Селим Ялкут - Братья

— Знаю.

— Ты должен быть там в любую погоду. Понял? Я вижу, что понял. А теперь выпьем, чтобы мы остались довольны друг другом. И еще. Не вздумай никому болтать. Деньги получишь, когда сделаешь дело.

По ночам стража на башнях жгла костры и ровно в срок перекрикивалась между собой. Михаил дождался условного сигнала. Тучи густо закрыли небо. Падал мокрый снег. Михаил приучил глаза к темноте и шел уверенно. Впереди тускло мигнул огонь. Между камней он разглядел приплясывающую не волне лодку. — Вот твой напарник. — Сказал Уго. — Слушайте внимательно. Сначала пройдете вдоль берега, выйдете в море, обогнете вон тот мыс и вновь свернете к берегу. Там будет лодка, заберете с нее груз. И вернетесь сюда. Понятно? А теперь подождем.

Медлили, пока с другой стороны залива мелькнуло едва различимое пятнышко света. Потом еще раз.

— С ними не разговаривать. — Наставлял Уго. — А ты, — он показал Михаилу на напарника, — слушай его. Он знает, что делать. С Богом.

Камни были покрыты мокрым снегом, руки жгло холодом, черная вода ходила внизу. Напарник, лежа, подтащил лодку, показал садиться, устроился сам и ободряюще похлопал Михаила по плечу. Взялись за весла. Сначала выгребли чуть вперед, уходя от камней, потом развернулись и пошли вдоль берега. Напарник был человеком опытным и хорошо знал свою работу. Ход лодки приходилось подправлять, чтобы волна не ударила в борт. Гребли слаженно и почти не забирали воду. Трудно стало, когда оторвались от берегового прикрытия. Михаил был весь покрыт ледяной пеной. Снег шел густо, он почти не видел весел. Но слаженными усилиями, они упорно двигались вперед. По дуге миновали выступающий в море мыс и пошли вдоль него. Появился огонь, он мигал и гас с равномерными промежутками, кто-то на берегу прикрывал свет фонаря. Пора было причаливать. Вода тяжело скатывалась с весел. Страшно мерзли руки. Напарник направлял ход лодки, Михаил греб один. Пристали, на удивление, легко. Бухточка со всех сторон была укрыта скалами. Их ждали. Напарник сунул Михаилу ковш и знаком показал вычерпывать воду. Нужно было спешить. Едва освободились от воды, на дно лодки посыпались мешки. Когда погрузка была закончена, напарник протянул Михаилу плетеную бутыль. Михаил разглядел бородатое скалящееся лицо. Пил долго, чувствуя, как отогревается смерзшееся тело, пока напарник не оторвал от вина и показал на весла. Товар укрыли сверху, человек на берегу оттолкнул тяжело осевшую лодку и перекрестил. Теперь шли медленнее, будто с неохотой преодолевая пространство залива. Удерживать, чтобы не захлестнуло, груженую лодку было трудно. Михаил вымок насквозь, ледяные струи текли по спине, пальцы сводило судорога. Каждое движение отзывалось болью. Он действовал, как во сне, не ощущая собственных усилий. Еще и еще. Несколько раз напарник подбадривал его вином. Тот, наоборот, заметно повеселел и орал в полный голос, хоть слышно было с трудом. Силен был шум моря. Когда Михаил совсем обессилел, напарник растормошил и показал жестом — осталось немного. И Михаил, почти теряя сознание от изнеможения, кивнул в ответ. Самое трудное было позади, нужно дотерпеть. И оживая с глотком вина, вновь и вновь погружаясь в тьму и беспамятство, он пережил странное ощущение, будто море не под ним, но вокруг, сбоку, над головой, а сам он опускается на дно, застывая в ледяной стихии. Они прошли под темной неровной линией, отделявшей едва различимое небо от уходящей в гору Гелаты, под силуэтом башни с мерцающим огнем на верхушке, еще и еще, казалось, невыносимо, пока не увидели огонь, зовущий их к берегу. Уго дожидался со своими людьми. Они быстро перебросали мешки, напарник переговорил с Уго, по приятельски махнул Михаилу, сел на весла, и исчез в море. Уго протянул Михаилу туго набитый кошель. — Как договорились. Скажешь, если понравилась работа.

Когда Михаил очнулся, был день. Свет стыл на полу бледным пятном. Михаил пересчитал деньги. Их было достаточно, чтобы подобрать жилье получше и протянуть до весны. Но Михаил решил, он должен заработать еще. Раз, два, сколько нужно. С деньгами он будет свободен и больше не станет гнуть спину. Нельзя было отвернуться от нещедрой судьбы. Ждала опасность, тяжелый труд. Но мечтал он только о том, чтобы Уго нашел его. Хоть бы раз. А лучше два. И он станет свободным.

Уго привел молчаливого смуглого человека. — Пойдешь с ним. — Сказал он. — И будешь слушать. А деньги получишь от меня. Понял?

Ночью они вновь оказались на берегу. Спутник Михаила постоянно озирался и прислушивался, будто пытался различить в шуме волн посторонний звук. А напарник был прежний и встретил Михаила приветливо, как своего. На прощанье провожатый показал рукой на небо и сказал что-то по гречески, видно, предостерегал. Оба осенили себя крестом. Сегодня было спокойнее. От берега удалось отойти легко. Потом поднялся ветер, и море грозно зашевелилось. Ветер сорвал в небес завесу облаков. Встала луна. Вокруг, куда только доставал глаз, пенились гребешки волн. Вдали темнели линии берега. И все вокруг было залито мертвенным светом. Вода густо покрылась серебром, серебряные нити спадали с весел, серебряные брызги падали на лицо. Напарник хлопнул Михаила по плечу. Он что-то сказал, Михаил понял, опасается подходить к берегу. Луна старалась, стало светло, почти, как днем. Они осматривались, удерживая лодку посреди залива. Нужно было решать. И тут, словно по волшебству, тяжелая туча закрыла луну. Стало темно. Напарник тронул Михаила и покачал головой. Михаил понял — Идем? — И решительно кивнул в ответ. В лодке было полно воды, ноги насквозь промерзли. Наконец, подошли к берегу и теперь выгребали, осторожно осматриваясь, пока не мелькнул долгожданный сигнал. Свернули прямо на огонь. Впереди смутно угадывались городские стены. Рыбацкие хижины толпились возле самой воды. Небольшая пристань была сплошь погружена в кипящую пену. Они удерживали лодку возле самого берега, пытаясь разглядеть тень с манящим огнем. Потом пошли вперед и, едва успели коснуться причала, к ним бросились. Напарник успел оттолкнуть лодку, они схватились за весла, но волна предательски бросила на берег. Дерево тяжело ударило в борт, послышался треск весла, удар по голове свалил Михаила на дно лодки в ледяную воду.

__ __

Брату Василию не сиделось на месте. Даже мгновения не мог провести спокойно. Невысокого роста, высохший, изможденный многодневными постами — в примере, как показал Учитель, и есть ключ к убеждению — он был теперь лишен главного. Возможности наставлять, проповедовать, убеждать, искать и находить будущих сторонников, обращать в истинную веру, вести за собой, привязав накрепко, так что бы и после него продолжилось служение. Смертен человек, но не дух. Дух сохранится. Потому так мучительно нынешнее заточение. Бессилен он сейчас, ох, как бессилен, а значит время потеряно, и те, кто верят в него, лишены его апостольского слова.