Ширли Уотерс - Жаркие оковы

– Чем я могу… Пресвятая Богородица!

– Меня зовут Руна Бальдвинсдоттир, и сейчас ты отправишься со мной на прогулку. И будешь дружелюбно улыбаться и молчать, иначе ты покойник. Понял?

Монах судорожно сглотнул и уставился на клинок, острие которого, казалось, вот-вот вопьется ему в бок.

– Отец Небесный, да! – выдохнул он.

Разумеется, его отсутствие не осталось незамеченным. На вопрос Бальдвина о том, где его носило, Роуэн откровенно признался, что был в городе – любой другой ответ прозвучал бы неправдоподобно.

«Если ты нас предал, ты об этом горько пожалеешь», – спокойно сказал Бальдвин. При этом он вовсе не выглядел обеспокоенным.

«Я вас не предавал».

На этом тема была закрыта. Бальдвин ему доверял.

И не зря. В конце концов, Роуэн не сделал ничего такого, что могло бы навредить викингам. И все же он почувствовал какую-то неловкость, когда подсел к мужчинам, которые развели небольшой костер и стали жарить свежую дичь. Сверри протянул Роуэну кусок мяса. Это была зайчатина, сухая и жесткая. Мужчины почти не говорили, каждый сидел, погрузившись в свои мысли. Бурдюк с пивом пошел по кругу; Роуэн принял его из огромной лапищи Хаакона, который, как обычно, окинул англичанина мрачным взглядом. Роуэн сделал пару глотков и передал бурдюк Сверри, которого, похоже, меньше всех смущало то, что пленник стал одним из воинов Бальдвина. В лохматой бороде викинга сияла улыбка. Сверри тоже сделал глоток, вытер пену с губ и передал пиво дальше, Халльвардру.

Внезапно за спиной Халльвардра появился Ингварр. Он нагнулся, выхватил бурдюк и начал жадно пить.

Все уставились на него – такой реакции он, по всей видимости, и ожидал.

Вдоволь напившись, Ингварр закрыл бурдюк пробкой и бросил его одному из мужчин. Затем викинг обвел своими бирюзовыми глазами собравшихся, дольше всего задержавшись на Роуэне.

– Я был в городе, – начал Ингварр, убедившись в том, что внимание собравшихся направлено на него.

«И видел меня», – понял Роуэн. Поскольку Бальдвин уже знал о его отлучке, беспокоиться не стоило. И все же англичанин ощутил неприятный зуд между лопатками, когда Ингварр медленно прошел у него за спиной.

Викинг обошел мужчин, сидевших на одеялах, в траве или на поваленном дереве, и потер тыльной стороной ладони свою аккуратно подстриженную бороду. Морской бриз играл его светло-русыми локонами. Ингварр действительно был красив, даже Роуэн не стал бы этого отрицать. Тамплиер и себя не считал невзрачным, но разве такой девушке, как Руна, не должен нравиться мужчина ее типа? «Так было бы лучше, – мрачно подумал англичанин. – Для нее, для йотурцев и для меня».

Но все было иначе.

Ингварр самодовольно улыбался. Что его так обрадовало? Роуэн знал, что Руна отправилась в Истфилд вместе с ним. Может, по дороге он сказал девушке, что станет ее мужем? Или попытался добиться от нее взаимности? Роуэн подавил желание сжать кулаки. Кстати, куда подевалась Руна? Тамплиер представил, как она прячется где-то, вся в слезах, потому что Ингварр ее обидел. Если это так, то этот викинг уже мертвец.

Роуэн попытался успокоиться. Вряд ли Ингварр способен забыться настолько, да и Руна вполне способна дать ему отпор. Возможно, она сейчас просто бродила по побережью, наслаждаясь одиночеством.

– Я был у Маккалума, – наконец, после намеренно затянутой паузы, произнес Ингварр.

Эта новость на какое-то время лишила викингов дара речи.

– У графа? – спросил Хаакон Каменный Великан, рот которого все еще был набит мясом.

Ингварр, проходя мимо него, хлопнул дюжего воина по затылку.

– А ты много знаешь Маккалумов? Разумеется, у графа. У отца Ательны. Он угостил меня пивом и франкским вином, а затем мы поговорили как мужчины.

Хаакон выплюнул то, что было у него во рту, и выкрикнул какое-то проклятье на своем языке. Корабельный плотник Горун, долговязый парень с темными космами, доходившими ему почти до середины спины, со смехом хлопнул себя по бедру. А вот Халльвардру, кажется, было не до смеха. Он провел ладонями по своему испещренному шрамами лицу, пытаясь прийти в себя.

– О чем вы с ним говорили? – спокойно спросил Сверри.

– О чем, о чем… Я потребовал, чтобы Маккалум рассказал, где находится этот монах-убийца. Окснак, бенедиктинец.

– И он рассказал тебе об этом? Несмотря на то что прежде утверждал, что не выдаст его Бальдвину?

– Разумеется. Маккалум уже немолод, весит вполовину меньше меня и достает мне лишь до груди. Жалкое зрелище. Он не отходит от камина и ужасно тоскует по дочери. В прошлом году мне следовало идти к нему с требованием обменять монаха на дочь. Я бы вернулся не только с головой Окснака, но и со щедрым выкупом. Еще немного – и Маккалум опустился бы передо мной на свои тощие колени. – Уперев кулаки в бока и задрав подбородок, Ингварр прохаживался между мужчинами. – Он пообещал мне, что завтра поручит одному из своих людей показать нам убежище монаха.

– Мне кажется, это может оказаться ловушкой, – осторожно заметил Роуэн.

Однако Ингварр не позволил испортить его хвастливое выступление.

– Что тебе кажется, нам неинтересно!

Сделав два широких шага, викинг оказался позади англичанина, и тот сразу же напрягся. Роуэну пришлось собрать все силы, чтобы не обернуться, а продолжать спокойно сидеть. Стараясь сохранять невозмутимый вид, тамплиер откусил кусок мяса и начал жевать. Зайчатина, которая раньше казалась ему деревянной, теперь была словно камень.

– Ты здесь, чтобы сражаться. – Голос Ингварра был опасно тихим. Викинг подошел к Роуэну почти вплотную. – Ты своего рода наемник, которому не надо думать и говорить. Уяснил?

Роуэн опустил кусок мяса и выпрямил спину. Воин в нем мечтал преподнести этому хвастуну хороший урок, а монах взывал к благоразумию. Ингварр не стоил того, чтобы ставить свою жизнь на карту. Никто из северян этого не стоил. Кроме Руны, разумеется, но ее здесь не было. И еще кроме Ариена. Ради него Роуэн, пожалуй, тоже смог бы рискнуть собой. Любознательный мальчик стоял у входа в свой шатер и смотрел в сторону мужчин.

Сверри медленно поднялся.

– Замечание Роуэна не такое уж глупое. Зачем Маккалуму прятать убийцу, а затем выдавать его?

– Потому что я этого потребовал! – прорычал Ингварр и взглянул на Сверри так, словно тот был его врагом. – Разве я только что не объяснил?

Сверри пожал плечами и снова сел. Взгляды мужчин были направлены на огонь. Один из них достал нож и стал его точить. Другой занялся своими косами. От Роуэна не укрылось, что викинги поглядывают в сторону шатра Бальдвина, словно спрашивая себя, куда подевался их предводитель. Но Бальдвина в лагере не было, он ушел разведать местность и поохотиться.