Генри Хаггард - Падение Иерусалима

Оставив Тир, ессей Самуил, гонец Мириам, отправился в Иерусалим; прибыв туда, он обнаружил, что Священный город превратился в груды развалин, где гиены и стервятники пожирают бесчисленных мертвецов. Чтобы выполнить поручение Мириам, он целыми днями рыскал около старых Дамаскских ворот. Сам вход в пещеру он никак не мог отыскать, ибо тут валялись тысячи камней, под которыми шакалы вырыли себе норы, поэтому он так и не узнал, где вход, и не было никого, кто мог бы ему подсказать. И всё же Самуил продолжал поиски, надеясь, что в один прекрасный день появится какой-нибудь ессей и отведёт его в тайное убежище братьев. Но никто не показывался, ибо ессей давно уже покинули это место. В конце концов, заметив, что он всё время здесь рыщет, его задержал римский патруль. Когда его стали допрашивать, что он здесь делает, он ответил, что ищет съедобные травы, на что начальник патруля сказал, что они найдут ему и пищу, и какую-нибудь полезную работу. Вместе с толпами других пленников его заставили сносить крепостные стены, дабы Иерусалим никогда больше не был укреплённым городом. Здесь он трудился более четырёх месяцев, получая за свой труд лишь хлеб, а также многочисленные пинки и тычки, пока ему наконец не удалось бежать.

Среди пленников оказался один из членов общины; Самуил узнал от него, что все они вернулись на прежнее место, возле Иордана. Туда и направился Самуил, всё ещё сохранивший перстень Мириам. Благополучно добравшись до их поселения, он встретил самый радушный приём; всех ессеев очень обрадовало известие, что та, кого они звали своей Царицей, жива. Он спросил, нет ли среди них римского пленника по имени Марк, они ответили: да, он здесь, и тогда он сказал, что у него есть для этого римлянина послание. Его отвели в сад, где находилась мастерская Мириам, сказав, что там он его и найдёт.

Марк сидел под солнцем, с ним была и Нехушта. Разговаривали они о Мириам — это была почти единственная тема их бесед.

— Что-то подсказывает мне, что она жива, хотя у меня и нет полной уверенности, — говорил Марк. — Просто не представляю себе, как она могла пережить ту ночь, когда Храм был спален.

— Я тоже не представляю, — ответила Нехушта, — и всё же я почему-то верю, что она жива, как в глубине своей души веришь и ты. В своё время было предсказано, что ни один христианин не погибнет в этой войне.

— Докажи, что это так, женщина; тогда, может быть, и я обращусь в христианскую веру, но я устал от всяких туманных пророчеств и предсказаний.

— Ты станешь христианином лишь тогда, когда на тебя низойдёт благодать Божия, но не раньше, — сурово ответила Нехушта. — Этот свет рождается изнутри.

Кусты вдруг раздвинулись, перед ними предстал ессей Самуил.

— Кого ты ищешь? — спросила Нехушта, не узнавшая его.

— Благородного римлянина Марка, — ответил он, — у меня к нему послание. Это он?

— Да, я, — ответил Марк. — Кто тебя послал?

— Царица ессеев, Мириам, — ответил он.

И Марк и Нехушта вскочили на ноги.

— Чем ты можешь удостоверить, что это так? — медленно, с трудом выговаривая слова, спросил Марк.

Самуил вытащил из-под одежды перстень и вручил его Марку.

— Вы узнаете этот знак?

— Узнаю. Второго такого перстня на свете нет. Есть ли у тебя ещё что-нибудь?

— У меня было с собой письмо, но оно пропало. Римские солдаты сняли с меня одежду, в которую оно было зашито, и я так и не смог её отыскать. Но перстень, пока они меня обыскивали, я прятал во рту.

Марк горько застонал, но Нехушта быстро спросила:

— Она велела что-нибудь передать на словах? Рассказывай же, да побыстрее!

Самуил рассказал всё, что ему было известно.

— И сколько времени прошло с тех пор? — спросила Нехушта.

— Месяцев пять. Сто двадцать дней я вместе с другими пленниками работал над сносом стен.

— Пять месяцев? — повторил Марк. — Отправился ли домой Тит?

— Я слышал, что он уже отплыл из Александрии.

— Мириам проведут в триумфальном шествии, а затем продадут с торгов, — сказал Марк. — Нельзя терять времени!

— Нельзя. Но прежде всего мы должны поблагодарить этого верного гонца.

— Да, — сказал Марк. — Скажи, какой награды ты хотел бы. Ведь ты перенёс столько мук, чтобы выполнить поручение. Я заплачу тебе любую, какую назовёшь, сумму. Да, заплачу, хотя сейчас у меня нет с собой ни гроша.

— Мне не надобно никакой награды, — ответил ессей, — я только сдержал обещание и выполнил свой долг.

— И всё же Небо вознаградит тебя! — сказала Нехушта. — А теперь пошли к Итиэлю.

Они быстро вернулись к пещерам, где временно жили ессеи, занимаясь восстановлением своих домов. Итиэль лежал в небольшой, хорошо проветривавшейся хижине. Годы, перенесённые лишения и горести сделали своё дело: Итиэль уже не стоял на ногах и только лежал на тюфяке в ожидании конечного избавления. Выслушав их, он сказал:

— Господь милостив! Я боялся, её нет в живых, ибо зрелище подобного опустошения подрывает мои надежды.

— Возможно, — ответил Марк, — но как ни милостив ваш Господь, Он допускает, чтобы Мириам выставили на Форуме и продали с торгов. Лучше бы ей погибнуть на Никаноровых воротах, чем подвергнуться такой участи.

— Но ведь Господь, — слегка улыбнулся Итиэль, — спасёт её от подобной участи, как уже спас от множества тяжких бед. Чего же ты хочешь, мой господин Марк?

— Хочу получить свободу, в которой мне до сих пор отказывали, Итиэль. Не теряя времени я отправлюсь в Рим. Переплыву через моря, сяду на коня и, надеюсь, поспею к торгам. Я так богат, что могу выкупить Мириам — если, конечно, не опоздаю.

— Чтобы она стала твоей рабыней?

— Нет, моей законной женой.

— Но она не может выйти за тебя замуж, она христианка.

— Тогда я её освобожу; если, конечно, она об этом попросит. Уж лучше, согласись, она попадёт в мои руки, чем в руки первого встречного, которому приглянется её личико.

— Думаю, всё же лучше, — ответил Итиэль, — хотя кто я такой, чтобы высказывать своё суждение? Необходимо немедленно созвать совет и изложить существо дела. Допустим, с её согласия ты её купишь; обещаешь ли ты предоставить ей свободу?

— Обещаю.

Итиэль посмотрел на него каким-то странным взглядом.

— Искушение может быть очень велико, смотри не забудь своего обещания.

Созвали совет кураторов. Когда-то их было сто человек, но в живых осталось всего два десятка, не более; им-то Самуил и повторил свой рассказ. Затем Марк обратился к ним с просьбой об освобождении, чтобы он мог срочно выехать в Рим вместе с Нехуштой и постараться выкупить Мириам. Кое-кто из нерешительных кураторов высказался против освобождения столь ценного заложника, но лежавший на носилках Итиэль крикнул со своего места:

— Неужели соображения своей личной выгоды вы поставите выше блага этой девушки, всеми нами любимой! Сами мы не можем поехать в Рим, так отпустите же туда римлянина, пусть он попробует её спасти.