельствовал о том, что Киний брал уроки риторики. — Или совершает серьезное преступление.

Если архонт и почувствовал осторожность этого ответа, он ничем это не выдал.

— Хорошо. Я рад, что ты не потребовал в оплату ничего чрезвычайного. Чего ты ждешь для себя?

— Того, что ты сам обещал в своем письме.

— Пожалуйста, обрати внимание, что я ничего не удерживаю с тебя за пятьдесят дней опоздания. — Голос архонта стал теплым, дружелюбным. — Я начинаю платить твоим людям с того дня, как они вступили в наши земли.

— Спасибо за щедрость, архонт. — Кинию хотелось поскорее уйти от этого запаха жаровни и обстановки ограничений и страха. — Когда приступать?

— Ты уже приступил, когда явился ко мне. Думаю, у меня вскоре появятся поручения для твоих людей. На следующий после праздника Аполлона день я созываю гиппеев. У них в обычае в девятом часу являться на ипподром для парада. Сообщи мне имена всех, кто не явится на сбор. Кир предоставит тебе полный список. — Он махнул рукой, освобождая Киния. — Ожидаю от тебя великих деяний, Киний, — теперь, когда ты уже прибыл.

Киний не торопился.

— Как я должен обращаться к тебе?

— Как к архонту — всегда.

Архонт опустил голову и снова махнул рукой.

Даже Александра его военачальники зовут по имени. А ведь он провозгласил себя богом. Киний позволил себе улыбнуться.

— Хорошо, архонт.

Он повернулся и вышел.

Никий ждал его с двумя тяжелыми кожаными мешками и свитком. Диодор через закрывающуюся дверь посмотрел на это золото и присвистнул.

— Нас наняли.

Выйдя из комнаты, Киний сразу подумал о том, как много должен был сказать и не сказал, и о том, чего говорить не следовало. Он взял один мешок с монетами и сунул свиток за пояс, на котором висит меч; сам меч он получил назад у стражника. Стражник вызвал им провожатого, и тот вывел их из крепости и показал дорогу к казармам.

Диодор подождал, пока их провожатый не ушел, и спросил:

— Тиран?

— О да.

Кинию хотелось умыться.

— От тебя несет, как от персиянки. Мы остаемся?

Диодор показал на монеты. Никий начал что-то говорить, но закашлялся.

Киний раскрыл мешок и начал считать.

— Да. Во-первых, потому что хорошо платят. Во-вторых, потому что идти нам некуда.

Диодор рассмеялся.

— Понял.

Киний положил руку на плечо Никию.