Сергей Житомирский - Ромул

Моросил дождь. В сумерках в сопровождении слуги с факелами для освещения обратной дороги Никанор, Ромул и Рем дошли по мокрым булыжным улицам до знакомой стены, над которой поднимались ветки деревьев. Сад выглядел неуютно, зато дом со светящимися занавесками окон и вкусными запахами из кухни манил к себе.

Приглашённых провели через атрий, центральный зал с квадратным отверстием в потолке и каменным бассейном, куда сверху текли дождевые струйки, в большую комнату, где хозяин беседовал с несколькими гостями. Вдоль трёх стен помещались столы с блюдами сушёных фруктов, чашами, кувшинами с вином и водой. Перед столами были ложа для любителей есть полулежа, рядом с ними столики с угощениями. Ромула заинтересовали росписи на верхней части стен. На тщательно подогнанных досках были нарисованы корабли с надутыми парусами, которые плыли среди волн и рыб, другие корабли с голыми мачтами стояли у берега, и маленькие человечки что-то сгружали с них. Рядом зеленели луга, паслись коровы и лошади, рос лес, где можно было разглядеть оленей, кабанов, волков, лис и медведей.

Гостей было человек пятнадцать, среди них несколько нарядных женщин. Никанор показал братьям жену Агиса Илию, стройную, улыбчивую красавицу со светлыми волнистыми волосами. Возле неё вертелись трое детей, двое мальчиков-подростков и девочка лет пяти. Ростом и шириной плеч выделялся круглоголовый мужчина с орлиным носом и спущенными на лоб волосами. Ромулу его лицо показалось знакомым, хотя он и не смог припомнить, где его видел. Гигант почти не участвовал в разговорах и, вероятно, в этой компании был чужаком, как и они с Ремом. Агис показывал гостям стоявший у свободной стены резной сундучок на высоких ножках, где лежали десятки свитков. Это были греческие стихи — их переводы на латинский, сделанные хозяином, и его собственные сочинения.

Гости стали рассаживаться на скамьях. Никанор, Ромул и Рем сели за угловой стол, Агис с Илией и детьми расположились напротив с краю. Когда гости насытились, Агис подошёл к креслам, поставленным около книжного сундучка, и сказал:

— Друзья, я собрал вас, чтобы спеть своё новое сочинение. Вы уже слышали в прошлом году мой латинский пересказ стихов Гомера «Бой Энея с Диомедом» и «Коварство деревянного коня». А сегодня я спою вам песнь о делах, про которые греки ничего не знают. Я назвал эту песнь «Конец скитаний Энея». Илия подыграет мне на самбуке.

Агис достал из сундучка свиток, сел и развернул его перед собой. Илия подошла, взяла самбуку, устроилась рядом. Она тронула струны, и Агис запел:

Ромул заслушался стихами, рисовавшими картину полусказочного прошлого намного ярче, чем он представлял её в своих детских мечтах. Герои Агиса дышали, жили, радовались и стонали от боли. Казалось бы: мир заключён, сыграна свадьба Энея с Лавинией, троянцы построили рядом с Лаврентом свой город Лавиний, у Энея появился сын Асканий, всё складывается хорошо. Но тут царь рутулов Торн и его друг Мезенций, царь-лукумон этрусского города Цере, решили идти войной на латинов.

На этом песня обрывалась. Ромул знал, что Эней победил в этой битве, но был убит и похоронен над речкой Нумиком, пограничной между латинами и рутулами, и представлял содержание будущей песни.

«Когда-нибудь обязательно закажу себе копию», — подумал он.

Герсилия предложила провести прощальную встречу в пещерке под стеной. Было пасмурно, Ромул пробрался через кусты и долго сидел, ожидая. Наконец девушка появилась, обняла его и печально сказала, что сегодня должна будет уйти раньше обычного. Часы последнего свидания Ромул запомнил до мельчайших подробностей.

Незадолго до прощания Герсилия сообщила, что ей удалось узнать его судьбу по печени жертвенной овцы. Она прочла её из-за спины отца, который гадал о видах на урожай.

— И знаешь, печень подтвердила, что ты будешь царём города в лесу на холме у воды, — уточнила она.

— Альбы?

— Как знать, гадания не дают прямых ответов. Но скажи, если бы близнецы, сыновья Реи, были живы, ведь они имели бы больше прав на престол, чем пропавший Асканий?

— Конечно, — кивнул Ромул, — потому-то Амулий и хотел убить их.

Герсилия внимательно посмотрела на него.

— А почему бы тебе с братом при случае не объявить себя её сыновьями? Кто докажет обратное?

— Что ты! — запротестовал Ромул. — Все знают, что мы сыновья Фаустула и Акки. Как можно отречься от родителей?

— Зачем отрекаться? Их можно подговорить, чтоб сказали, что вы им не родные дети, — рассудительно предложила Герсилия. — Ведь если вы получите престол, им тоже будет польза.

— Нет, — нахмурился Ромул, — ничего нельзя строить на лжи. И ты учти, что отцом сыновей Реи был Марс, а с богами вообще шутки плохи.

— Не зарекайся. По-моему, гадания говорят о другом. Ну ладно. — Герсилия прижалась к Ромул у, запустила пальцы в его волосы, притянула голову друга к себе и зашептала: — В таких случаях женщины плачут и умоляют своих милых не уходить. Но я не буду тебя удерживать и скажу на прощание: иди, сделай всё, что требует долг, и приезжай за мной. Только не медли, а то я умру от тоски.

Тяжелей обвал высочайших башен

И громады, гор привлекают чаще

Молний удары.

Ромул покинул Габии на рассвете, на другой день после прощального свидания с Герсилией. Накануне вечером отец Лела по просьбе сына устроил прощальный пир. Были двенадцать юношей из школы, в том числе Стаций, который недавно помирился с Ремом. Они хорошо посидели, выпили приятного вина, послушали приглашённую певицу, немного попели с ней хором. Рем, который давно уже был лидером школы, обещал, что став полководцем, назначит всех собравшихся командирами отрядов, а Ромула сделает главным жрецом. Ромул не возражал, считая слова брата очередной игрой...