Валерий Есенков - Восхождение. Кромвель

Вскоре на дороге из Лондона появилась вереница карет. Вокруг них в недоумении толпились солдаты. Из кареты выходили утомлённые лорды и представители нации, в тот день почти шестьдесят человек. Следом за ними прибывали другие. Всего в расположение армии явилось четырнадцать лордов и около ста депутатов нижней палаты. Они на разные голоса повествовали о том, с каким трудом им удалось спастись от разъярённой толпы, что было большим преувеличением. Они были крайне испуганы и просили у армии убежища и защиты.

В течение одного часа положение круто переменилось. Армия страшилась открытого разрыва с парламентом, и вот парламент сам просил её покровительства. Солдаты и офицеры с радостными лицами окружили прибывших. Их ободряли, хвалили, благодарили Господа за спасение, заверяли, что в расположении армии они в безопасности. Для всех появление лордов и представителей нации было ошеломляющей неожиданностью. Может быть, один Кромвель через своих сторонников готовил этот сюрприз и с часу на час ожидал беглецов.

Беркли первым понял, что король всё проиграл. Он поспешил сообщить ему эту пренеприятную новость, умолял его переменить тон, советовал без промедления написать в совет армии, что готов ещё раз выслушать и рассмотреть его предложения, уверял, что это посоветовали ему Кромвель и Айртон, которые заверили его, что на этом условии монарх может вернуть себе расположение армии.

Карл не внял его доводам. Он успел получить эстафету из Лондона. Его сторонники извещали его, что оставшиеся члены парламента избрали в обе палаты других председателей, вернули тех одиннадцать пресвитериан, которых только что отправили в шестимесячный отпуск, что таким образом за парламентом сохраняется вся его законная сила. Больше того, обновлённый парламент уже приказал армии остановиться, а народному ополчению готовиться к обороне. Бывшие генералы бывшей армии Эссекса спешно набирали полки. К зданию городского совета явилась толпа. Её вожаки уверяли городские власти, что станут защищать их до последней капли крови. Между горожанами собирались деньги на оборону. На позиции выдвигаются пушки. Уже постановлено, правда, не совсем ясно кем, звать короля официальным образом в столицу. Это решение уже под звуки труб возвещено всему Лондону. С часу на час но должно быть доставлено монарху. Одно предместье Саутварк выразило протест. Его представители двинулись к городскому совету, однако были встречены войсками парламента и рассеяны с примерной жестокостью.

Король поверил этим известиям. Он возразил на доводы Беркли:

— Я подожду. Написать это письмо я успею всегда.

Он ждал. Ждали Кромвель и армия. Известия из Лондона были противоречивы. Его сторонники сообщали ему, что не все представители нации признали новый парламент. Одни собирались присоединиться к своим товарищам в армии и только опасались насилий. Другие возвращаются в графства, избравшие их. Деньги на парламентскую армию собираются медленно, ещё медленней пускаются в дело. Не всем ополченцам и новобранцам хватает оружия. Индепенденты ведут свою агитацию. Некоторые проповедники призывают с кафедры к смирению и соглашению между армией и парламентом. Многие, очень многие лондонцы хотели бы мира вместо войны.

Третьего августа Кромвель устроил смотр армии, чтобы сплотить и ободрить её. Смотр принимали члены парламента. Это давало солдатам уверенность, что их ведут на правое дело. Прямо со смотра самые надёжные из полков отправлялись в поход. Три полка шли впереди, четвёртый следовал в арьергарде. Между ними верхом на лошади ехал Ферфакс. За ним следовала вереница карет, в которых поместились депутаты парламента. Толпа приверженцев следовала за ними. Солдаты, которым было приказано оставаться в главной квартире, с лавровыми ветвями на шляпах провожали их бодрыми кликами:

— Да здравствует парламент! Да здравствует армия! Да здравствует свободный парламент!

Король спохватился, спешно призвал свой штат во главе с Эшбернгемом и Беркли, стал диктовать им письмо, которое следовало отправить совету армии два дня назад, нервничал, путался, выражался неясно. С ним вежливо спорили. Письмо было составлено с большим опозданием.

Эшбернгему и Беркли было поручено доставить его в совет армии. Они достигли главной квартиры только тогда, когда армия уже подступила к Лондону.

Самым надёжным форпостом города служило предместье Саутварк. Оно имело хорошие укрепления, которые слишком трудно, практически невозможно штурмовать кавалерией, а Кромвель располагал только ею. Форты предместья держали под обстрелом не только все подступы к столице, но и сам город, в те времена ещё небольшой. На Саутварк была вся надежда парламента и горожан.

Полковник Ренборо поздно вечером двинул свой полк. Казалось, он должен был потерпеть поражение или по меньшей мере повозиться с предместьем несколько дней. При первом же штурме жители Саутварка предали город, перешли на сторону армии и добровольно открыли ворота. К утру четвёртого августа Саутварк был в руках Кромвеля.

Городской совет растерялся именно в тот момент, когда надо было решительно действовать. Пресвитериане в парламенте метались из стороны в сторону, не зная, крепить ли оборону и дать бой или сдать столицу без боя. Решение так и не было принято. Парламентские войска не сдавались и не сражались. Кромвель медлил и тут, постоянно помня о том, что насилием ничего прочного добиться нельзя. От имени военного совета армии он направил ультиматум городскому совету. Ему предлагалось прекратить сопротивление до двенадцати часов ночи четвёртого августа.

Городской совет, по его собственному признанию, заседал день и ночь. Генерал ждал. Ничего путного никто не придумал, хотя сопротивление ещё было возможно: прими городской совет такое решение, кавалерии Кромвеля пришлось бы туго в кривых и тесных улочках старого Лондона. Совет принял решение сдаться.

Утром шестого августа армия вступила в Лондон. С полками авангарда ехал Ферфакс. Кромвель был с полком арьергарда. Горожане приветствовали армию криками одобрения. Возле Гайд-парка её встретили олдермены во главе с лордом-мэром. Все почести достались Ферфаксу. Лорд-мэр приветствовал его и поздравлял с восстановлением мира между армией и парламентом. На Черинг-Кросс городской совет представился ему в полном составе и благодарил за умеренность требований.

Ферфакс был холоден. Он вступил в Вестминстер. Перед ним открылось жалкое зрелище. Представители нации, только что вооружавшие город, были в страхе. Самые ярые противники бежали во Францию, командиры ополчения и новых полков, набранных, чтобы сражаться с армией, скрылись в Голландии. Ферфакс успокоил оставшихся и вернул в парламент тех лордов и депутатов, которые бежали к войску и теперь возвращались.