Джек Хайт - Орел пустыни

Юсуф улыбнулся:

– Я приду.

На следующий день солнце уже клонилось к закату, когда Юсуф вместе с Джоном покинули цитадель. Хальдун прислал за ними мамлюка, и теперь они ехали за ним по длинной мощеной улице и через главную площадь Алеппо, где крестьяне уже собирали свои повозки, чтобы возвратиться домой.

Они свернули на улицу, которая через сотню ярдов закончилась тупиком. Мамлюк направил своего коня направо в узкий переулок, сжатый с двух сторон высокими стенами. Как только Юсуф и Джон оказались внутри, ворота, защищавшие дома в переулке от воров, захлопнулись. Они миновали несколько деревянных ворот, пока не подъехали к распахнутым, и вслед за мамлюком въехали во двор, в центре которого бил фонтан, а по краям росли высокие пальмы. Туран приехал чуть раньше и успел спешиться.

– Приветствую тебя, Туран, – сказал Юсуф, соскакивая на землю.

Туран кивнул в ответ:

– Брат.

Проводник-мамлюк указал в сторону помещения, пристроенного к стене виллы.

– Ваш слуга может подождать там.

Джон кивнул и направился в указанном направлении.

Юсуф и Туран последовали за мамлюком через двор, вошли в дом Хальдуна и оказались в большой комнате, устланной толстыми коврами и освещенной жаровнями, стоящими в углах. Нур ад-Дин уже устроился на подушках, напротив входа. Слева от него расположились Хальдун и незнакомый Юсуфу мужчина. У него было красивое лицо: волевая челюсть, темные глаза, небольшой нос и тщательно ухоженная каштановая бородка. Слева от Нур ад-Дина сидела его жена Азимат, рядом с ней Зимат и еще одна женщина, невысокая и пухлая, с широкими бедрами, большой грудью и коричневой кожей цвета песка пустыни после дождя.

– Юсуф! – воскликнула Зимат, увидев брата.

Она встала, пересекла комнату, чтобы его обнять, и на глазах у нее появились слезы.

– Привет, сестра. С тобой все хорошо?

– Просто я рада тебя видеть. Вот и все.

Юсуф высвободился из ее объятий и поклонился Нур ад-Дину.

– Малик, – сказал он и повернулся к Хальдуну: – Спасибо, что пригласил меня, друг.

– Юсуф, это Усама бин Мункыз, эмир Шайзара, – сказал Хальдун, указывая на сидевшего рядом с ним мужчину.

– Рад встрече с вами, – сказал Юсуф.

– Как и я, – ответил Усама. – Я много о тебе слышал.

– А это, – Хальдун указал на сидевшую рядом с Зимат женщину, – моя вторая жена, Надира.

– Мой господин, – прошептала она, кивнув Юсуфу.

В комнату вошли слуги, которые принесли горячий хлеб, жареные баклажаны и очищенные грецкие орехи, и поставили угощение на маленькие столики перед каждым гостем.

– Во имя Аллаха, – пробормотали все, отломили по куску хлеба и принялись за еду.

Юсуф искоса посмотрел на Азимат, их глаза встретились, и он, отвернувшись, взглянул на Турана, который о чем-то негромко беседовал с Надирой. В этот момент заговорил Нур ад-Дин.

– Усама недавно возвратился после посещения двора франков в Иерусалиме.

– И на что он похож? – спросил Юсуф.

– На гнездо гадюк, – ответил Усама. – Мать короля Балдуина пытается править от имени сына. Несколько лет назад ему пришлось повести армию на Иерусалим, чтобы вернуть себе трон. Тем не менее ее фракция продолжает интриги. И это только внутри королевской семьи. А еще есть тамплиеры и госпитальеры, Триполи, Антиохия и Иерусалим, и все они конфликтуют друг с другом. У короля Балдуина не все в порядке с головой, и ему становится все хуже. Все мозги достались его брату Амальрику, но этот заикается и подвержен приступам смеха.

– Нам следует выступить против них, – сказал Туран. – Они слабы и разобщены.

– Но мы заключили договор с королем франков Балдуином, – заметил Юсуф.

Нур ад-Дин нахмурился:

– Да, и я намерен сдержать свое слово. Но франки, если все пойдет своим чередом, не будут держать свое. Вот почему Усама посетил Иерусалим. Во всяком случае, такова одна из причин, – заключил он и подмигнул.

Усама развел руки в стороны.

– Я не знаю, что вы имеете в виду. Я побывал в Иерусалиме только для того, чтобы служить вам, повелитель.

Нур ад-Дин рассмеялся:

– Мне и красавицам Иерусалима. Я хорошо тебя знаю, Усама. Могу спорить, что в Иерусалиме осталось немало дам, которые скоро произведут на свет подозрительно темнокожих детей.

Все взоры обратились на Усаму.

– Но что я мог поделать, если женщины там исключительно любезны, а их мужчины лишены чести?

– Вот видишь! – воскликнул Нур ад-Дин. – Ты настоящий прохвост!

– О, расскажите нам, – попросила Азимат, приподняв брови.

– Если вы настаиваете, моя госпожа, – с улыбкой ответил Усама. – Всего несколько дней назад, на обратном пути из Иерусалима, я проезжал через долину Кадиша, где оказался в постели доброй франкийской леди, жены виноторговца. – Он замолчал, когда слуги внесли два новых блюда – одно с благоухающей жареной бараниной с нутом и луком, а другое – с апельсинами и инжиром.

– И как ты оказался в ее постели? – спросил Хальдун.

– Это было непростое путешествие, – ответил Усама и подмигнул. – Я устал, о чем и сообщил ее супругу, когда он вернулся и застал нас вместе. «Что ты здесь делаешь с моей женой?» – спросил он. Я сказал, что зашел отдохнуть. Кровать была застелена, и я лег поспать. «И моя жена спала вместе с тобой?» – спросил он. «Это ее кровать, – ответил я. – Как я мог ей помешать лечь в собственную постель?» Тут, как вы можете себе представить, виноторговец очень огорчился. Он покраснел и погрозил мне кулаком. И знаете, что он сказал?

– Я убью тебя прямо здесь и сейчас? – предположил Юсуф.

Усама покачал головой.

– Я отрежу тебе за это яйца, сарацинский ублюдок? – попробовал угадать Нур ад-Дин.

– Вы даже близко не подошли к правильному ответу. – Усама ухмыльнулся, заранее предвкушая реакцию остальных.

– Он побил жену за неверность? – спросил Хальдун.

– Нет, – сказал Усама. – Он потряс кулаком и взревел: – Видит бог, если ты поступишь так еще раз, я отведу тебя в суд!

Наступила тишина, а потом Нур ад-Дин расхохотался. Вскоре к нему присоединились остальные, за исключением Турана и Надиры. Юсуф посмотрел на брата, который отвернулся и неестественно рассмеялся.

– Но наверняка не все франки столь же снисходительны, – сказала Азимат, когда гости немного успокоились. – Неужели у них отсутствует понятие чести?

Усама кивнул:

– У меня есть своя теория по этому поводу. Чем дольше франки остаются в наших землях, тем больше они начинают подражать нашим обычаям. Возможно, со временем они даже станут цивилизованными.

– Смешно, – фыркнул Туран. – Они всегда будут варварами. Это в их природе.

– Я не уверен, – возразил Юсуф. – Среди моих людей есть франк, бывший раб. Когда я его купил, он был грязным и диким, как и его сородичи. Но теперь он одевается, как мы, читает и говорит по-арабски. Он такой же цивилизованный человек, как любой из нас.