Виктор Королев - Шляпа камер-юнкера
- Название:Шляпа камер-юнкера
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Союз писателей
- Год:2016
- Город:Новокузнецк
- ISBN:978-5-00073-412-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Королев - Шляпа камер-юнкера краткое содержание
Замечательно сказал древнегреческий философ Платон: «Любить – это значит прикасаться к тайне. Но прикоснуться – это не означает постичь её». Великого русского поэта Александра Пушкина нельзя не любить. И прикоснуться к его многогранному таланту и жизни, полной тайн, каждому можно и нужно. Но это совсем не значит, что кто-то способен до конца постичь все тайны и загадки этого гения. Так что каждая история, каждый день немного приоткрывают нам нового Пушкина…
Шляпа камер-юнкера - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Что означают эти зашифрованные буквы – pl. v. D` ? Начинать надо, разумеется, с текста стихотворения и, главное, со времени его создания. О чем или о ком думал Пушкин в ночь с 18-го на 19-е мая 1824 года – это невозможно понять, пока не узнаем, с кем он встречался в тот день. И, наверное, не ошибемся, если начнем с женщин. Даже само название стихотворения направляет нас по этому пути. Так что – вперед!
Впрочем, стоп – есть первая подсказка. В комментариях, где специалисты Пушкинского Дома признаются, что тайна зашифрованной пометки на полях еще не разгадана, имеется сноска: «Впервые опубликовано как pl. v. D ».
Не знаю, как у вас, но у меня сразу появилась версия. Если это посвящение (что следует из названия стихотворения), то, скорее всего, последняя буква – это имя или фамилия. Но одно дело, когда просто D, а когда D с апострофом? Да еще на французском языке – это определенно говорит о приставке, свидетельствующей о знатности рода. Д`Артаньян – хоть и бедный был, но дворянин как-никак. Может, это не D, а «де»? И тогда понятно, что Анненков пошел по неправильному пути, прочитав шифр как Point de D: там не могло быть два «de»!
Дальше – больше. Массу вариантов я перебрал, пока вдруг не мелькнула шальная мысль, что pl. – это никакой не «плюраль», а… целых два слова, слитые Пушкиным в одно. Тут же откуда-то из подсознания выплыло название знаменитого когда-то французского шоколада – «Pour la Clo». «Для Клотильды» назывался шоколад. Французы ласково сократили имя до «Кло».
«Пур ля» – «для кого»! Вот что значат эти две соединенные Пушкиным буквы! Теперь осталось выяснить, для кого же именно предназначалось стихотворение, написанное в ночь на 19 мая, кого спрашивал при этом: «Хочешь ли ты меня любить?»
Вариантов очень много: Пушкин в период южной ссылки был по уши в любви. Но меня интересовали в первую очередь женщины, фамилия которых могла начинаться на «де». Перебирал всевозможные варианты – и вдруг… Неужели это связано как-то с Дерибасом, знаменитым основателем Одессы, фамилия которого в то время писалась как «де Рибас»? Тогда придется начинать, что называется, от печки и заглянуть в историю, которая произошла за сто лет до стихотворения Пушкина, посвященного «Иностранке».
«Незаконнорожденный» отец Екатерины II и ее «кума»
Иван Бецкой (1704–1795) был незаконнорожденным сыном генерал-фельдмаршала князя Трубецкого, сокращенную фамилию которого и получил. Родился в Стокгольме, получил прекрасное образование. Уйдя с военной службы, он долго путешествовал по Европе, а 1722–1728 годы провел «для науки» в Париже, где к тому же состоял секретарем при русском после. Там и началась история, получившая продолжение спустя сто лет.
