Ширли Уотерс - Жаркие оковы

Руна прошлась туда-сюда, миновала несколько улиц и очутилась на огромной рыночной площади. Ее и прежде удивляло большое количество людей, но ее более ранние впечатления меркли при виде этой толпы. На досках были разложены не первой свежести овощи и рыба, распространяющая зловоние на всю округу. Женщины громко торговались с продавцами, собаки дрались за требуху. Четверо мужчин носили на специальном стуле какого-то господина. Сперва Руна подумала, что он не может ходить, однако спустя некоторое время этот закутанный в блестящее одеяние и сверкающий кольцами мужчина ненадолго спустился с носилок, чтобы лучше рассмотреть покрытые глазурью глиняные бутылочки. Один за другим он поднес не менее двадцати таких крошечных сосудиков к носу, чтобы принюхаться. Когда кучка грязных детей вплотную приблизилась к мужчине, он испуганно взвизгнул. Один из носильщиков толкнул предводителя шайки – тощего мальчишку с наверняка украденной свиной головой под мышкой. Одна из девочек дернула Руну за плащ и протянула руку за милостыней, но затем решила, что лучше не отставать от остальных. Через мгновение дети снова растворились в толпе. Зато показалось несколько вооруженных мужчин, которые тащили за собой отчаянно сопротивлявшегося беднягу. В нескольких шагах от Руны одна женщина запустила руку в кошелек тучного мужчины, в то время как другая делала вид, будто собирается расшнуровать корсаж и показать, что скрывается у нее под блузкой.

«Куда я попала?» – спросила себя Руна. Все это было отвратительно и в то же время притягивало взгляд. Девушка решила отыскать лоток с книгами и пергаментами. Здесь наверняка имелось что-то в этом роде.

Ингварр прикоснулся к ее руке.

– Погляди на эту женщину.

Он кивнул в том направлении, куда они шли. Немного впереди на носилках, выпрямив спину, сидела дама. Ее распущенные рыжевато-каштановые волосы свисали до середины спины. Ткани, из которой был сшит ее роскошный наряд (темно-красный бархат и шелк), хватило бы на несколько платьев. На поясе у дамы висел украшенный жемчугом кошель.

– Должно быть, раньше Ательну тоже так носили по улицам. – Ингварр презрительно фыркнул. – А кошель так и просит, чтобы его срезали.

– Срежешь его и бросишься наутек, как эти дети? Лучше не стоит, – произнесла Руна.

Желая освободиться от прикосновения Ингварра, она повернулась, словно высматривая, куда подевались юные воришки. Такого, как тогда на брохе, викинг себе больше не позволял. Но с тех пор Руне было неприятно, когда он к ней прикасался.

Странная, незнакомая мелодия заставила девушку прислушаться. Для Руны, которой доводилось слышать лишь резкие раздражающие звуки костяной флейты и отдаленно напоминающие пение крики повеселевших от меда и пива мужчин, эта музыка показалась удивительной. Девушка увидела толстяка в облегающем костюме из разноцветных лоскутов. Нет, этот человек не был толстым, поняла она в следующее мгновение. Его накладной живот был набит соломой или тряпками. На плечах у незнакомца висели звеневшие при каждом шаге колокольчики. Сопровождавшая его женщина была одета в похожий наряд. И он, и она держали в руках пузатые деревянные ящики с натянутыми на них тонкими шнурами. В то время как женщина играла, водя по шнурам напоминающей лук палочкой, мужчина крутил ручку на своем ящике.

Многие люди оборачивались вслед этой паре. И чем дороже была одежда прохожих, тем презрительнее они смотрели. Очевидно, музыканты не пользовались здесь уважением. Руна увидела, как они исчезли в доме, над входом в который болталась деревянная табличка с нарисованным оленем. Оттуда доносился запах жаркого.

Да, немного подкрепиться и послушать музыку – вот чего сейчас хотелось Руне. У нее было еще предостаточно времени на то, чтобы найти подарок Ариену.

– Я пойду в эту сторону, – сказала девушка, указывая в направлении трактира. – А ты ступай в другую.

Это можно было расценить как приказ. Ингварр наморщил лоб, долго раздумывал и наконец кивнул.

– Будь осторожна, Руна.

«Я дочь предводителя викингов, а не ребенок!» – возмущенно подумала она.

Ингварр погладил девушку по плечу, словно извиняясь за то, что на какое-то время оставляет ее одну.

– Ингварр! – крикнула она ему вслед, когда он уже успел отойти на пару шагов.

Викинг обернулся.

– Ты тоже будь осторожен, – с холодной улыбкой промолвила Руна и, игнорируя его гневный взгляд, нырнула в толпу и затерялась в ней.

Наконец-то она одна! Девушку охватило радостное волнение. Наверное, так чувствовал себя Ариен, когда забирался в трюм «Ловца ветров».

Несколько минут спустя Руна с любопытством протиснулась в двери трактира. Здесь внутри было так же людно, как и на рынке. Вдоль стен тянулись длинные скамейки, а между ними стояли грязные, покрытые жиром столы, уставленные тарелками, мисками и кружками. Люди сидели вплотную друг к другу, а в середине и вовсе стояли. Женщины носили доски, на которых лежало жаркое; по вискам у них ручьями стекал пот. Многие из посетителей принесли свои кружки и ножи и теперь доставали их из карманов. Здесь было шумно, слышались смех и болтовня, временами переходившая в громкие споры.

Но куда подевались музыканты? Руна протискивалась сквозь толпу, пока не добралась до них. «Толстяк» опустился за один из столов и посадил свою спутницу себе на колени. Они жадно глотали куски хлеба, которые макали в подливку от жаркого, и запивали их большими глотками пива. В одном из углов зала потрескивал огонь большого очага, над которым двое юношей жарили на вертелах свиней. Жир с шипением капал на раскаленные угли. От одного этого зрелища Руне стало жарко, и она немного раздвинула полы накидки.

– Играйте, играйте! – крикнул кто-то из толпы.

Музыкант поднял руку. Сперва ему нужно было подкрепиться.

В конце концов Руне все же удалось отыскать свободное место в углу. Она протиснулась между двумя столами и села около хорошо одетого господина. Он сразу же начал украдкой ее разглядывать. Руне это не понравилось. Если он собирается к ней приставать, она быстро отобьет у него охоту это делать. Мужчина подозвал кивком одну из девушек и заказал жаркое из поросенка, а к нему – хорошего вина.

Когда все это принесли и поставили перед ним, Руна увидела, что тарелки на самом деле были плоскими хлебными лепешками. Она проследила, какие именно монеты мужчина дал девушке, и попросила для себя то же самое. Когда ей – спустя вечность – наконец-то принесли еду, она знала, чем за нее платить. Голодная Руна набросилась на жаркое. Оно было нежным и сочным. Пропитанный подливой хлеб тоже таял во рту.

Спустя несколько минут Руна заметила, что незнакомец все еще следит за ней странным взглядом. Потому что она ест, как мужчина, а не как дама? Девушка мрачно уставилась ему в глаза.