Сигрид Унсет - Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола

— Ланселот, — отвечает король Артур, — еще хуже становится твой позор и твое предательство, когда ты произносишь такие сладкие речи. Знай: теперь мы смертельные враги до конца наших дней и из-за моих рыцарей и рыцарей моих сородичей, которых ты убил, и более всего из-за моей королевы. Ибо ты, который поклялся мне в верности, опозорил меня с ней, и был ее возлюбленным много лет, и наконец, ты предательски и насильно увез ее.

— Сэр, — молвит Ланселот, — вы хорошо знаете, что можете говорить все, что пожелаете, ибо против вас я не могу сражаться, равно как и против сэра Гавейна. Но за вашу королеву я буду биться против всех христианских рыцарей, ибо вы поступаете с ней несправедливо. Да, я увез ее насильно, но иначе она потеряла бы жизнь и честь, сгорев, как преступница на костре. Ах, государь мой Артур, помнится мне, что я уже спасал ее от костра и ранее, и тогда вы сами меня за это благодарили, и я отомстил за нее лжецу сэру Мелиагрансу, и еще много раз я защищал ее с оружием в руках, и вы ничего не имели против. Неужели теперь я должен был допустить, чтобы она погибла из-за меня? Ах, мой добрый и милостивый господин, примите вашу супругу обратно с честью и позвольте мне быть ее рыцарем, как прежде, ибо она верна своему супругу, как любая христианская жена, и она так же чиста, как добра и красива.

— Изменник, — говорит Гавейн, — мой господин король примет обратно и королеву и тебя так, как он хочет, и тогда вы оба умрете страшнейшей и позорнейшей смертью.

— Может статься, — отвечает Ланселот, — но знай, Гавейн, что если я захочу выйти из этого замка и воевать против вас, то вам будет труднее взять меня и королеву, чем королю Артуру завоевать Рим.

— Позор тебе и твоим высокомерным словам, — говорит Гавейн, — я не хочу загрязнять свой рот и говорить о позоре королевы, но ты — предатель, ты убил моего брата Гарета, который любил тебя больше всех людей на земле.

— На это мне нечего ответить, — молвит Ланселот, — но знает Господь наш Иисус, я мог бы убить моего брата Эктора или сэра Борса в этом бою, ибо я ничего не видел, не слышал и не узнавал ни единого человека.

— Ты лжешь, — отвечает Гавейн, — ты трус и предатель, ты убил моих братьев, а они оба были безоружны.

— Гавейн, — говорит тогда Ланселот, — никто еще не обвинял меня в трусости, в том, что я сражался нечестно и убивал безоружных людей. И ты сам это знаешь.

Гавейн покраснел как кровь.

— Ха-ха, — говорит он, — ты намекаешь на сэра Ламорака Галльского, которого я убил, когда застал в постели с моей матерью. Но уж если ты вспомнил его, то я не успокоюсь, пока ты не попадешь мне в руки.

После этого Гавейн и его друзья день и ночь скакали вокруг стен замка и звали Ланселота; они обзывали его и лжецом, и трусом и пели о нем хулительные куплеты. Родичей Ланселота это так разгневало, что он больше не мог их сдерживать. Они говорили ему, что раз он терпит эти насмешки, то, должно быть, запуган до смерти. Тогда Ланселот послал гонца к королю Артуру и попросил его расставлять войска, ибо завтра он выйдет на сражение. Но своим людям Ланселот повелел щадить королевских рыцарей как только возможно, и никто не должен был, даже под угрозой смерти, ранить короля Артура или сэра Гавейна.

На следующее утро Ланселот вышел из замка со своим войском, и разыгралась большая битва, однако рыцари Веселого замка лишь защищались, когда их теснили королевские рыцари. Король Артур сам ринулся на Ланселота с наставленным копьем, но Ланселот прикрылся щитом и даже не шелохнулся в седле. Затем он погнал своего коня мимо короля, не тронув его. Так Ланселот отступал перед королем, пока его щит не раскололся. Тогда король Артур поскакал на него в четвертый раз, и Ланселот застыл на месте и подставил свою грудь под копье короля. Однако сэр Лионель увидел, что его родич в опасности, наскочил на короля и сбросил его с коня. Затем Лионель спрыгнул на землю, схватил свой меч и сказал:

— Мой господин Ланселот, позвольте мне закончить эту войну.

— Нет, нет, — говорит Ланселот, выпрыгивает из седла, поднимает короля Артура, и сажает его на своего коня, и на миг встает на колени, схватившись за ногу короля в стремени. И в этот миг Артур смотрит на Ланселота, ничего не говорит, но слезы льются у него из глаз.

Когда он вернулся к своему войску, то повелел затрубить в рожок и прекратить сражение на этот день. Гавейн очень порицал короля за это, а рыцари Ланселота гневались на него и говорили:

— Глупо с вашей стороны щадить ваших врагов, которые не хотят щадить вас; вы даже не разрешаете нам защищаться в борьбе против них.

Тем временем весть о войне между королем Артуром и сэром Ланселотом распространилась по многим странам, и, когда об этом узнал Римский Папа, он очень опечалился, ибо опасался, что христианские страны Англия и Франция будут опустошены, если эта война продолжится. И он послал гонцов к двум благородным священнослужителям — архиепископам Парижа и Лондона и приказал им явиться. Он написал буллы, и поставил под ними свою свинцовую печать, и повелел королю Артуру взять назад свою королеву, а Ланселоту отдать ее, и должны они были заключить между собой мир под угрозой отлучения от церкви и интердикта [3] В Римско-Католической Церкви запрет на совершение богослужений и отправление таинств определенному государству или территории. Англии и Франции. И приказал он архиепископам доставить эти буллы королю Артуру и Ланселоту.

Увидев эти буллы, король Артур пожелал примириться с Ланселотом, но этому воспротивился сэр Гавейн. Что же до возвращения королевы, то здесь король подчинился и написал письмо Ланселоту, поставив на нем свою подпись и печать; а епископы отвезли это письмо в Веселый замок. И сказали они Ланселоту, какое наказание ожидает обе страны, если он не послушается повеления папы и не вернет королеву.

— Хорошо, — говорит Ланселот, — я утешаю себя тем, что смог бы защитить ее и в более жарком сражении, чем то, что было. Но ради ее чести я возвращу королеву, так как обещано, что она будет почитаема и свободна, как ранее, и ни один человек не дерзнет оскорбить ее из-за того, что случилось.

— За это, — говорят епископы, — мы отвечаем своей жизнью, а также за вашу безопасность, которую король обеспечит на пути туда и обратно.

— Этого не требуется, — отвечает Ланселот, — порукой тому подпись и печать моего господина, ведь король Артур еще никогда не нарушал своего слова.

И Ланселот отвез королеву обратно в Карлайль. Когда они покидали Веселый замок, их сопровождали сто рыцарей, одетые в зеленый бархат, и каждый держал в руке оливковую ветвь в знак мира. Кони были убраны позолоченными чепраками и покрыты попонами из зеленого бархата, которые спускались им до пят. Королеву сопровождали двадцать четыре дамы, одетые в зеленые шелка. Ланселот и королева были одеты в туники из белой ткани с золотым шитьем, а на головах у них были короны, ибо Ланселот был королевским сыном в своей стране.