Где и когда произошла его первая встреча с 17-летней принцессой Ангальт-Цербстской, до сих пор неизвестно. В «Записках» издателя Николая Греча читаем:
«Отец будущей российской императрицы Екатерины II, принц Ангальт-Цербстский, был комендантом в Штеттине и жил с женою в разладе. Она (урожденная принцесса Гольстинская) проводила большую часть времени за границею, в забавах и в развлечениях всякого рода. Во время пребывания ее в Париже в 1728 году сделался ей известным молодой человек, бывший при русском посольстве, Иван Бецкой, прекрасный собою, умный, образованный. Вскоре по принятии его в число гостей княгини Ангальт-Цербстской, она отправилась к своему мужу в Штеттин, и там 21 апреля 1729 года разрешилась от бремени принцессою Софией-Фридерикой-Августой, в святом крещении Екатерина Алексеевна. Связь Бецкого с принцессой Ангальт-Цербстской была известна, все при дворе знали, что императрица Екатерина Великая – наполовину русской крови» .
В 1729 году Бецкой вернулся в Россию. Был близок ко двору императрицы Елизаветы Петровны. В 43 года вышел в отставку и надолго выехал за границу. После переворота 1762 года, в котором он, кстати, не принимал участия, Екатерина приблизила постаревшего Ивана Бецкого к своему двору, одарила немалыми капиталами и поручила руководство всеми учебными и воспитательными заведениями. В дела государственные Бецкой не вмешивался и влияния на них не имел.
Еще в 1744 году, когда принцесса Иоганна-Елизавета Ангальт-Цербстская со своей 15-летней дочерью прибыли в Петербург для знакомства и сватовства с наследником российского престола Петром Федоровичем, она встречалась со многими вельможами. Позднее, вспоминая об этом в своих записках, Екатерина II напишет о том, что ее мать была счастлива видеть таких-то и таких-то людей, «но более всего камергера Бецкого».
Новая государыня была очень похожа лицом на Бецкого. Известно также, что он был один из немногих, к кому императрица ездила в гости, и когда приезжала в дом на Миллионной улице и оставалась с ним наедине, всегда целовала ему руку. В те времена так было принято в отношениях между родителями и детьми. 30-го августа 1795 года императрица провела у постели Бецкого ночь и горько плакала, когда тот умер.
Бецкой не был женат, но имел внебрачную дочь Анастасию, которая стала любимой камеристкой государыни, была с ней запросто и даже называла на людях «кумой». Ей было уже далеко за тридцать, когда она в 1776 году вышла замуж за Осипа (Иосифа) Рибаса, офицера армии неаполитанского короля, который поступил на русскую службу и участвовал в операции по захвату самозванки – княжны Таракановой. Именно граф А. Г. Орлов-Чесменский и порекомендовал Рибаса государыне, занятой в тот момент как раз поисками гувернера для своего сына Алеши, нажитому от Григория Орлова.
Понятно, что честолюбивый неаполитанец женился на «сестре» императрицы исключительно из-за богатого приданого и будущей карьеры. Он не прогадал.
А муж ее быстро стал адмиралом и у себя на родине получил родовую приставку «де». У них родились две дочери: Софья и Екатерина, крестницей которых вызвалась быть сама императрица. Дочь Софья (1794–1827) в 19 лет выйдет замуж за князя М. М. Долгорукова (их внучка, кстати, станет морганатической супругой Александра II) и надолго покинет Россию. Весной 1824-го Софья Осиповна приедет в Одессу – город, который основал ее отец и в котором жил в то время Пушкин.
Гречанка оставила поэта с носом
Теперь вернемся к таинственной надписи на черновике стихотворения «Иностранке». Посмотрим еще раз текст:
На языке, тебе невнятном,
Стихи прощальные пишу,
Но в заблуждении приятном
Вниманья твоего прошу:
Мой друг, доколе не увяну,
В разлуке чувство погубя,
Боготворить не перестану
Тебя, мой друг, одну тебя.
На чуждые черты взирая,
Верь только сердцу моему,
Как прежде верила ему,
Его страстей не понимая.
Интервал:
Закладка: