Валерий Есенков - Восхождение. Кромвель

И вновь король не расслышал голоса свыше. Он двинул войска навстречу шотландцам. Лорд Генри Рич Голланд перешёл границу. Генерал Лесли на континенте воевавший под началом Густава Адольфа, искусно расположил своих солдат на высотах. Неопытный Голланд увидел вдвое больше врагов, чем их было в действительности, испугался и отступил. Его солдаты в панике разбегались. Королевские войска таяли на глазах. Шотландцы с поразительной быстротой, нигде не встречая сопротивления, заняли весь север Англии от Бервика до Йорка. Под угрозой был сам король. В сущности, защищать его было некому.

Шотландцы остановились. Они восстали не против личности короля, а против королевских указов, насаждавших ненавистную англиканскую веру. Даже поднимая мятеж, горцы безоговорочно признавали монархическую власть. Они не решились напасть на королевскую ставку, только направили послания военачальникам, прося заступиться за них и умолять государя вернуть им свою милость. Несколько дней спустя они обратились к самому королю, выражая почтительность и покорность, но ни на шаг не отступая от своих требований восстановить парламент и оставить в неприкосновенности богослужение по своим, пуританским канонам.

Король капитулировал: продолжать войну было не с кем. Он даровал помилование бунтовщикам, возвратил шотландцам парламент и не только разрешил им созывать Генеральную ассамблею, которую составляли ненавистные пуританские проповедники, но и разрешил судить на ней англиканских епископов, причём в знак примирения обе стороны обязывались распустить свои вооружённые силы.

Казалось, тяжёлый, неразрешимый конфликт был улажен. Наступающий мир единодушно приветствовали шотландцы и многие англичане, не желавшие воевать со своими единоверцами. Беда была только в том, что Карл Стюарт не желал исполнять условия им же подписанного в Бервике мирного договора. Он распустил свою никуда не годную армию и без промедления объявил набор в новую, рассчитывая довести её до тридцати тысяч. Он отправил в Шотландию своих эмиссаров с инструкциями англиканским епископам любыми средствами сорвать Генеральную ассамблею, в особенности настаивая на том, что она будто бы неправильно избрана, срочно вызвал из Ирландии Томаса Уентворта личным посланием:

«У меня есть много, очень много других причин желать, чтобы вы пробыли со мной некоторое время. В письме я могу сказать вам только следующее: шотландский договор принимает большие размеры».

Шотландцы действительно не отказывались от своего национального договора. Карл обманывал их так много и часто, что они перестали ему доверять. Они слишком скоро увидели, что их повелитель готовится к новой войне. Им приходилось быть начеку. Свою армию они распустили, но сохранили своих офицеров, выплачивали им часть офицерского содержания и просили их быть наготове.

Король рассчитывал на таланты Уентворта. Тот прибыл в Лондон с твёрдым намерением покончить с мятежниками, отзывался о них с величайшим презрением и сравнивал шотландцев с ирландцами, которых усмирил за несколько лет. Уентворт лелеял намерение разделаться с английскими пуританами, как он разделывался с католиками в Ирландии. Он разъяснял придворным и королю, что нынешнюю войну они проиграли от слабости, клялся вложить в новую войну свою энергию и все свои силы и рассчитывал на твёрдость слабого, безвольного короля.

Он обольщался. Карл пал духом и томился в безысходной печали. Придворные встретили его с тайной враждой. Двор тихр, неприметно, но опасно бурлил. Офицеры обвиняли друг друга в предательстве, в трусости, в нерадении. Вокруг самого талантливого из королевских военачальников графа Роберта Деверье Эссекса, сорока восьми лет, заплелись такие интриги, что он, оплёванный и обиженный, удалился в свой замок. Любимчики королевы, ревностной католички, поспешили воспользоваться придворной смутой и занимали высокие посты и выгодные места. По её настоянию в пику Уентворту государственным секретарём был назначен его кровный враг сэр Генри Вен. Слухи о том, что Уентворт намеревается расправиться с английскими пуританами, намеренно распространялись придворными, и недовольство проникло в народ. Королева настраивала короля быть непримиримым и жёстким. Под видом непримиримости он делал глупости. Его повелением палач публично сжёг все бумаги, в которых шотландцы выставили предварительные условия мира. Шотландцы расценили этот ненужный поступок как провокацию. Парламент и Генеральная ассамблея выработали ещё более жёсткие требования. В частности, парламент потребовал, чтобы король созывал его не реже одного раза в три года и гарантировал независимость выборов и парламентских прений. В этом требовании монарх увидел посягательство на свою верховную власть. Уентворт его поддержал, объявив:

— Этих людей надо образумить кнутом!

Благодарный король возвёл его в звание графа Страффорда. Война была решена. В сущности, это решение было безумием. Казна была абсолютно пуста, истощился даже личный кошелёк государя. Большая часть англичан, не довольных войной, отказывалась платить пресловутые корабельные деньги и любые налоги, которые король самовластно вводил помимо парламента. В отчаянии Карл действовал очертя голову, не считаясь с последствиями. Лондонские финансисты хранили в Тауэре слитки золота и серебра, которые получали в залог от своих континентальных партнёров, — король повелел конфисковать эти слитки на сумму в сто тридцать тысяч фунтов стерлингов, не понимая или не желая понять, что наносит непоправимый удар по репутации собственных торговцев и финансистов. В ответ возмутился лондонский Сити. Нечего было и думать начинать войну, когда против тебя готовы выступить самые богатые люди страны. Монарх снова капитулировал. Слитки были возвращены. Впрочем, кое-что уже успели разворовать. Король стал просить в долг в самых неподходящих местах, ставя себя не только в неловкое, но и в глупое положение. Он просил денег у испанского короля — ему отказали. Он просил денег у генуэзских купцов — ему отказали и тут. Наконец, он дошёл до того, что решился просить денег у своего заклятого врага, римского папы, рассчитывая уже неизвестно на что, — ему оскорбительно-вежливо отказали.

Делать было нечего: после одиннадцати лет бессмысленного упрямства король призвал на помощь парламент. Выборы должны были состояться весной 1640 года. Тем временем новоиспечённый граф Страффорд возвратился в Ирландию, чтобы скомплектовать там новую армию, которая могла бы и угрожать оппозиции, и двинуться против Шотландии.