Александр Казанков - По праву рождения (СИ)

В этот момент Александр даже позавидовал Николаю. Виктория так любила его, не смотря ни на что. А его, его кто-нибудь когда-нибудь так любил? Думала ли о нем Луиза? Или давно позабыла? Счастлива ли она? Часть его желала, чтобы она была счастлива, а другая — чтобы она никогда его не забыла. Ведь человек жив, пока его помнят, пока его кто-нибудь ждет.

Роман Александрович ходи взад-вперёд по кабинету, заложив руки за спину. День уже во всю хозяйничал на улице, а Роман еще не сомкнул глаз. Два чувства боролись в нем. Гнев, раздражение и желание расквитаться с человеком, который поднял на него руку, боролись с чувством вины и жалости к этой девушке. Он дал ей слово. Но как же трудно выполнить его. Роман Александрович то и дело видел картинки из своего недавнего прошлого: сначала Василия Ростопчина, его глаза полные ненависти, окровавленный нож. При этих воспоминаниях безудержный гнев закипал в его жилах, и он уже был готов забыть о своем обещании. Но потом он видел Веру Петровну, такую трогательную и счастливую, танцующую с мужем на балу. И взгляд Ростопчина такой любящий, нежный, обращенный к супруге. Тогда он почти презирал себя и был готов освободить графа из тюрьмы. Он на мгновение подумал о том, как поступил бы он сам, если бы попал в такое же положение, как и Ростопчин. Смог бы он простить жену и человека, с которым она предала его? Но он тут же отогнал от себя эти мысли, так как представить подобное положение в своей собственной семье, Роман был просто не в состоянии.

Промучившись всю ночь, его высочество все же принял решение. «Пусть живет».

В этот момент в дверь постучали. Роман бросил быстрый взгляд на дверь. В кабинет вошел улыбающийся император. Его высочество немного позавидовал его отдохнувшему, веселому виду.

— Вы сегодня рано. — Император Александр прошел вглубь кабинета и расположился в кресле. — Здесь ночевали?

— Да. Много дел. — Роман подошел к диванчику и сел напротив императора. — Чем обязан такому раннему визиту?

— Хотел поговорить о вашем сыне.

— Вот оно что. Пожалели, что отправили его в Англию? — Улыбнулся его высочество.

— Не совсем. — Улыбающееся лицо императора вдруг сделалось очень серьезным. Он внимательно посмотрел на родственника и после небольшой паузы, произнес. — Что там у них происходит? Александр пишет, что на них напали, и они защищали свои жизни. И такая реакция со стороны Канинга кажется странной. Он не пожелал ни в чем разобраться. Просто приказал арестовать Репнина и выслать Александра. Почему?

— Думаете это самое главное? Я не верю в случайное нападение на улице с целью ограбления. К тому же убитый оказался графом Уориком. Александр сам создал эту ситуацию. Как лицо, отправленное туда с особым поручением, он должен был избегать подобных проблем.

— Почему вы считаете, что Александр виноват во всей этой ситуации? Может быть это английская провокация. Их ответ континентальной блокаде.

— Александр был не готов к данному поручению. И если бы на его месте был кто-то другой, мы с вами не обсуждали бы кто прав, а кто виноват. Дипломат должен избегать подобных проблем. Он должен безболезненно выходить из любой ситуации, уметь сглаживать острые углы. Если он на это не способен, значит он плохой дипломат.

— Вы знаете что-то, чего не знаю я? — Вдруг спросил император.

— Я интересовался. Убитый был хорошим другом сэра Генри Беннета. И я не удивлюсь если вся эта история возникла из-за моего сына. И Канинг теперь так просто из своих когтей добычу не выпустит. Репниным придется пожертвовать. — Роман смотрел императору в глаза и сам не понимал, что чувствовал в этот момент. Было ли это чувство радостью оттого, что презираемый им человек, никогда больше не вернется в их жизнь.

— Вы этому рады? Мне кажется, вы так не хотите его возвращения.

Его высочество холодно улыбнулся, но был очень недоволен последними словами императора. Тот словно проник в его голову и прочитал его мысли.

— Вы так думаете? — Немного вызывающе спросил Роман Александрович. — Может быть, вы правы и я не очень жажду его возвращения. Он мне не приятен. Но дабы разобраться в этом ужасном положении, я по своему усмотрению отправил сегодня утром в Англию своего адъютанта. Если что-то можно сделать, он сделает.

— Странно, что я об этом ничего не знаю. — Недовольно ответил Александр.

— Прошу прощения. Не хотел утомлять вас мелочами. К тому же этот визит неофициальный. Хочу, чтобы мой сын беспрепятственно вернулся домой. Но если бы вы позволили, ваше величество, то я хотел бы обсудить с вами другой вопрос.

— Да? — Его величество заинтересовано смотрел на Романа Александровича. Он уже знал, что накануне его высочество посещала графиня Ростопчина. И он был уверен, что разговор пойдет именно о ней. — Конечно. Я вас слушаю.

Роман смотрел на государя. Он медлил, словно не решаясь произнести эти слова вслух. Пауза слишком затянулась, но император не торопил собеседника, лишь смотрел на него удивленно — выжидательным взглядом. Для него было странным видеть такую нерешительность со стороны его высочества.

Роман Александрович уже и сам понял, что ситуация выглядит весьма глупо. А выглядеть глупо он не желал.

— Да. — Легкая невеселая улыбка скользнула по его лицу. Он провел пальцами по брови и устремил свой принизывающий взгляд на императора. — Я хотел поговорить о графе Ростопчине.

— О графе, — улыбнулся император. — Давайте поговорим о графе.

Его высочество резко поднялся с дивана. Ему очень не понравилась улыбка императора, которая показалась ему насмешкой. Он плотно сжал руку в кулак. Теперь он выглядел не просто глупым, но и смешным.

— Да, о графе, — произнес он, нарочно повышая голос, словно желая этим отогнать неприятные ощущения. Он смотрел на императора сверху вниз. — Я думаю, что смертный приговор будет слишком суров для него, — произнес он, тщательно подбирая слова.

— Вот как? — Император был немного удивлен. Обычно его высочество был беспощаден к своим врагам. Похоже, графиня смогла найти к нему правильный подход. Его величеству было самому очень жаль графа. Но он покушался на жизнь Романова, и Александр был уверен, что дядя не поймет, если он сохранит графу жизнь. Теперь же он сам просит его об этом. — Понимаю. Вы хотите, чтобы я помиловал Ростопчина?

Когда государь произнес эти слова, Роман снова сел напротив него. Его лицо было абсолютно бесстрастным, когда он посмотрел императору в глаза.

— Я хочу, чтобы вы помиловали Ростопчина, — спокойно повторил он слова, недавно произнесенные Александром.

— Ну, допусти, допустим, я его помилую. Но он же должен понести наказание за свое преступление.

— Должен, — улыбнулся его высочество. Чувство напряжения ушло, уступая место чувству облегчения. — Но, учитывая его заслуги перед отечеством и преданность трону, надо дать ему шанс искупить его вину. Ну, допустим, отправить его в Турцию.