Юрий Торубаров - Далекий след императора

— Верховный жрец сказал, что есть третье решение: никому помощи не оказывать, а найти того, кто согласится помочь им, пруссам, в случае чьего-либо нападения.

Все подивились мудрости верховного жреца и его простого, но верного совета. Но тут же зашли в тупик: кто может помочь. Кто-то подал голос:

— Псков.

Скорее всего он дал такой совет потому, что этот город был к ним ближе других. Но многие тут же запротестовали:

— Его сколько раз грабили и шведы, и немцы, и литовцы. Так что он защитник не ахти.

— Скорее Новгород или Тверь, — подал голос другой присутствующий.

Тверь тут же отвергли:

— Тверь под Москвой ходит! Лучше саму Московию.

— Она далековато!

Да, опять не подошло. Остался Новгород. На том и порешили в случае беды.

Но тут опять подал голос старик. Начавшийся было шум пресёк Дивон:

— Говори.

И тот заговорил:

— Дивон, на всякий случай надо бы подумать о спасении рода в лице Камбилы, а поэтому отправляй его на Русь!

Все закивали головами.

— Отец, знай, я отсюда никуда не пойду. Это — моя земля, и я её буду защищать. Даже ценою жизни, — объявил Камбила.

Таким суровым, даже злым, он своего отца ещё не видел. Дивон поднялся, держась за подлокотники кресла, точно боясь упасть, и заявил громовым голосом:

— Это не тебе решать. Как мы скажем, так и будет, — и посмотрел на присутствующих.

Те закивали в знак правильно сказанных слов. Но даже такое заявление отца не сдержало Камбилу. Он поднялся:

— Я уважаю ваше решение! И выполню его. Но и у меня есть просьба.

Все посмотрели на него, потом перевели взоры на Дивона.

— Говори! — сказал тот.

— Отец! Я понимаю, что ты хочешь спасти свой род. Но как будет выглядеть спаситель перед теми, кто останется здесь, — он топнул ногой, — чтобы защитить свою землю, свой род? Я думаю, если погибать, то всем, как это сделали в Пунэ, — сказав, он ни на кого не глядя, сел.

Поднялся опять тот старик и заговорил, теребя бороду.

— Твоё Пунэ нам не указ. Я ничего героического в этом не вижу...

Вокруг зашумели, и старик вынужден был повысить голос:

— Да, не вижу, — повторил он ещё раз. — Гораздо разумнее было бы выжить, чтобы дальше продолжать борьбу с врагом.

— Где выжить, в рабстве? — с каким-то злом произнёс Камбила.

Опять шум. Кое-кто поддерживает Камбила. Отец поднял руку. Голоса смолкли.

— Каждый народ вправе решать сам, как поступить. Надо умереть, что ж, и мы умрём. Мы не хуже литовцев. Но в каждой обстановке должно видеть выход. Сейчас рано ещё говорить, как мы поступим. Попробуем пожить и встретить непрошеных гостей достойно. Но напрасных жертв нам не надо! — последние слова были сказаны твёрдо и прозвучали, как приказ.

И... мёртвая тишина. Её нарушил сам Дивон.

— Будем готовиться к встрече.

Тевтонцы появились через несколько дней. Это был внушительный, грозный отряд. Дивону было ясно, что одним его не одолеть. Была слабая надежда на переговоры. И он предложил их провести. Тевтонцы легко согласились. На встречу приехал... его старый знакомый Конрад фон Вернер. Он поставил перед ним два вопроса: передать ему королевскую казну и его сына, Камбилу.

— По отношению к ордену он совершил преступление, и его будет судить Великий магистр, — пояснил фон Вернер.

— Хорошо! — произнёс Дивон...

Он понял, что эту «сказку» про клад сочинил Руссинген, ибо он, Дивон, про это ещё своим сыновьям ничего не говорил, но про него, предателя, он решил не спрашивать.

— Казну или, вернее, всё, что от неё осталось, я передам. А Камбилу я и сам бы хотел видеть. Он не вернулся. Я в недоумении, где его искать.

Немец посмотрел на него подозрительно, но ничего не сказал.

Если признаться, Дивону досталось кое-что от предков. Но чьё оно: королевское или нет, он не знал, за долгое время их хранения след потерялся. И он решил, что время настало им поделиться. Во имя жизни придётся это сделать. А дальше будет видно. Камбилу сегодня же ночью он отправит в Новгород. Дивон, предвидя этот вариант, выставил свои посты до самой русской границы. Он давно определился, что сыну подойдёт только Русь Северная, где более-менее спокойно. А если взять Московию, то там ещё лучше. Но пока что Новгород, а там видно будет. Вспомнив про Московию, он невольно подумал об их князе: «Хороший был у них князь. Кажется, его прозвали мешком. Смешно. Мешок с деньгами. А здорово звучит».

Камбила сопротивлялся изо всех сил. Его не пугал даже грозный окрик отца. А вот Айни своим мягким, сладким голоском посоветовала послушаться отца. Он для сына плохого не пожелает. Впервые Камбила посмотрел на жену довольно нелюбезно. Он даже напугал её:

— Айни, ты знаешь, какие страсти нас будут ждать впереди?

Но это её не смутило. А заявление, что она с ним готова на любые испытания, разоружили молодца. Он сдался скрепя сердце.

Конрада трудно было обмануть. Он знал, что Дивон так и скажет, знал и то, что сын его уже давно вернулся. Но спорить не стал, а решил схитрить. Рыцарь послал своих людей, чтобы те окружили поселение. Он схватит этого Камбилу, да так, что отец и знать не будет. Поэтому не будет зол, но из-за боязни потерять всё отдаст всю казну.

Но на хитреца всегда найдётся острый гвоздец, который уколет в самое неподходящее время. Обмануть Дивона было нельзя. Никто, кроме его проводника, не знал проходов в непроходимых болотах. Те туда никогда не сунутся.

Расставание было коротким, но бурным. Дивон взял на руки внука, поцеловал его. Задумчивыми, грустными глазами посмотрел на это дорогое ему тельце и, отвернувшись, подал его матери. Камбила не мог скрыть слёз. Не выдержало сердце расставания:

— Отец! — воскликнул он. — Позволь остаться!

— Нет! Ты хочешь, чтобы из-за тебя погиб весь род? Выполняй решение Совета.

Они обнялись, похлопывая друг друга по спине. Спокойно пропит опасное место Камбила с семьёй и его сопровождающие, причём со значительным грузом и достаточной суммой золотых монет.

Тевтонцы, напрасно прождав двое суток, вернулись к Конраду ни с чем. А когда Дивон, передавая старинные драгоценности, на вопрос рыцаря, где же Камбила, ответил:

— Рыцарь может обыскать всё, что пожелает.

Тот долгим взглядом посмотрел на него и опять ничего не сказав, удалился к себе, держа под мышкой старинный ларец.

Глядя ему вслед, Дивон понял, что тот шёл и думал вернуться вновь, чтобы уничтожить или покорить пруссов совсем. Больше их самостоятельности они терпеть не будут. Дивон был прав. Да, фон Вернер шёл с этими мыслями. Почему рыцарь не напал? У него был намётанный глаз. И он не мог не заметить, что пруссы кем-то предупреждены, они готовы к битве. А это не входило в планы Конрада. «Не хватало ещё, чтобы он тут потерпел поражение. Это он сделает так, что возьмёт их тёпленькими, в постелях. А пока магистр довольствуется этим кладом. Сумма, чувствуется, немалая. Как это прусс так легко расстался с ней?